Мы остановились друг напротив друга, и он аккуратно коснулся подушечками пальцев моего лица, оглаживая от подбородка к скуле, а затем убрал прядь волос за ухо, как сделал это при нашей первой встрече. На секунду я закрыла глаза от удовольствия, настолько с ним было легко и комфортно. Немного подумав, он все-таки прижал меня к себе, удерживая за талию.

– До завтра, птичка, – прозвучало как-то интимно, а его лицо становилось все ближе.

– Хороших снов. И спасибо за вечер, – ответила я и вот мы уже соприкасались лбами.

За этим последовал легкий и очень осторожный поцелуй.

– Прости, не могу оторваться, даже если придется вызывать реанимацию, – улыбаясь прошептал Артем, – еще один и ухожу.

Он сдержал обещание и уже через пять минут я была у себя в номере. Приняла душ, надела маечку, в которой обычно сплю. Но спать не хотелось. Рука сама потянулась к листу бумаги и карандашу. Последние месяцы я совсем не рисовала, не было желания. Как-то попыталась, говорят же, что творчество лечит, но у меня ничего не вышло. На листе было так же пусто, как и на душе.

Зато сейчас, взяв в руки карандаш и ощутив шуршание грифеля о бумагу, я поняла, как соскучилась по любимому занятию! А еще больше скучала по холстам и ярким краскам. Но за неимением красок сошло и это.

Пока я пыталась разобраться в своих ощущениях, на бумаге появились первые наброски: линии подбородка, скул, бровные дуги, мощная шея, нос и выразительные глаза. Я снова нашла это особое состояние. Мозг отключился, и я рисовала сердцем, как когда-то учила мама. Карандаш сам порхал по листу бумаги, нанося в нужных местах штриховку, расставляя должным образом свет и тени, чтобы поймать с портрета живой и теплый взгляд в тот самый момент, когда наши глаза последний раз встретились перед его уходом из ресторана.

Взгляд Сергея?! Да что со мной происходит?! Я же не его хотела нарисовать?

Испугавшись игр собственного подсознания, я оставила рисунок на столе, выпила стакан воды и легла в кровать. В эту ночь я долго ворочалась, но заснуть так и не смогла. Вышла на балкон, наблюдая за парочкой хорошо подвыпивших туристов из Германии, которые с национальным гимном штурмовали небольшой холм перед отелем, а потом зигзагами упорно добирались до его входных дверей.

После долго рассматривала свой рисунок, который вышел на удивление реалистичным, и этот взгляд все больше затягивал в глубину, полную непостижимых тайн. Отключилась я только под утро и впервые за долгое время проспала пробежку.

Проснулась от странного ощущения, что кто-то на меня смотрит. Распахнув глаза, я обнаружила сидящего на краю кровати Сергея, его вдумчивый взгляд действительно скользил по моему лицу.

«Как с рисунка сошел», – мелькнула идиотская мысль, иначе откуда еще ему было взяться в моем номере.

Сердце забилось чаще положенного, оглушая ударами.

– Что ты здесь делаешь? Что-то с отцом? – заиграли в голове страшные картинки. Окончательно проснувшись, я приподнялась, облокотившись о спинку кровати.

– Ты хоть знаешь, насколько ты уникальное создание? Все вокруг заняты собой, деньгами, выгодными сделками, и только ты, словно не из этого мира, умудряешься жить сердцем.

Тут я точно потеряла дар речи. Сергей устало улыбнулся. Он говорил размеренно и тихо, да и выглядел неважно, словно спать так и не ложился. Идеально выглаженная нежно-голубая рубашка, которая вечером так удачно оттеняла его серые глаза, была изрядно помята.

– Что-то случилось?

– Не переживай, с твоим отцом все в порядке. Это ведь ты нарисовала? Но почему меня? – только теперь я заметила, что он держал в руках мой рисунок. – Удивительно, я и не думал, что на бумаге можно передать все чувства, что я испытывал в тот момент. Ты очень талантлива.

– Не так, как моя мама.

– Ты не ответила на мой вопрос, – он пристально смотрел на меня, ожидая ответа.

– Я не знаю, как-то случайно вышло, – это было странной, но все-таки правдой. – Как ты попал в мой номер?

– Дверь была открыта. Ты должна быть осторожнее, – произнес он нравоучительно и даже с укором, после чего поднялся и подошел к столу.

