— Откуда ты всё это знаешь? — изумился тот.
Гермиона зарделась от гордости и стыда одновременно.
— Профессор Снейп задавал эссе на третьем курсе, когда замещал вас, — ответила она и быстро прибавила. — Тогда же я догадалась, что вы оборотень.
— Мерлин…
Люпин смотрел на неё со смесью удивления и восхищения, как довольный учитель смотрит на самую блистательную из своих учениц. Гермионе всегда казалось, что он больше всех выделял Гарри — сына своих друзей, и это её немного огорчало. Синдром отличницы вынуждал её стремиться быть лучше других по всем предметам. ЗОТИ было не самой сильной её стороной, но показать свою подкованность новому преподавателю на третьем курсе стало для неё важной самоцелью. По прошествии трёх лет она наконец была достигнута.
Пазл сложился почти ровно, когда обнаружилось, что не достаёт всего одной детали.
— Сэр, я только не понимаю, — Гермиона поджала нижнюю губу и на секунду отвела взгляд. — Как я могу быть самкой оборотня, если сама им не являюсь? И как я, как мы с профессором могли стать парой?
Логическое мышление не приводило её ни к одному внятному объяснению этого феномена. Она совершенно точно помнила, что в книгах не было никаких упоминаниях о подобных случаях, когда самками (или самцами) в паре с оборотнем становился человек. Неужели сама природа дала какой-то сбой?
Дамблдор задумчиво пригладил свою бороду. Он тоже был озадачен. Длинные морщинистые пальцы разделяли серебристые волны волос, но через несколько секунд замерли на месте.
— Как давно ты знаешь, что Гермиона — твоя наречённая, Ремус? — вдруг спросил он.
Люпин задумчиво почесал лоб. Она сразу поняла, что этот жест — всего лишь попытка оттянуть время. Ему было стыдно озвучивать такую неприглядную правду вслух. Гермиона только не могла понять почему.
— С той ночи на третьем курсе, — он наконец нашёл в себе силы посмотреть на неё и весь его вид был ужасно виноватым. — Помнишь, в тот момент, когда ты позвала меня, чтобы отвлечь от Гарри? Оборотни обычно находят свою пару в определенный период, чаще всего в начале лета, чтобы к зиме… Неважно. Ты не могла этого знать, и я не хотел, чтобы ты вообще когда-то узнала об этом.
Наверное, ему хотелось провалиться сквозь землю после этих слов. История звучала и нелепо, и ужасно, но самой неприятной в ней была её необратимость. Откуда четырнадцатилетней Гермионе было знать, в какое время у оборотней начинается брачный сезон?! Она и предположить не могла, что её плохо сымитированный вой оборотень расценит как настоящий!
С опозданием ей в голову пришла мысль о том, насколько этим фактом был шокирован сам Люпин. Трудно представить, что вот так в конце учебного года после неудачной трансформации он вдруг почувствовал нечто особое в отношении одной из своих учениц. И ладно бы эти чувства были человеческими, но волчьи инстинкты… Они и так были ему отвратительны! Разумеется, Люпин не хотел, чтобы Гермиона узнала об этом.
— Что ж, это действительно меняет дело, — резюмировал Дамблдор, прерывая повисшую тишину. — Надо подумать, как корректнее сформулировать этот аргумент для инспекторов. Мисс Грейнджер, вы можете идти.
Звук собственного имени не сразу донёсся до её сознания. Гермиона всё ещё не могла отвести глаз от Люпина — расстроенный и подавленный, он схватился за голову. Должно быть, ему было сейчас просто невыносимо. Обвинения, которые ему могли предъявить, звучали ужасно даже в самой безобидной формулировке. Если Министерство ещё узнает, что у него сформировалась неестественная магическая связь с бывшей ученицей, то он погибнет. За такое и обычного волшебника могли поднять на вилы, а уж оборотня — и подавно.
Не найдя нужных слов, она молча покинула кабинет и всю дорогу до башни Гриффиндора корила себя за это. Разве Люпин был этого достоин? Вместо поддержки она наградила его молчанием. Как глупо! И в то же время Гермиона не имела ни малейшего представления, что можно было сказать после всего случившегося. «Ничего страшного»? «С кем не бывает»? Не было такого речевого клише, чтобы выразить чувство «я взволнована и напугана тем, что мой бывший профессор-оборотень не мог ранить меня, потому что я — его судьба».
