«В моих глазах не прочесть той боли,
Которую я в себе храню.
И не закрасить алкоголем
Волос девичьих седину….»
Он захлопнул дневник и покинул комнату. Тщательный осмотр продолжался около часа, но никаких подозрений обстановка этой богатой квартиры у блюстителей закона не вызвала. У выхода из квартиры Давид напомнил Роману о запрете выезда из города, который на данный момент носил лишь рекомендательный характер. И о том, что игнорирование этой рекомендации возведет его в ранг главного подозреваемого в этом деле. Роман тихонько закрыл входную дверь и прошел на кухню. Достал широкий низкий бокал и бутылку виски из холодильника. Первый бокал был выпит залпом, напиток своей крепостью сморщил лицо Романа. Он посмотрел на бутылку и отпил напиток из горлышка. Вторая порция пошла без помех. Подходило назначенное время встречи с Лилией, бутылка была почти допита. Роман Захарович немного шатался, легкая улыбка проступала на его лице. Виски одержал власть над его кровеносной системой, глаза заблестели как у юного мечтателя. Он набросил на свои плечи пальто, немного замешкался на выходе и вернулся на кухню. Из холодильника он достал еще одну бутылку виски, выходя из квартиры, он прихватил ключи от своего автомобиля. Меня это удивило тоже, ведь как мы все помним, Роман предпочитал такси, а его автомобиль годами пылился во дворе. Уже темнелось. Свой автомобиль он нашел без труда, дело ясное, сугроб в углу придомовой парковки прятал его уже который месяц. Роман Захарович неловко стряхнул снег с водительской двери и сел за руль. Окна роскошного седана моментально запотели, дорогостоящая кожа, которой были отделаны сиденья, заскрипела под весом водителя. Двигатель, несмотря на длительный простой, запустился за считанные секунды. Яркий свет фар озарил двор. Непонятно, толи сугроб двинулся с места, толи автомобиль то был, но оно покатилось по двору, два красных огонька сияли из-под снега. В точно назначенное время он припарковался возле бара, в котором подрабатывала Лилия. Она со строгим выражением лица закрыла бар и подошла к проезжей части, осматриваясь по сторонам. Роман ногой выпнул пассажирскую дверь, снег осыпался в салон и на сиденье. Лилия ошарашенная смотрела на него.
— Садись, чего ты ждешь?
— С каких пор ты водишь машину?
— С сегодняшнего дня. Я решил начать новую жизнь! — Улыбаясь, говорил Роман.
Лилия стряхнула снег с сиденья и, придерживая платье, села в машину. Автомобиль тронулся и продолжил движение прямо по проспекту.
— Как прошла смена?
— Относительно спокойно. Я хотела бы с тобой поговорить.
Роман достал с заднего сиденья бутылку виски, зубами выдернул пробку и плюнул её на панель.
— Господи, да ты же пьян, что ты вытворяешь?
— Не переживай, я главный прокурор в этом городе, все в порядке.
Лилия неодобрительно смотрела на то, как он пил из бутылки прямо на ходу.
— Я видела в новостях сюжет, они спрашивали о пропаже твоей жены и дочери, почему ты мне сразу не сказал?
Роман погрузился в безмолвное молчание.
Зачем было разыгрывать этот спектакль? Ты хотел воспользоваться мной? Отвечай! Где кольцо на твоем пальце?
Двигатель начал стремительно набирать обороты.
— Прекрати это баловство, люди могут пострадать из-за тебя!
От этих высказываний Роман Захарович пришел в сильнейшее раздражение. Яростное выражение лица и рев мотора на фоне не на шутку испугал Лилию. Белый седан на бешеной скорости пролетал перекрестки и вызвал подозрение у инспекторов дорожной службы. Кузов автомобиля был наполовину покрыт снегом, что ограничивает обзор водителя и делает нечитаемым номерной знак. Машина достигала лишь половины своей допустимой скорости, судя по приборам. Лилия в слезах кричала на Романа и просила его остановиться. Проблесковые маячки засверкали позади автомобиля, что было видно лишь в боковые зеркала. Инспектор в громкоговоритель произнес законное требование остановить автомобиль, но водитель проигнорировал. Педаль газа была утоплена до коврика, автоматическая коробка передач сработала моментально и дала сильный толчок автомобилю, резко прижав Лилию к спинке сиденья. В продолжение нескольких минут любовница прокурора перечислила все известные ей оскорбительные слова. Патруль продолжал преследование. Роман выполнил опасный поворот на одном из перекрестков и постепенно начал останавливать машину. Когда патрульная и преследуемая машины остановились, инспектор мигом выскочил из пассажирской двери и подбежал к водителю. Роман спокойно опустил окно. Лилия назвала его идиотом, вышла из машины и хлопнула дверью.
