— Значит, это всё-таки Люпин напал на неё?
На долю секунды в голосе инспектора возникло воодушевление, но оно тут же было подавлено.
— Нет, это как раз исключено, — отрезал Снейп. — Геном мисс Грейнджер был сформирован гораздо раньше. За короткий срок в её организме не могло произойти таких изменений.
К сожалению Коулти, позади него не было стула, хотя весь его вид указывал на то, что он очень нуждался в какой-либо точке опоры. Прижав свою шляпу к груди, он рассеянно взглянул на стол директора, а затем опять на Снейпа.
— Получается… они что, родственники? — запинаясь, спросил Коулти.
Гермиона не смогла сдержать усмешки, но торопливо спрятала её в манжете своей рубашки. В груди что-то удовлетворённо зудело. С нетерпением она ожидала позорного бегства инспектора.
Снейп презрительно скривился от услышанного и, посмотрев на неё, ответил:
— В каком-то смысле. Я бы сказал, у них общие предки.
После этого Коулти наверняка уже придумывал пути возможного отступления и наверняка ретировался бы быстрее ветра, если бы в дверь не постучали. На пороге кабинета появился Хагрид.
— Профессор, — обратился он к Дамблдору. — Я только что разговаривай с Флоренцом и другими кентаврами…
Директор привстал с места и одобрительно кивнул.
— Что вы узнали, Хагрид?
— Они, это самое, — смущённый количеством слушателей, Хагрид поправил свой жилет и продолжил. — Говорят, что помнят ту ночь, когда напали на нашу Гермиону. Её они не видели, но вот оборотней узнали. Двоих. Грызлись, говорят, страшно, да и когда б в нашем лесу было двое… — неожиданно для себя он вовремя почувствовал, что начинает проговариваться, и тут же исправился. — В общем, один из них, которому хорошенько досталось, потом превратился в человека и… Бейн уверен, что это был Сивый.
Новость оказалась подобной разрывающейся бомбе. Гермиона не могла определиться с собственными ощущениями: это было и облегчение от того, что наконец появились доказательства невиновности Ремуса, и беспокойство за него — оказывается, в ту ночь он дрался с Сивым из-за неё. Это порождало ещё и медленно формирующийся страх: пожиратель смерти в животном обличие смог пробраться в Запретный лес и никто его не заметил. Безопасность школы была под угрозой. Именно это она прочитала в глазах Снейпа, с которым случайно встретилась взглядом. А если в следующий раз жертвой станет кто-то ещё из студентов и рядом не окажется того, кто смог бы его защитить? Ведь где Запретный лес, там и Хогсмид, там и свободная территория, где школьники, особенно тайные влюблённые, любят слоняться по вечерам и даже после отбоя. А уж Гарри…
— Благодарю вас, Хагрид, — сказал Дамблдор и тем самым прервал её сгущающиеся мысленные опасения. — Что ж, кажется, у нас есть и хорошие, и плохие новости. Полагаю, инспектор, вы снимите подозрения с мистера Люпина и доложите в Министерство, что на школу пытались напасть.
Получив слово неожиданно для него, Коулти не нашёлся с ответом. Он только кивнул директору, что-то невнятно пробормотал и скрылся в зелёном пламени камина, не прощаясь. Профессор Дамблдор взглянул ему вслед с усмешкой.
— Вот и прекрасно, — довольный, он обернулся к оставшимся в кабинете. — Ремус, очень рад, что всё обошлось. Оставайтесь в замке до конца недели, я распоряжусь, чтобы вам выделили комнату. Мисс Грейнджер, благодарю вас за проделанную работу. Ваша настойчивость и честолюбие спасли не только репутацию, но и жизнь человека. Думаю, вам нужно отдохнуть. А нам нужно позаботиться о том, чтобы усилить защиту замка, — он взглянул на Снейпа и задумчиво покачал головой. — Северус, задержитесь, пожалуйста. Нам нужно кое-что обсудить.
Гермиона в сердцах хотела уже наброситься на него и Снейпа с благодарностями, но в последний момент сдержалась. Она ограничилась вежливой улыбкой, напомнила зельевару о том, что хотела бы оставить себе копию исследований, и вызвалась в случае необходимости помочь с обеспечением безопасности школы. После этого вместе с Ремусом они вышли из кабинета директора.
