До Рождества оставалось меньше получаса. После сытного ужина все разошлись в компании «по интересам», и Гермиона уже хотела было подняться в комнату к Джинни, когда услышала разговор Гарри с Люпином. Он рассказывал ему о Снейпе, как тот выгородил Малфоя и пообещал защищать его.

— Дамблдор доверяет ему, — твёрдо говорил Ремус, качая головой. — Поэтому и я доверяю

— Дамблдор ошибается! — возразил Гарри.

— Ты ослеплён своей яростью!

Гермиона вздрогнула от неожиданности. Не часто на её памяти Люпин повышал голос.

— Люди исчезают каждый день, Гарри, — уже спокойнее добавил он. — Если мы начнём грызться между собой, то проиграем.

— Ремус прав.

Все присутствующие тут же обернулись к Гермионе. Невольно став центром внимания, она нервно сглотнула. Удивлённые лица Гарри и Тонкс её не беспокоили, но вот Люпин тут же нахмурился, когда услышал её заявление.

Она зашла в комнату и села на диван рядом с ним. Кроме Ремуса и Гарри тут были мистер Уизли и Тонкс. Уж они не стали бы относиться к ней либо с недоверием, либо с чрезмерной заботой. Перед ней открылась уникальная возможность сказать то, что она думает. Ей хотелось, чтобы её наконец услышали.

— Мы не должны обвинять человека в предательстве только потому, что он тебе не нравится, Гарри, — деловито продолжила Гермиона. — Это… было бы слишком опрометчиво.

Краем взгляда она уловила усмешку Ремуса.

— Зато тебе в последнее время, я смотрю, Снейп очень по душе, — бросил в ответ Гарри.

— Я полагаюсь на факты, а не на впечатления.

— То есть, ты даже не отрицаешь уже?

Гермиона взглянула на Люпина. Тот слегка повёл бровью, мол, отвечай как есть.

— Не могу так очевидно выразить свою позицию на его счёт, — ей не пришлось даже кривить душой. — Но ему можно доверять. Я в этом уверена. К тому же, если бы он был предателем, то уже раз десять мог бы спокойно сдать тебя. Благо, с твоей неосторожностью это не трудно.

Для пущего эффекта она пожала плечами. Гарри, конечно, был неприятно удивлён, пусть сам в глубине души мог понимать, что это правда. Он вскочил с места и торопливо ушёл из комнаты.

После этого повисло неловкое молчание. Каждый думал о своём и не решался озвучить свои мысли. Наконец, Мистер Уизли прокашлялся, извинился и что-то пробормотал про то, что надо помочь Молли. Они остались в комнате втроём.

— Я пойду поговорю с Гарри, — с тяжёлым вздохом сказал Люпин и поднялся с дивана.

— Нет-нет, — возразила Тонкс, усаживая его обратно. — Тебя он сейчас не послушает. Давай лучше я к нему схожу.

Ремус вынужден был согласиться. Нимфадора быстро исчезла из комнаты, запустив в неё прохладную неловкость. Гермиона смотрела на огонь в камине и не решалась даже пошевелиться. То же некоторое время делал и Ремус.

— Почему ты доверяешь Снейпу? — наконец спросил он, всё ещё не поворачиваясь к девушке.

— Не знаю, — пожала плечами Гермиона. — Я просто чувствую, что он не такой, каким мы его привыкли видеть. Гарри с первого курса видит в нём врага и считает, что Снейп его ненавидит, поэтому не ставит ему хороших оценок. Но на деле он просто заставляет учить.

Пламя разгорелось сильнее. В нём вдруг заплясали маленькие человечки, потрескивая, пуская искры из-под своих каблуков.

— Да уж, Снейп — своеобразный учитель, — Люпин опустил голову и усмехнулся. — Его методы… весьма избирательны.

— Он может дать очень ценные знания, — продолжила Гермиона, будто бы не слушая собеседника. — В зельях он — гений. Да и окклюменция…

— Ты занимаешься с ним окклюменцией?

Ремус удивлённо взглянул на неё и нервно облизал губы. Она знала эту его привычку — так он делал, когда не мог подобрать нужных слов. Ей удалось его слегка обескуражить.

— Да, я подумала, что это может нам пригодиться, — улыбнулась она. — Да и вообще… Не хочу, чтобы кто-то знал, что у меня в голове.

За окном загудел ветер. В этом году Рождество было не снежным, но холодным. От этого становилось ещё тоскливее. Никакого праздничного настроения, да и праздника как такового.