— Я смотрю, пассажирка не в восторге от вашей манеры вождения, — инспектор светил фонариком в салон автомобиля, ослепляя пьяные глаза Романа, — Старший сержант Боровиков, предъявите ваше водительское удостоверение и документы на автомобиль.
— Вот, пожалуйста. — В полголоса ответил Роман, передавая документы.
После непродолжительного изучения инспектор вымолвил «Негоже такому высокопоставленному лицу садиться за руль в нетрезвом состоянии», он махнул рукой напарнику.
Напарник был младшим сержантом. Это был первый патруль в его службе.
— Вот бери документы и составляй протокол отстранения. Я остановлю понятых. Он пьян. — Распорядился Боровиков и повернулся в сторону проезжей части.
Младший заторопился в патрульную машину.
— Как вы говорите ваша фамилия? — Обратился Роман Захарович к инспектору.
— Боровиков.
— Знаете, а я могу быть вам очень полезен, не ваш ли родственник несколько дней назад, будучи в таком же состоянии как я, избил бедолагу возле кафе?
Инспектор молчал.
— Я мог бы подергать за все необходимые рычаги, дабы суд признал это как самозащиту.
— Вы же понимаете, Роман Захарович, что это служба, это долг, я не могу.
— Что ж, придется ему годиков восемь отдохнуть за счет государства.
Инспектор с задумчивым выражением лица пошел к служебной машине, перекинулся парой слов с младшим и вернулся к нарушителю.
— Роман Захарович, я надеюсь, этот разговор останется между нами, — он протянул ему документы, — сейчас единственная проблема в том, что камера патрульной машины пишет, нам нужно разыграть на нее сценку в виде изъятия вашего транспортного средства с последующим размещением на штрафстоянке. Это наименьшее неудобство, которое я могу устроить, и тем более это самый безопасный выход для всех.
Роман кивнул, сложил документы и захватил бутылку виски, припрятав её во внутренний карман пальто. Эвакуатор не заставил себя долго ждать, и роскошный автомобиль продолжил свое движение уже не своим ходом.
Он побрел пешком наугад. Мимо домов и темных дворов. Собачий лай сопровождал его почти всю дорогу. Он раз за разом делал глотки виски уже не чувствуя его крепости. Ноги непослушно запинались, а сам он шатался из стороны в сторону. Интуитивно он направлялся в сторону дома, но где сейчас находился не имел никакого понятия. По приказанию внутреннего компаса он невольно свернул с широкой улицы во двор и потащился прямо. Шел мимо бараков, на крыльце плакала пьяная женщина, а рядом вылизывался кот. Роман окинул их презренным взглядом, отпил из бутылки и побрел дальше. Спальный район граничил с ж\д путями, проходящими над проезжей частью. Он поднялся через кусты наверх и очутился у начала моста. Медленно и неловко начал перебираться через железную дорогу. Слева от него, за мостом послышался шум колес. Свет фонаря осветил пути до конца моста. Машинист подал два продолжительных гудка перед въездом на мост. Проехав его на треть, он заметил человека, который запинаясь, переходил пути, машинист начал подавать короткие гудки. Роман, будучи изрядно пьяным, не замечал ничего вокруг и продолжал движение. Состав, проехав уже почти весь мост, издал мерзкий металлический свист, машинист дернул стоп-кран и подал безостановочный гудок. Роман ослеп от яркости фонаря, какие-то считанные секунды отделяли его от беззаботной жизни на том свете. В непонятном для себя порыве, будто какая-то невидимая рука его толкнула в спину, он рванул вперед и запнулся о вторую рельсу. Всем весом тела он упал и покатился к следующим путям, противный свист колес закончился, а гудок заглох. Тяжелая стальная махина промчалась мимо. Роман стоял перед ней на коленях, как перед алтарем, виски растекался по его пальто из разбившейся бутылки. Он до крайности испугался смерти, надо было всего лишь оглянуться по сторонам. Его лицо тогда не смогло скрывать ужаса, и он дал слабину. Спустя несколько минут он поднялся с колен, вытащил все осколки от бутылки из кармана и уверенно пошел дальше. Выброшенный в кровь адреналин погасил алкогольное опьянение. Примерно через час он оказался на своей улице, мелкими торопливыми шагами он направлялся по обочине. Пятно от виски замерзло. Получив легкое обморожение, его уши покраснели, а лицо приняло бледный цвет. Никогда еще он не был так рад приходу домой. Рухнув на диван, он уснул, пятно виски начало таять, заполняя запахом спирта всю комнату.
