— Мне сложно обозначить рамки того, что вам можно знать, — честно призналась Клара. — Я даже не знаю с чего начать.

— Как долго вы работаете в школе? — мужчина развёл руки в неопределённом жесте. — В первую нашу встречу я, помнится, отметил, что вы очень молоды. Надеюсь, вы не восприняли это в плохом смысле. Потому что я имел в виду именно то, что сказал, не более.

— Почти пять лет. Я работаю в школе почти пять лет, — девушка аккуратно вытерла пальцы о красную салфетку и заметила, что Доктор неотрывно наблюдал за этим действием. — Честно говоря, вчера я посчитала это намёком на мою неопытность и некомпетентность. Но если речь действительно о возрасте, мне приятно такое слышать.

— Вы действительно молодая красивая женщина, — Доктор слегка подался вперёд, разглядывая её лицо. — Позвольте сделать вам слегка откровенный комплимент. Вы одна из немногих женщин, сочетающих в себе ум, красоту и такой жгучий темперамент. Едва ли раньше я встречал таких.

Мисс Освальд почувствовала, как краска залила её щёки. Ей оставалось только удивляться, как мужчина свободно и без всяких стеснений флиртует с ней, едва ли зная её. Неужели она могла ему понравиться? Клара незаметно начала рассматривать Доктора. Она никогда до этого не думала о нём в этом ключе, не рассматривала, как мужчину. Единственное, что она успела отметить — то, что он невероятно интересный. Теперь же к этой характеристике прибавилось ещё и его обаяние, смелость, находчивость, умение удивлять. По манере его речи можно было предположить, что он был довольно вспыльчив и азартен. Но более того Доктор был невероятно умён и чертовски харизматичен. Да. Его можно было определить одним только словом «харизма». Ты только смотришь на него и уже чувствуешь напряжение, силу и властность в его взгляде, в движениях, в словах. Они были знакомы второй день, а их «простой примирительный ужин» уже до чёртиков смахивал на свидание. Клара всё тщательнее задвигала эту мысль на задний план, стараясь не думать об этом. Ей невольно вспомнился Денни, его скромность и неловкость. Он вёл себя скованно, и Кларе приходилось брать ситуацию в свои руки. Она постоянно ощущала некую тяжесть в их отношениях, словно ей приходилось тянуть Пинка и подталкивать к действиям. С одной стороны, таким образом она всегда получала только то, что ей нравилось, Денни идеально исполнял роль молодого человека, которого она хотела. Но при этом мисс Освальд ощущала, что в их отношениях больше её заслуги, как будто она сама себе построила хрустальный дом. Он уютен и идеален во всём, но слишком хрупок и держится на одних только её плечах. А сегодня она ощутила себя совершенно по-другому. Её удивляли, её развлекали, о ней заботились, к ней проявляли интерес. Ей оставалось лишь соглашаться или нет, при этом имея возможность ещё повредничать. Сегодня она почувствовала себя женщиной, перед которой сидел настоящий мужчина.

Клара невольно глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться. Она вспомнила про дочь Доктора и почему-то обратила внимание на его руки. На безымянном пальце блестело кольцо. Этот факт стал ещё более неожиданным. Клара мысленно хлопнула себя по лбу за недогадливость. Конечно, он женат, у него семья, ребёнок, собственно, благодаря которому они, в принципе, и встретились. А всё остальное лишь проявление вежливости и учтивости. Разве мог такой мужчина быть не женатым? Мог, конечно, но тут уж как писал Ремарк «или ты импотент, или охотник до мальчиков, мой дружок». Хотя одно другому не мешает, но всё же…

— А как же ваша жена? — слегка резко спросила Клара, тут же ощутив волну накатившего стыда. Ей показалось, что в её вопросе прозвучали отголоски обиды.

— Моя жена? — повторил Доктор, в недоумении вскинув брови. — А, это. Мы в разводе. Последние лет десять.

— У вас кольцо на пальце, — девушка устало выдохнула и произнесла это тоном, которым обычно уличала провинившихся школьников.

— Ношу на работу, чтобы всякие юные интерны знали рамки и не мнили себя вселенскими красавицами, способными покорить всех и вся, — мужчина усмехнулся, внимательно изучая реакцию собеседницы. — Вас это смущает?