— Мы могли бы поговорить? — робко спросила Гермиона, пока горгулья опускала лестницу вниз.
— Да, конечно, — отозвался Ремус, и в его голосе отчётливо слышалась усталость. — Приходи после ужина в мою комнату. Я, правда, ещё сам не знаю, где она…
Его растерянная усмешка теплом отлилась в душе Гермионы. Она погладила его по плечу в знак поддержки и понимания. Ему нужно было отдохнуть после всего случившегося. Им обоим требовалась передышка. Мысли должны были улечься, а сердце — стать на место. Нескольких часов для этого вполне хватало.
Вечером в комнате бывшего преподавателя ЗОТИ в камине горел огонь, но тепло было совсем не поэтому.
— Почему Коулти так ненавидит оборотней? — Гермиона, лёжа на коленях у Ремуса, повернулась так, чтобы лучше видеть его лицо.
— Он не ненавидит оборотней, — хмыкнул тот и погладил её волосы. — Он их боится. А боимся мы того, чего не знаем. Страх делает с людьми страшные вещи. Кстати, что это там у вас за исследования о формировании общего генома? Я начинаю этого побаиваться.
Несмотря на то, что последняя фраза была шуткой, Гермиона восприняла всё всерьёз. Подскочив с места, она тряхнула головой, чтобы убрать волосы с лица. В полумраке её каштановые кудри отливали рыжим и становились похожи на пламя. Люпин любовался ею, это неподдельное восхищение ничем невозможно было скрыть.
— Дело не совсем в формировании генома, — Гермиона немного смутилась и от волнения поджала губы. — Мы нашли доказательства, что на процесс заключения пары влияют некоторые биологические факторы…
Угловатым движением она заправила за ухо пружину каштановой пряди. Этот рассказ мог быть очень длинным и трудным. В первую очередь для неё.
— Мне было уже четырнадцать лет, — произнесла она, рассматривая свои суетящиеся пальцы. — Ведь я старше своих однокурсников почти на целый год… Хотя это даже не так важно — в любом случае, пубертатный период. Всё дело в гормонах. А ещё у нас группа крови совпадает, да и тогда в лесу…
Когда Гермиона отвечала на занятиях и не была довольна своим ответом, её приводило это в бешенство. То же самое происходило теперь: слова не укладывались в правильную последовательность, не поспевали за мыслями. Она чувствовала, что говорит сумбурно и непонятно. Ремус осторожно обнял её за плечи и посмотрел так, как обычно делал три года назад на уроке, поддерживая нерешительного студента одним взглядом. У неё вдруг открылось второе дыхание. Она положила руку поверх его. На их переплетённых пальцах извилисто заплясала тень от языков пламени.
— Если разбирать ситуацию системно, то всё становится ясно, — заговорила Гермиона увереннее. — Животные распознают зрелость самки с помощью инстинктов, специфических запахов и звуков. Благодаря нашему эксперименту, я смогла подтвердить, что именно органы чувств играют ключевую роль во взаимодействии между оборотнем и его парой: когда ты обратился, именно зрительный контакт меня спас от потенциальной угрозы. Лунатик знал меня внешне и запомнил мой голос, наверняка может отличить и запах — ты сам говорил мне, что тебе знакомы мои духи. В ту ночь, когда я пыталась тебя отвлечь и изобразила вой, слух оборотня уловил его частоту. Информация закрепилась в его памяти — это уже магическая составляющая ритуала.
— То есть, если бы этот вой издала любая другая девочка-подросток, то ничего бы не произошло? — Люпин удивлённо вскинул брови.
— Не совсем, — Гермиона потянулась за чёрной папкой, по чистой случайности захваченной с собой. — Вчера вечером Снейп провёл экспертизу, и мы обнаружили, что у нас с тобой очень похожи ДНК. Если бы ты не был оборотнем, это было бы как раз не очень хорошо, но ликантропические клетки перестраивают систему твоего организма, и она начинает действовать от обратного: чем больше совпадений ДНК, тем выше вероятность появления потомства. Лунатик почувствовал биологическую совместимость между нами и выбрал меня, как молодую, половозрелую особь.
