«…когда зритель прикасается к инсталляции, по его телу проходят электрические импульсы, порожденные ударами его пульса, которые инсталляция распознает и оцифровывает. „Эмерджентность“ синхронизирует свою электронную пульсацию с сердцебиением зрителя и запускает мигающий свет и звуковое сопровождение, которое отражает интимное взаимодействие человека и устройства»[97].

Подобное искусство ориентируется на человеческое тело; оно предназначено для тела и безусловно может заинтересовать публику с различными особенностями чувственного восприятия.

Одна из последних теорий в области когнитивной нейронауки утверждает, что произведения искусства, обращающиеся к биологической обратной связи, сложнее, чем кажется на первый взгляд: они не только отражают субъективные состояния возбуждения. Анил Сет и другие исследователи из Университета Суссекса[98] предположили, что интероцепция может способствовать восприятию действительности и ощущению себя в мире (имеется в виду ощущение «присутствия», которое в наше время используется также для оценки правдоподобия виртуальной реальности). Ученые предложили модель описания под названием «интероцептивное предсказательное кодирование». В рамках этой модели выдвигается такая гипотеза: реалистичное ощущение присутствия возникает благодаря способности мозга предсказывать интероцептивные сигналы организма. А вот патологическая неспособность точно предсказать интероцептивные сигналы может быть причиной психиатрических нарушений, связанных с ощущением присутствия, – деперсонализации (потери субъективного ощущения реальности Я) и дереализации (потери субъективного ощущения реальности мира). Согласно этой гипотезе, искусство, апеллирующее к интероцепции, может спровоцировать особенно сильные ощущения, формируя то, как посетитель воспринимает реальность. Важно отметить, что такой вид искусства не обязательно должен быть визуальным: учащенное сердцебиение и изменение электрической активности кожи может быть передано с помощью звуков (медицинские приспособления биологической обратной связи обычно устроены именно так).

Боди-арт[99] представляет собой наглядный пример того, как визуальный опыт формирует телесные ощущения. Давайте рассмотрим знаменитый перформанс Джины Пане под названием «Сентиментальное действие» (1973). Во время перформанса художница до крови втыкала себе в руку шипы роз. В конце Пане бритвой вырезала у себя на ладони розовый бутон. Бросалось в глаза, что зрители перформанса испытывают боль и страх, – настолько, что теперь схожие изображения широко используются в нейронауке при изучения эмпатических реакций. Например, Алессио Авенанти с коллегами[100] измеряли возбудимость нервной системы, демонстрируя испытуемым видео, где в руку незнакомого человека глубоко втыкали иглу. Это зрелище провоцировало уменьшение сенсорно-моторной возбудимости; схожая реакция появляется, когда люди непосредственно испытывают боль[101]. Такой реакции не наблюдалось, когда испытуемым демонстрировали видео, в которых игла протыкала помидор или мягкая ватная палочка касалась руки человека. С помощью нейровизуализации (функциональной магнитно-резонансной томографии, или фМРТ), нейробиолог Таня Зингер и её коллеги[102] измерили мозговую активность женщин, которые наблюдали, как их партнерам-мужчинам причиняют боль. Исследования показали, что при непосредственных болевых ощущениях и при эмпатическом переживании боли приходят в активность одни и те же области мозга: передняя островковая доля, передняя поясная кора, ствол мозга и мозжечок. Эти зоны используются во время аффективной обработки боли. Таким образом, наблюдения за человеком, которому причиняют боль, могут вызвать у нас эмпатическое сенсорное и аффективное переживание боли. Судя по всему, при этом активируются те же участки мозга, что и при реальных болевых ощущениях[103].

От перформанса Пане остались только фотографии, возможность потрогать их ничего не даст незрячим посетителям. Тем не менее они наверняка испытают сильные ощущения, если им устно опишут суть перформанса, в то же время прикасаясь к их рукам. Дополнят картину характерные для перформанса Пане звуки и, возможно, запах крови. Последние исследования в области нейровизуализации показывают, что подобная стратегия может оказаться весьма эффективной. Невролог Энтони Ланг со своими коллегами[104] проверили, могут ли восклицания, связанные с ощущением боли, вызывать у наблюдателей эмпатическое переживание боли. Испытуемым давали также послушать звуки, которые обычно оценивают как положительные (например, смех) или отрицательные (например, храп), но не связанные с физическими мучениями. Выяснилось, что только восклицания, связанные с болью, вызывают активацию областей мозга, обычно задействованных при переживании аффективной боли: вторичная соматосенсорная кора, передняя поясная кора, мозжечок и др. Получается, что зрительное и слуховое восприятие чужой боли активирует одни и те же участки мозга. Таким образом, подобное переживание оказывается мультисенсорным.

Разумеется, переживание боли в боди-арте – только один из множества примеров того, как мультисенсорное восприятие искусства может вызывать телесные ощущения. На выставке Энтони Макколла Five Minutes of Pure Sculpture («Пять минут чистой скульптуры»), показанной в августе 2012 года в берлинском Музее современного искусства Гамбургер Банхоф, были представлены световые инсталляции в темном зале, наполненном водяной пылью. На пол с потолка проецировались простые белые фигуры, и лучи света в воздухе образовывали нечто наподобие твердых скульптур. Все посетители неизменно пытались потрогать границу тени и света, словно она была осязаемой. Люди проходили сквозь скульптуры, таким образом еще раз осознавая, что те не имеют материальной формы. Тем не менее, ощущение, будто их можно потрогать, было слишком сильным, и посетители все равно протягивали руку в попытке это сделать. Было бы интересно создать аналогичную сенсорную игру для незрячих и слабовидящих людей, используя вместо света, например, струи горячего воздуха, которые рука может ощутить, но не пощупать.

Исследования показывают, что подобный «предвосхищаемый» опыт ожидаемого прикосновения может быть закодирован в нашем мозге, возможно, даже на уровне отдельных нейронов. В 1970-х годах финские нейропсихологи обнаружили в мозге макак нейроны, которые реагируют мультисенсорным образом[105]. Эти нейроны активировались с помощью тактильных стимулов определенных участков кожи, но также и с помощью визуальных стимулов тех же самых участков. Например, если нейрон в мозге макаки реагировал на прикосновение к ее тыльной стороне руки, то он реагировал и в случае, если ученый просто подносил стимулятор достаточно близко к той же области (примерно на расстояние в 30 см). Позже были проведены более тщательные исследования, подтвердившие изначальные результаты: бимодальные зрительно-тактильные нейроны были обнаружены во множестве участков мозга макак[106]. Кроме того, поведенческие и нейровизуализационные эксперименты над людьми привели ученых к похожим выводам[107]. Если говорить о незрячих людях, интереснее всего вот что: аналогичные «предвосхищаемые» тактильные ощущения связаны не только со зрением, но и со слухом. У обезьян[108] и людей[109] звуки, раздающиеся поблизости от тела, вызывают активную обработку осязательных стимулов – мозг словно бы воспринимает эти звуки как тактильные ощущения. Проще говоря, наш мозг по-особому воспринимает пространство вокруг нашего тела: все, что мы видим рядом с телом или слышим поблизости, мы расцениваем как прикосновения к нашей коже. Это «прикосновение до прикосновения», вероятно, существует для того, чтобы мы могли предвидеть контакт с приближающимся предметом и вовремя увернуться или защититься. Кроме того, так мы можем точнее планировать взаимодействие с окружающим миром. Особое пространство вокруг нашего тела нейроученые называют периперсональным[110].