Старик призывно вытягивает вперед руку со сжатым кулаком.

Мы с Адель тоже.

Раз, два, три! У меня бумага, у него ножницы, у Адель камень.

Ничья.

– За первый год у Лемье побывало более миллиарда человек. Невиданный успех! Компания делает свой интернет-ресурс, выпускает акции. По капитализации она третья в мире. Еще бы! Тут только и спохватились власти и спецслужбы. А что за устройство? Вдруг это тотальный контроль? Поздно. В рядах VIP-клиентов фирмы, мэры, сенаторы, видные политики, агенты разведки. У Лемье везде есть друзья. Люди говорят: ничего страшного, никаких болезненных ощущений и побочных эффектов. Более того, братья серьезно помогают государству. Подразделения «ЛЕМЬЕ» работают в спецслужбах. Агенты должны иметь правильные желания и не иметь неправильных, нехороших. Нет проблем! Гарантия – сто процентов! Но это еще не все. Самым отпетым негодяям, ворам, насильникам и убийцам «проецируют» в глаза это устройство и избавляют, по их доброй воле, от пагубных пристрастий. Полный триумф! Можно выпускать из тюрем, можно закрывать исправительные заведения – какая экономия бюджету! Полиция ведет профилактику правонарушений. Всех неблагонадежных, торговцев наркотиками, наркоманов и педофилов – в офис «ЛЕМЬЕ». Оттуда они выходят чистенькие и спокойные. Вот это да! Статистика преступлений в штатах снижается практически до нуля. Очередь – за другими странами. Тут-то и началось еще одно столпотворение. В офисы «ЛЕМЬЕ» потянулись миллионы тех людей, которые пожелали избавиться от разных странных, и не очень, желаний. Кто-то хочет покончить с наркотиками или алкоголем. Кто-то устал быть вуайеристом. Кого-то замучила неразделенная любовь. Кто-то хочет оставить в прошлом клептоманию. Кого-то пугает его склонность к сексуальным контактам с несовершеннолетними. Кто-то вдруг решил, по совету любящих родственников, избавиться от желания свести счеты с жизнью. Невероятный успех. Братья Лемье – благодетели всего мира! Но ходили слухи, что с той поры к ним потек и другой ручеек. Строго конфиденциально избранных богатеев, по их особому желанию, за огромные деньги, делали геями, лесбиянками, педофилами, вуайеристами, клептоманами. Так они избавлялись от скуки, находили новый вкус в жизни. Ведь всегда можно вернуть это желание назад! Со временем «спроецированное устройство» в глазах стали называть ОКО. Так придумали сами братья. Типа взгляд в другое измерение. Название оказалось удачным, прижилось. Вот так вот оно. Хотите – верьте, хотите – проверьте.

Я давно уже съел вторую тарелку, выпил чай. Сижу и слушаю, открыв рот.

Адель собрала посуду, унесла ее и моет на кухне.

А старик увлекся, все говорит и говорит, мешая ложкой давно уже растворившийся сахар в остывшем чае.

Он говорит мне, сотрясая указательным пальцем:

