Он загадочно улыбнулся, глядя на то, как глаза девушки наполняются ужасом. Любовь к дешёвым эффектам не была ему присуща, но в этот момент казалось, что за такими словами последует неожиданный трюк.

— Впрочем, это ваше дело, — неожиданно оборвал интригу Снейп и вырвал записи из рук Гермионы. — Куда интереснее то, насколько мы можем доверять этим чарам.

Резкая смена темы заставила девушку вздрогнуть. Она уже готова была обороняться от его сарказма всеми доступными способами. Кто же мог подумать, что он так внезапно пойдёт на попятную? Теперь же было бы глупо самой возвращаться к потенциально опасному вопросу. Пусть Снейп почувствовал её эмоциональный фон, у него в голове наверняка сложилась добрая сотня едких комментариев, но уж лучше он их оставит при себе.

— Доверять? — неуверенно переспросила Гермиона. — То есть, вы считаете, что все эти видения могут быть просто игрой моего воображения?

Снейп щёлкнул пальцами. Его движение действительно было каким-то изящно-театральным. Гермиона никогда не подумала бы, что где-то в глубине своей души он такой позёр. На это, конечно, намекал и сам образ: чёрные одежды, резкие движения, большое количество наглухо застёгнутых пуговиц на сюртуке…

— Отчасти это возможно, — Снейп встал со своего места и принялся собирать записи в небольшую папку, отделанную чёрной кожей. — Но в этом нам ещё предстоит разобраться.

Он взглянул на Гермиону с загадочным воодушевлением.

— Будущее — сложный механизм, — в его словах прозвучали доселе незнакомые азартные нотки. — Всё так запутано и неочевидно. Те знания, что открылись вам, опасны и в то же время поразительны. Вы ведь обратились ко мне не только лишь потому, что вас мучают кошмары. Вы не знаете, что вам с этим делать.

По мере своего монолога Снейп приближался к ней. Он медленно и грациозно склонился к её лицу, облокотился руками на подлокотники её кресла, а затем вопросительно вскинул брови. Гермиона лишь кивнула ему в ответ.

— Вы привыкли поступать правильно, — продолжил Снейп. — Вам не откажешь в фантазии, но вы предпочитаете полагаться на уже что-то более рациональное. И вот теперь вы столкнулись с чем-то иррациональным. Пока вы не коснулись этого подсвечника, вы не знали, что с вами будет. Теперь вам ничего не остаётся, как сохранять в себе эти знания и опираться на них в принятии решений. Но вы не знаете, хорошо это или плохо. Может, если бы вы не знали о том, что будет, вы поступили бы иначе. Это своего рода временной парадокс.

Последнюю фразу Снейп произнёс с непривычно довольным выражением лица. Ему нравился этот ребус. Будучи умным человеком, он любил головоломки. Но неужели это доставляло ему такое удовольствие?

Внезапно он отпрянул и направился к книжному шкафу. Гермиона лишь испуганно заморгала. К таким поворотам было непросто привыкнуть.

— Вы можете идти, — через плечо бросил Снейп, внимательно изучая книжную полку. — Я сообщу вам, когда разберусь в некоторых занимательных теоретических моментах.

Его тон очевидно намекал на то, что разговор окончен. Впрочем, даже если бы зельевар просто промолчал, Гермиона предпочла бы побыстрее покинуть подземелья. Ей хватило впечатлений за этот вечер.

Уже в дверях она обернулась: профессор всё ещё гипнотизировал старые книжные корешки. Тогда с кончика языка у неё сорвался давно беспокоящий её вопрос.

— Вы расскажите об этом Дамблдору? — робко спросила она.

— Пока нет, — Снейп даже не обернулся к ней и говорил как-то между прочим, рассуждая больше с самим собой. — Неизвестно, как он это воспримет и что сделает дальше. Этот старый лис непредсказуем.

Он буквально озвучил её опасения вслух. Гермиона сама себе долгое время боялась признаться, что именно из-за этого не сообщила обо всём первым делом директору. Ей давно казалось, что профессор Дамблдор ведёт свою игру, и неизвестно, кто в итоге окажется в выигрыше. На чьей он стороне? Она и сама уже начинала сомневаться.

— Вы не доверяете ему?

Гермиона неуверенно поджала губы. Откровенностью платят за откровенность. Снейп ведь сам установил такую цену.