========== Глава 3. “Первый шаг” ==========
Отряд из министерства не заставил себя долго ждать: они прибыли уже на следующее утро. Только вместо ожидаемых инспекторов появились боевые авроры. Их решительный настрой не предвещал ничего хорошего: с большой долей вероятности они приехали арестовать Люпина, а не провести расследование. Оставалась небольшая надежда на то, что в дело вмешается Дамблдор и не позволит обвинить человека в не доказанном преступлении, которого он, возможно, не совершал.
Практически всё время после разговора в кабинете директора Гермиона думала о том, что там услышала. Она отложила в сторону домашние задания и воспользовалась наставлением мадам Помфри о снижении нагрузки в своих интересах. Ходить на занятия ей было не сложно, но она предпочла потратить это время на изучение более важной для неё проблемы.
По её просьбе Гарри и Рон принесли ей из библиотеки все книги, что могли найти, даже из запретной секции. К сожалению, это не помогло. В учебниках не было того, что она ещё не знала об оборотнях. Единственная статья, немного стёршаяся из её памяти, была посвящена методам сокращения популяции. Какой-то охотник на вервольфов в подробностях описывал методы ловли и охоты трансформировавшихся волков, давал советы, как держать их на привязи, а затем уничтожать. Читать об этом было противно и оскорбительно — Гермиона задыхалась от возмущения, перелистывая страницы. Неудивительно, что ей не запомнились эти мерзости! Несколько лет назад она наверняка просто пролистала эту статью, не вчитываясь.
А вот того, что ей больше всего хотелось узнать, в книгах не оказалось. Ни одного упоминания о паре человека и оборотня. Скорее наоборот, исследователи подчёркивали, что гонения на оборотней сделали их ещё менее социализированными, поэтому обращённые волшебники редко вступали в брак и заводили людей. Читая об этом, Гермиона не могла не вспоминать несчастное лицо Люпина, с детства обречённого на одиночество. Если бы не Сивый, у него всё могло бы сложиться совершенно по-другому! Скольких возможностей он был лишён из-за своего недуга, сколько дверей перед ним было закрыто! И это всё совершенно незаслуженно! Гермиона с ненавистью сжала кулаки. Нет, она не позволит никому сделать его жизнь ещё невыносимее. Тем более — из-за неё.
Громко хлопнув книгой, она отбросила её в сторону и села на кровати. Взыгравшее в ней негодование как-то само переросло в нечто другое: теперь Гермионе было интересно выяснить все особенности этой странной связи между ними. Как Люпин её почувствовал? Случилось ли это мгновенно или прошло какое-то время перед тем, как он смог понять, что произошло? Есть ли разница в его ощущениях в человеческом и волчьем обличии? Был ещё один вопрос, который Гермиону очень волновал, но она старалась не задавать его даже самой себе. К чему это приведёт? Если она — самка волка и Люпин всё-таки её обратил, то что за этим последует? Смешные и в то же время страшные мысли возникали у неё в голове, чуть только она развивала эту тему. Хагрид как-то говорил о волчатах, родившихся в Запретном лесу… Нет-нет-нет! Это было уже слишком!
Так Гермиона промучилась ещё несколько дней. Никто не спешил сообщать ей о результатах расследования. Только Снейп как-то обронил на уроке ЗОТИ, что ученикам временно не рекомендуется покидать замок во внеучебное время, особенно любителям ночных прогулок.
— Вы можете подумать, что ваша мнимая храбрость и жажда приключений не выйдут вам боком, — язвительно заметил он и покосился в сторону гриффиндорцев. — Однако не забудьте, что нет ничего романтичного в том, чтобы остаться без головы или всю оставшуюся жизнь глотать аконит.
Намёк был понят недвусмысленно, и Гермиона поспешно отвернулась от преподавательского стола. Уж в страсти к тайным свиданиям под луной после отбоя её было трудно обвинить! Она никогда не нарушала правила ради этого. Это Гарри пропадал по ночам с мантией-невидимкой, да и то с совершенно другими целями.