Гермиона посмотрела на свои переплетённые пальцы и неторопливо поднялась с дивана. Люпин не двигался. Он молча наблюдал за её движениями. Было слышно лишь потрескивание огня и его тяжёлое дыхание. Подойдя ближе к огню, Гермиона обхватила себя за плечи. Это всё было так сложно.

— Иногда мне кажется, что именно мои мысли меня погубят, — она случайно произнесла это вслух.

Скрип дивана и несколько глухих шагов заставили её слегка улыбнуться.

— Тебя ничто не погубит, Гермиона, — Ремус стоял прямо за её спиной на неприлично близком расстоянии.

Его дыхание щекотало ей затылок. Гермиона медленно обернулась и посмотрела на него снизу вверх.

— Ты обещал моим родителям меня защитить, — улыбнулась она. — У меня есть одно условие.

Люпин удивлённо вскинул брови. Долю секунды это её позабавило, но вдруг Гермиона снова сделалась серьёзной.

— Только не ценой своей жизни, — её кукольное лицо стало непривычно строгим. — Всё, что угодно, Ремус, но только не это. Меньше всего на свете я бы хотела, чтобы ты погиб из-за меня.

Напряжённый прежде Люпин заметно расслабился после этих слов. На его губах проскользнула улыбка.

— Тогда будь осторожнее, — он обвёл взглядом черты её лица и снова посмотрел в глаза. — Ты ведь умница.

Гермиона, усмехнувшись, вскинула голову вверх. И то, что она увидела под потолком, заставило её нервно сглотнуть.

— Омела… — изумилась она, но переведя обеспокоенный взгляд на Люпина, добавила. — Эта традиция… ты… ничего не должен… Просто глупая примета…

Язык отчаянно не слушался её, а сердце лихорадочно забилось в груди. Оно готово было пробить рёбра и выпрыгнуть из грудной клетки, когда вопреки её лепетаниям, Ремус подался вперёд и слегка коснулся тёплыми губами её щеки. Вопреки здравому смыслу этот поцелуй привёл её не в оцепенение, а лишь пробудил адреналин в крови. Поддавшись внезапному порыву, Гермиона привстала на носочки и буквально поймала его губы на обратном пути, когда Люпин уже хотел отстраниться. Порывистый, неуклюжий поцелуй мог рассыпаться за секунду. Если бы они оба этого захотели. Ремус не оттолкнул её, не отскочил, как от огня, хотя тот был совсем близко. Сама Гермиона в этот момент была пламенем. Красивым и причудливым огнём, сметающим всё на своём пути. Она коснулась тонкими пальцами его лица, балансируя на грани безумия и отваги. Всё, что смог сделать Ремус, — лишь осторожно придержал её за талию. Мог ли он ответить на её поцелуй?

Мерлин знает, чем бы это закончилось, если бы за окном не раздались две оглушительные вспышки — это Пожиратели впервые за долгое время осмелились напасть на Нору.

========== Глава 23 ==========

— Мисс Грейнджер, задержитесь.

Гермиона подняла удивлённый взгляд, но поспешила кивнуть в знак согласия. Снейп очень редко просил её задержаться после занятий. Он старался не привлекать внимания к их общению. Ни гриффиндорцы, ни тем более слизеринцы не должны были знать об этом. Где-то в глубине души Гермионе было немного обидно за это, но в то же время она прекрасно понимала, что иначе быть не может. Снейп не из тех людей, кто открыто демонстрирует свои симпатии. Так что, если уж она добилась его благосклонного отношения хотя бы наедине, ей не стоило рисковать им ради лёгкого приступа тщеславия.

Когда класс опустел, и они остались одни, Снейп наконец оторвался от пергамента. Он взмахнул рукой и невербально запер дверь. В этом движении было что-то неподдельно изящное. Гермиона уже не первый раз поймала себя на этой мысли: несмотря на резкость, Снейп никогда не выглядел угловатым или неуклюжим. Наоборот, каждое его действие казалось выверенным до миллиметра, отточенным, отрепетированным, будто он каждый вечер упражнялся перед зеркалом. Упрекала ли она Снейпа в позёрстве? Разве что самую малость.

— Так и будете там стоять столбом?

Его голос вырвал Гермиону из её размышлений.

— Простите, сэр, — она подошла к его столу и приняла самый серьёзный вид. — Что-то случилось?