Перестройка охватила все стороны политической жизни страны. Особенности политических преобразований заключались в том, что они проходили на фоне неуклонного ухудшения социально-экономической обстановки в стране, в условиях возникновения и активного проявления центробежных, националистических и криминальных сил. Это обстоятельство вносило сумятицу в сознание людей и дезориентировало поведение партийных кадров, работу государственных, хозяйственных органов и порождало разные, часто противоположные оценки хода перестройки. Кроме того, действия Горбачева, его окружения в этом направлении противоречили их же публичным заявлениям, что политические реформы направлены на совершенствование социалистического строя.

На наш взгляд, единственно верным критерием оценки всего произошедшего могут служить лишь реальные действия отдельных персонажей, правящих структур и реальные результаты, последствия этих действий. О необходимости реформы политической системы Горбачев объявил в 1988 г. на XIX Всесоюзной партийной конференции. Говоря о том, что «у нас за плечами уникальный опыт первой в мире социалистической демократии, рожденной Октябрьской революцией», он тут же по существу опроверг сказанное, дав негативную оценку советской политической системе как «серьезно деформированной со сложившимися командно-административными методами управления, оказавшими пагубное воздействие на различные стороны развития общества» (116).

Свой негативный взгляд на прошлое страны он проявил в необъективной оценке XX съезда КПСС, решения которого, по оценке Горбачева, «открывали возможности для реализации ленинских принципов жизни партии и государства», но которые «не были использованы» (116). Он подверг сомнению правильность курса партии на укрепление советской государственности и противопоставил его задаче расширения демократии, которая уже нашла отражение в действующей Конституции страны. По его мнению, это привело к «равнодушию, ослаблению социальной активности масс, отчуждению человека труда от общественной собственности и управления». Дав такую извращенную картину прошлого, он заявил: «именно в окостеневшую систему власти, в ее командно-нажимное устройство упираются сегодня коренные проблемы перестройки».

Позиция Горбачева нашла отражение в принятой конференцией резолюции. В ней было отмечено, что «на первый план сегодня выдвигается кардинальная реформа политической системы. Именно она должна открыть новые возможности углубления перестройки во всех областях общественной жизни и обеспечить гарантии ее необратимости» (116).

Из указанной записи в постановлении конференции, изречений Горбачева следует, что предназначение реформы политической системы заключалось в создании условий для углубления перестройки и обеспечении ее необратимости. Главное же в перестройке ее инициаторы видели в переходе к рынку. Стало быть, поставленная ими основная задача политической реформы состояла в том, чтобы открыть путь для решения этой задачи перестройки – ликвидировать экономическую основу социалистического государства, обеспечить создание правовых основ для приватизации социалистической собственности, формирования эксплуататорского класса, собственников средств производства. О правомерности такой оценки направленности затеваемой политической реформы красноречиво свидетельствует заявление Горбачева на III съезде народных депутатов СССР, который безапелляционно изрек: «Глубокая перестройка экономики оказалась невозможной без демонтажа авторитарно-бюрократической системы в целом» (202). Горбачевская позиция была созвучна взглядам либералов. «Глубокая перестройка экономики, – заявил на этом съезде Г. Попов, – невозможна без политической реформы».

Из изложенного следует, что затеваемая политическая реформа имела разрушительный характер и была направлена на ликвидацию советской социалистической системы, создание иного строя.

Декларативными, не соответствующими требованиям и обстоятельствам времени были намерения Горбачева и его окружения ослабить государственные институты, осуществлять дела на принципах самоуправления, самофинансирования, самообеспечения и т. д. без учета реального состояния общества и его готовности к реализации этих устремлений.

В ходе политического реформирования намечалось решить отдельные назревшие вопросы. Такие как повышение роли Советов всех уровней в жизни страны, ограничение сроков пребывания кадров на выборной работе в одной должности в партийных и советских органах, проведение выборов на альтернативной основе и др. Однако эти намерения не изменяют оценку политической реформы, ее содержания как неэффективной и разрушительной.

Гласность. Такую ее направленность наглядно демонстрирует метаморфоза с политикой гласности, объявленной на XIX Всесоюзной конференции КПСС. Необходимость гласности декларировалась как «непременное условие развертывания процесса демократизации всех сфер общественной жизни, функционирования органов государственной власти», а также реализации ленинского указания о том, что «массы должны знать все, обо всем судить и на все идти сознательно».

Однако вскоре выяснилось, что гласность была провозглашена с иными целями. Она рассматривалась прорабами перестройки как действенный инструмент для дискредитации КПСС, советского строя, верных ему руководителей и специалистов, изменения самосознания советских людей и обеспечения их согласия, пусть молчаливого, на формирование иного, чем советский, общественного строя.

Первым шагом на пути реализации намеченного стала смена действующих и назначение на их место лояльных перестройщикам руководителей средств массовой информации (СМИ), идеологических, пропагандистских центров. Вслед за этим развернулась мощная антисоветская, антикоммунистическая кампания в подконтрольных перестройщикам и направляемых ими СМИ. Публиковались лишь материалы, порочащие советский строй, партию и восхваляющие рынок, западный буржуазный образ жизни и перестройку Горбачева, рынок как панацею от всех бед.

Пожалуй, наиболее зримым подтверждением целевой, антисоветской направленности кампании гласности и всего хода перестройки является злобная реакция ее инициаторов и всех антисоциалистических сил на публикацию в неподконтрольной Кремлю газете «Советская Россия» статьи преподавателя одного из ленинградских вузов Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами» в защиту советского строя.

Реформирование государственной системы. Значимой мерой, направленной на ликвидацию политического советского строя, формирование новой политической системы, адекватной обществу с частной собственностью на средства производства, стало реформирование высших органов власти страны. Пожалуй, самой заметной и принципиальной из таких мер стало учреждение в стране института Президентства в соответствии с законом, принятом Внеочередным III съездом народных депутатов 12 марта 1990 г. Согласно этому закону Верховный Совет СССР лишался распорядительных функций. Закон интегрировал Президента в структуру исполнительной власти, замкнув на него большую часть деятельности Совета Министров. Президент наделялся правом законодательных инициатив, утверждения законов и множеством других полномочий. Высшие органы власти (Съезд народных депутатов и Верховный Совет) могли контролировать его работу лишь в форме заслушивания ежегодных докладов о положении страны.

Таким образом, был изменен государственный строй страны, сложившийся после Октябрьской революции. Это изменение означало резкое ограничение власти Советов. Она передавалась вновь учрежденному институту президентства, который был в значительной мере независим от представительных органов власти.

Автор данных строк солидарен с теми, кто справедливо полагает, что институт полноправного президентства с одновременным резким ослаблением власти парламента был введен прежде всего для правового обеспечения легализации в стране частной собственности, т. е. перехода к капиталистическому обществу и избавления президента от контроля партии и резкое снижение ее роли в жизни страны.