Там стояла бутылка Виски, которой, когда я ложилась спать, точно не было, а еще стакан, куда он, наслаждаясь процессом, стал наливать янтарную жидкость.

– Ничто не случайно, Арина. Однажды так же «случайно» я заглянул в кабинет твоего отца и увидел на его рабочем столе твой портрет. Он заметил мой интерес и долго рассказывал про свою любимую дочь и про то, что с удовольствием видел бы такого, как я, рядом с ней. А после сказал, что Арина скоро будет свободна для новых отношений и обещал нас познакомить. Меня еще тогда удивила его уверенность на счет личной жизни взрослой дочери.

– Когда это было?

Я не могла поверить своим ушам, но и на то, что он врет было не похоже. Этот случай не красил его, а зачем ему было выставлять себя в невыгодном свете, я не понимала.

– В феврале. Да, как раз накануне вечеринки, – Сергей сделал еще один глоток из стакана и снова отвернулся к окну. – С тех пор мне часто снилась милая девушка с портрета, эти искренние глаза и открытая улыбка.

Он повернулся ко мне, опираясь бедром о подоконник, уголки его губ дрогнули как-то мечтательно и по-детски беззаботно.

– А когда я «случайно» нашел тебя, то не мог оторваться, хотел видеть каждый день снова и снова. Наблюдал, как ты выходишь из дома, гладишь соседского пса и улыбаешься прохожим. Садишься в автобус, едешь в университет, встречаешься с друзьями. Я видел, как ты изменилась, после того, как рассталась со своим парнем, как изводила себя. Как же мне хотелось защитить тебя, подойти и обнять… Но твой отец говорил, что еще не время. А я все смотрел и никак не мог понять, как такая удивительная чистая девочка могла родиться у такого отца?

От его слов моя кожа покрылась мурашками. Он следил за мной?! Похоже, что так. Как настоящий маньяк! И отец знал об этом! И все это было накануне моего дня рождения, того самого, когда я обо всем и узнала. Или не обо всем?!

– Ты хочешь сказать, отец имеет отношение к моему разрыву с Ваней?

– Да.

– Но зачем ему это? Ничего не понимаю. Да и Ваня не стал бы его слушать.

– Милая Арина, ты даже не представляешь, кто такой Игорь Николаевич Серебров и какой властью он обладает. Я не знаю зачем, у него свои игры и тебе в них лучше не лезть.

– Это все какой-то бред! – я поджала колени, накрытые одеялом, и опустила на них голову, обхватив ее руками. – Кто лучше меня может знать моего отца? Зачем ты вообще пришел и рассказываешь мне все это?

Без лишних церемоний Сергей снова очутился на моей кровати. Резким движением он перехватил мои руки, не позволяя пошевелиться.

– Отпусти! – вырвалось от испуга.

Я попыталась оттолкнуть его, вытащить свои кисти из его горячих ладоней, но он не позволил, а только сжал крепче, намекая, чтобы я угомонилась и выслушала до конца.

– Не бойся, я не причиню тебе боли. Ты стала очень дорога мне, – заверил он, глядя прямо в глаза, и когда я немного расслабилась, а мой взгляд потеплел, продолжил. – Пойми, я тот, кому ты можешь доверять. Я не хочу начинать наши отношения со лжи.

– Какие еще отношения?! – поднялась во мне новая волна возмущения.

– Я смогу защитить тебя и дать достойную жизнь. Ты, может, еще не осознала, но я вижу, что небезразличен тебе, – кивнул в сторону рисунка, оставшегося на столе. – А ваши поцелуи с тем мальчишкой ничего не значат!

– Снова следил за мной?

– В этот раз увидел случайно. Не мог заснуть и не вовремя вышел на террасу, или вовремя…

Он задумался и ослабил хватку, я решила использовать этот шанс.

– Меня не надо ни от кого защищать! – мне все-таки удалось вырваться из его рук и подскочить на кровати в полный рост.

Похоже, он сошел с ума на вопросах безопасности! Или я чего-то не понимаю?

Вот только уйти куда-то с кровати я так и не успела. Когда поймала на себе темный голодный взгляд Сергея, который все еще сидел, теперь уже у моих голых ног, то вспомнила, что кроме невесомых полупрозрачных трусиков и такой же маечки на мне ничего нет, а теперь не стало и одеяла.