– Первыми встрепенулись религиозные. Как может быть такое? А что, если это и есть – та самая печать дьявола, из откровения Иоанна Богослова? Начались протесты, митинги, демонстрации. Лемье пришлось оправдываться. Братья исчезли с экранов телевизоров, затаились. Говорили, что они боятся расправы со стороны мусульман-смертников. С тех пор никто их вживую не видел. В то же время ни для кого не было секретом, что верующие – наиболее частые посетители офисов компании. Хочешь не грешить? Избавься от этого желания, от этого и еще – от этого. На исповеди ты чист, рай небесный тебе гарантирован. Кроме того, всегда можно приобрести, за умеренную плату, дополнительное стремление к праведной жизни, к стяжанию духа святого. Постепенно это протестное движение сошло на нет, все стихло, успокоилось. Но практически все религиозные конфессии осудили это и запретили своей пастве посещение офисов «ЛЕМЬЕ». Но поздно! К этому моменту со «спроецированным устройством» в глазах ходило уже семьдесят процентов населения земного шара, включая верующих. Наконец-то встрепенулись спецслужбы США, Китая, Индии, Бразилии, России, Японии, стран Европы. Как же так? Мы избираем президента, а он с устройством в глазу. Вдруг он управляется братьями Лемье? Вдруг его можно заставить избавиться от своих патриотических желаний и силой впихнуть в него намерения и мысли, вредные для одной страны и полезные для другой? Желание, слова, сказанные вслух, контакт глазами – абсолютной защиты нет ни у кого. И каков вывод? Во власть должны идти только те люди, которые не имеют «спроецированного» в них устройства, дающего доступ к обмену желаниями. Но много ли их осталось? Посчитали и прослезились! Такие люди живут в основном в джунглях Амазонки, на Российской Чукотке, в пустынях Африки. Что делать? Закрыть «ЛЕМЬЕ» уже невозможно, поздно: зараза распространилась по всему миру со скоростью звука. Срочно создавать островки нормальной жизни, города «обычных людей», в которых будут запрещены офисы «ЛЕМЬЕ». Так произошло великое разделение, вселенский раскол. Мир поделился на две части: на тех, кто пользуется услугами Лемье, и на тех, кто по тем или иным причинам отказался от этого. Последние стали называть себя ЧИСТЫЕ и уезжали из родных городов, чтобы селиться кучно, в одном месте. В США таким городом стал Вашингтон, в Европе – Берлин, в Китае – Пекин. Разумеется, у отделившихся возник простой вопрос: человек говорит, что у него нет устройства Лемье в глазах, а как проверить это? Кроме самих братьев и их сподручных, на этот вопрос никто не может ответить. Сделали им запрос. А они возьми и ответь: дадим информацию только в обмен на гарантию для своего бизнеса и себя лично, чтобы нас не закрыли и не запретили. К тому моменту их давно уже не видели, и никто не знал, где они живут. Правительства большой восьмерки посовещались и согласились – а что им оставалось? Вот так вот оно. Хотите – верьте, хотите – проверьте.

Старик закашливается, запивает холодным чаем.

Я спрашиваю его:

– В этом городе есть ЧИСТЫЕ?

Входит Адель и говорит:

–В нашем городе людей без ОКА, по-моему, нет…

Она подходит ко мне вплотную, берет за руку и просит, игриво заглядывая в глаза:

– Пожалуйста, поиграй со мной в классики!

– Что?

Не могу понять, радуется она или грустит.

Старик подходит ко мне, берет за другую руку и тоже смотрит мне в глаза, внимательно и заботливо.

– Попрыгай с ней во дворе, пожалуйста. У нее это – одно из самых сильных желаний. Так вышло. Оно долго не может быть нереализованным, это чревато нервным срывом. Обычно я скачу с ней, но ты гораздо моложе.

Он добавляет:

– Я знаю, что у тебя нет такого желания, но прошу тебя: сделай это ради нее…

Я смущаюсь. Интересно, что это такое – классики? Я отвечаю им:

– Конечно, конечно!

Адель берет из тумбочки, в прихожей, железную банку с гуталином, мел, и мы втроем спускаемся во двор. Я иду вниз по скрипучей деревянной лестнице вслед за ними и с удовольствием ощущаю, как во мне бурлит, требуя наполнения, непреклонное и праведное желание разобраться во всем, что происходит в этом мире, и попытаться устроить жизнь людей, по справедливости.

Мы выходим в небольшой внутренний дворик, отделенный от внешнего мира высоким кирпичным забором. Площадка заасфальтирована, на веревках, растянутых по ее периметру, сушится мокрое белье. Я оборачиваюсь на дом: он двухэтажный, на несколько семей. Старый, деревянный, с ржавой железной крышей, давно не крашенной. Под внешними подоконными сливами – паутина, по зеленым гниющим доскам фасада ползают какие-то жуки. Из раскрытого окна на втором этаже доносится музыка. Грустная и радостная одновременно, как глаза Адель. Пахнет варениками. Кто-то готовит еду. Откуда я знаю, что вареники имеют именно такой запах?

В углу, в тени кленов, стоит маленькая скамейка. Мы идем туда, старик садится на нее, закуривает сигарету. Он говорит мне, закатывая глаза и блаженно затягиваясь ароматным дымом:

– Очень редкое, вымирающее желание – курить.

Адель подводит меня к большому прямоугольнику, нарисованному мелом на асфальте и разделенному на десять пронумерованных квадратиков. Она садится на корточки и аккуратно подрисовывает мелом те линии, которые размыло дождем.