— Нет, — равнодушно пожала плечами она. — Просто многие люди обращают на это внимание. Я не замужем, вы, судя по кольцу, женаты. Компрометирующий факт со стороны. Но нет, меня это особо не волнует.

Доктор широко улыбнулся и задумчиво поправил воротник своей рубашки. По его взгляду Кларе показалось, что он что-то затевает.

— А знаете, что мы сделаем, чтобы не компрометировать друг друга? — он подался вперёд и быстро, но осторожно взял правую руку девушки и снял кольцо, а затем переместил его на безымянный палец её левой руки. Его улыбка стала ещё шире. — Вуаля! Теперь никому и в голову не придёт, что вы не замужем.

— Теперь можно подумать, что я ваша жена, — возразила Клара, но оставила кольцо на прежнем месте. — Вы так легко к этому относитесь.

— Всё это лишь условные символы, формальности, — ответил мужчина, слегка отпрянув. — Видите ли, мисс Освальд, вы просто относитесь к той категории людей, которые привыкли приглядываться и анализировать. Иначе говоря, думать. Не скрою, что я тоже из такого рода людей. Мы замечаем мелочи, обращаем внимание на детали. Но окружающие в большинстве своём этого не делают. Едва ли им придёт в голову посмотреть на ваш безымянный палец. Они быстрее отметят, что я старше вас лет на двадцать, ещё посочувствуют вам, как жене старого мужа, или вовсе предположат, что я ваш отец. Но скажу вам больше — это сделает один из десяти прохожих или посетителей. Остальные девять даже не заметят, что мы тут сидим. Человек — существо эгоистичное. Он задумается и обратит внимание на окружающих только тогда, когда ему надоедят собственные мысли.

Клара почувствовала себя неловко после его слов. Откуда вдруг в ней взялась эта подозрительность и мнительность? Она сама удивлялась, что обратила внимание на эти мелочи.

— Простите, я просто не особо проницательна в этом смысле. И, пожалуй, слишком зациклена на себе.

— Могу вас уверить, что нет, — усмехнулся Доктор. — К тому же вы женщина. Вам позволительно быть немного зацикленной на себе. Вы этим и привлекаете. В этом ваша особенность.

— Не думаю, что я прям уж такая особенная, — Клара почувствовала, как её самолюбие в этот момент упивается услышанным. Ещё несколько минут, и она начала бы сожалеть, что в сутках всего двадцать четыре часа, а время неумолимо близилось к девяти.

— Вы — особенная, мисс Освальд, — мужчина с нажимом выделил каждое слово, как аксиому, не требующую доказательств. — Иначе бы я не сидел здесь. Не будь в вас что-то интригующее, я бы даже извиняться не стал, ей богу.

— Вы мне одолжение сделали своим приглашением что ли? — возмутилась девушка. Всё это звучало слишком сомнительно.

— Нет, это вы мне сделали одолжение, согласившись поужинать, — спокойно ответил Доктор. — Не ищите в моих словах подтекста. Его там нет. И коль уж вы поинтересовались моей женой, бывшей женой, к моему глубокому облегчению, то она была предельно проницательной и практичной. Такой, что аж тошнило порой. Она — замечательная женщина, но мы не смогли ужиться вместе и лишь зря потратили время на создание так и не получившейся семьи.

— А как же Кэролайн? — Клара вдруг вспомнила лицо девочки и озадачилась не на шутку. Она была немного похожа на отца. Определённо. Но, пожалуй, только цветом и формой глаз. У неё были такие же огромные голубые глаза, чуть более насыщенного цвета, и кудрявые светлые волосы, немного отливавшие рыжеватым оттенком, маленький курносый нос и тонкие редкие брови. Хорошо, что не в отца, мысленно хихикнула девушка.

— Кэролайн, — мужчина задумчиво потянул имя дочери и взлохматил свои седые кудри обеими руками. — Кэролайн — это наша большая ошибка. Нет, в том смысле, что не ребёнок ошибка, а его идиотские родители, которые по глупости своей решили быть вместе. Мы с Ривер виноваты, что у ребёнка нет полноценной семьи, что с родителями она вынуждена общаться, постоянно переезжая из разных концов мира в Лондон и обратно.