Он достал с полки увесистый фолиант, название которого было сложно разглядеть, и повернулся к девушке.

— Я такого не говорил, — уклончиво ответил зельевар, но его взгляд был куда красноречивее.

Стало быть, не до конца. От Снейпа этого следовало ожидать, подумала Гермиона. Он не станет разменной монетой в чужой игре — для человека его ума было бы непростительно не знать, во что он ввязался. Совершенно непонятным оставались его мотивы и намерения, но кое-что в этот вечер прояснилось: Гермиона могла ему доверять. По крайней мере, ей бы очень хотелось.

— А вы? — голос Снейпа вырвал её из раздумий.

Гермиона тут же смутилась и нахмурила брови.

— А что я? — спросила она.

— Вы доверяете Дамблдору? — произнёс Снейп, неторопливо перелистывая страницы своей книги.

Его спокойный вид заставлял Гермиону напрячься каждой клеточкой своего тела. Провокация за провокацией — вот из чего состояло их общения. И, надо сказать, ей нравилась такая манера.

— Не знаю, — честно призналась девушка. — Он защищает Гарри и…

— И всё же вы пошли не к нему, а ко мне.

Она перехватила его взгляд и замерла с немым удивлением на лице. Снейп же, напротив, лишь усмехнулся.

— Возвращайтесь в вашу комнату, Гермиона, — сказал он. — Примите на ночь сонное зелье и не проспите завтрашние занятия. У вас ЗОТИ в 8:30. Вы знаете, я не люблю опозданий.

========== Глава 20 ==========

Противная трель магловского будильника разбудила Гермиону в 6:30 утра. Ей впервые за долгое время совершенно не хотелось вставать. Она спала так сладко и крепко, что пробуждение казалось ей чем-то неестественным. Многодневная усталость и постоянное нервное напряжение сделали своё дело: лишний раз уже не хотелось ложиться спать вовсе. Но вчера после принятия сонного зелья, которое дал ей Снейп, Гермиона чувствовала себя на удивление отдохнувшей. Интересно, что он в него добавил? С довольной улыбкой девушка потянулась на постели и неторопливо откинула одеяло. Первый приятный подарок в свой день рождения она уже получила.

Из открытого окна в комнату ворвался тёплый сентябрьский ветерок. А следом за ним влетел большой серый филин. В клюве он держал белоснежный конверт, а в когтях — увесистую коробку, перевязанную красной лентой.

Гермиона вскочила с постели и поспешила облегчить птице её ношу. Как только девушка забрала конверт и коробку, филин громко ухнул, стряхнул с себя невидимую пыль и вылетел из комнаты. Кем бы ни был адресант, ответа он точно не ожидал.

Письмо было запечатано сургучом, с красивой печатью, разобрать которую не составило труда — фамильный герб Блэков было трудно с чем-то спутать. Да и ровный аристократический почерк на конверте из всех знакомых мог принадлежать только Сириусу. Гермиона поспешила аккуратно вытащить письмо, не ломая печати. Внутренний эстет никогда не позволил бы ей испортить такую красивую вещь. Она всегда была такой щепетильной: даже в детстве предпочитала не рвать подарочную упаковку, а методично вскрывать подарок, чтобы бумага осталась целой.

В конверте оказалось сразу несколько писем — поэтому с самого начала он показался ей непривычно распухшим. Поверх пергаментных листов была приложена небольшая записка:

«Для мисс Гермионы Грейнджер — самой талантливой и очаровательной волшебницы в день её семнадцатилетия от обитателей дома на площади Гриммо.»

Витиеватые буквы, многочисленные подчёркивания, вензеля, и при этом ни одной кляксы — Сириус Блэк и на бумаге оставался самим собой.

Присаживаясь на край кровати, Гермиона принялась перебирать письма. Одно было непосредственно от Сириуса, второе, как ни странно, — от миссис Уизли, третье — от Фреда и Джорджа, четвёртое — от Флёр Делакур (она вместе с Биллом некоторое время гостила у Сириуса), и наконец пятое — от Ремуса. Первые четыре письма она сразу отложила в сторону и бережно раскрыла последнее. Оно было небольшим, но самым долгожданным. Гермиона провела пальцами по бумаге, а затем машинально коснулась ими своих губ. Глаза торопливо забегали вдоль по строчкам, поглощая убористый и широкий почерк Люпина с завидной скоростью.