— Да, из-за него я могу долгое время голодать. Если честно, то я не знаю, сколько именно могу обходиться без еды. Но, если мне не отрезать конечности, то долго.

Охотник продолжал гладить мою ладонь, задумчиво рассматривая кожу. В голове Торико явно метались несколько мыслей, причём не слишком приятных.

Это заметил и Луффи.

— Пф. Ладно уж, голубки, — пират хлопнул ладонями по столу и встал. — Идите-ка вы в каюту, вам явно надо поговорить. Комацу, определись, что хочешь делать дальше, у меня никаких особенных планов нет.

— Хорошо.

До каюты я вела Торико буквально за руку. Охотник то хмурился, то поджимал губы — в общем, не выглядел довольным жизнью. Так что я тоже понемногу начала нервничать. Конечно, Торико от меня не откажется, я знаю это. Но вот учудить что-нибудь — это всегда пожалуйста.

Запах каюты встретил меня удушливой сладостью вместо цветочно-травяного аромата. Я поспешила открыть окошко, чтобы разбавить эту приторность свежим солёным воздухом.

Торико сел на кровать и потерянно посмотрел на меня.

— Комацу, — позвал он. — А что делать с Санни?

Не совсем понимая, что он имеет в виду, я попросила пояснить. Охотник подманил меня к себе и утащил на колени, а сам опёрся спиной о стену.

— Ну, смотри. Коко — ему всё равно, он вырос в таких условиях, где люди были обычным ингредиентом или подопытным материалом. Над ними ставили эксперименты, да и вообще чужая жизнь мало значила… Зебра — это Зебра. Ему просто плевать на всё, что не касается его лично и тех, кто ему дорог. Рин тоже будет наплевать, потому что ты её единственная подруга, которая от неё не отказалась и приняла, несмотря на… ну ты понимаешь. Про Тину я, правда, ничего не знаю… Но Санни! Санни точно не примет этого!

Я поёрзала, устраиваясь поудобнее. Санни не примет моего людоедства? Так я и не собиралась никого есть. Ну, по крайней мере слишком часто. Это, насколько я поняла, будет чем-то вроде последнего способа выжить. Если мне отрезать руку, то придётся откуда-то брать большое количество энергии — вот и проснётся Кричащий. Но есть кого-то на завтрак-обед-ужин мне не нужно. Хотя хочется… вкус у пальца был потрясающий.

Меня, если честно, волновало другое: теперь обычная пища воспринималась мной как картон или пенопласт. Сохранялся аромат, при желании я могла, — я была уверена, что смогла бы, благодаря опыту и прожитым годам, — различить любой оттенок вкуса, но при этом вся еда становилась похожей на землю. На гадкую, заплесневевшую землю.

Смогу ли я готовить? По идее, если отключиться от этого дрянного привкуса, то можно что-то сообразить. Плюс опыт…

Чёрт бы побрал эти гурманские клетки.

Если я всё верно понимаю, после полного насыщения Кричащего я смогу нормально пробовать другую пищу, гурманскую или обычную — не важно. Вот только Кричащего я кормить как-то не собиралась. Это дорого, хлопотно и не слишком хорошо с моральной точки зрения.

Дилемма.

Торико шумно дышал мне в макушку. Чтобы так уткнуться, ему было нужно согнуться в три погибели, но гурманское тело было достаточно гибким для подобной эквилибристики.

Я извернулась в руках охотника и легко поцеловала смуглую скулу.

— Можно просто ничего ему не говорить, — предложил я.

— И разводить секрет на пустом месте?

— Тогда можно сказать.

— И он распсихуется. Или, что ещё хуже, разорётся — и тогда все узнают о твоей… особенности.

— Людоедстве. Давай уж называть всё своими именами.

Торико пожевал губы и, не сдержавшись, куснул меня в шею. Прямиком поверх старой метки, словно примеривался!

На самом деле, у охотника такое проскальзывало, если им овладевали слишком сильные эмоции: страх, похоть, нервозность, злость… он немного зверел и начинал кусаться. Очень мило, на мой взгляд.

Я чуть отвела голову, чтобы Торико было удобнее. Пожуёт — успокоится. К тому же, теперь мне не страшны его зубы, Красный не зря был в металле. Теперь моя кожа, да и тело в общем, намного крепче. Можно даже…

— У меня идея! — воскликнул Торико.

— Вот чёрт! — одновременно с ним простонала я, пряча лицо в ладонях. — Ты первый.

— Ты можешь пить мою кровь! — радостно предложил Торико. — Ну и у Зебры тоже, про Коко не знаю — он ядовитый, всё такое. Твоя очередь.

Я отняла ладони от лица. Мне, если честно, хотелось плакать.

Кулинарные боги, ну за что?! Ну что стоило Зебре…

— Я девственница, — сказала я могильным тоном. — И теперь это, кажется, навсегда. Регенерация…

Нет, вот смеётся он над моим горем решительно зря. Или это нервное?

Завязалась шуточная борьба: я пыталась защекотать Торико, а охотник ловко уворачивался из-под моих пальцев. Действовали мы осторожно, потому что не знали пределов моей выносливости и прочности. Но я ощущала, как сначала лёгкие, практически невесомые касания гурмана становятся всё тяжелее и наглее. В конце концов он просто навалился на меня всем весом, буквально вдавив в постель.

Сколько он там весит, двести кило? Да я их вообще не ощутила!

— Комацу, ты в порядке? — Торико приподнялся.

Я задумчиво посмотрела на него и, улучив момент, пощекотала рёбра. Торико дёрнулся, но не засмеялся — переволновался из-за того, что придавил такую маленькую и хрупкую меня.

— Да нормально всё, — сказала я. — Я, если честно, тебя даже не почувствовала.

— Что, серьёзно? — удивился охотник.

Он опять лёг на меня всем весом, перестал опираться руками о кровать. У меня же даже не сбилось дыхание — грудная клетка продолжала хорошо и мерно работать, гоняя воздух и поднимая Торико. Потрясающе.

Но мысли у меня ушли далеко не в ту степь, это точно. Или это обстановка такая: я, Торико, кровать, в которую он меня вдавливает. Гормоны.

— Слезь, пожалуйста, — попросила я.

Торико состроил хитрую, довольную мордашку, и поёрзал, чуть сползая вниз. Теперь наши лица были на одном уровне, хотя охотник свесился с кровати чуть ли не наполовину.

— А ты всё равно осталась мелкой, — ухмыльнулся охотник.

Я дунула на отросшую голубую чёлку. Торико забавно сморщился, как недовольный большой кот.

— Естественно. Гурманские клетки — это замечательно, но они не могут сильно изменить тело, особенно на начальных этапах. Это потом уже. Может быть. Но я вряд ли вырасту, оба моих демона не слишком крупные. С твоими не сравнятся.

— Моими? У меня их что, несколько?

Я растрепала Торико волосы, неловко хмыкнув. Вот вечная моя проблема, я путаюсь в жизнях. Где-то Торико знал, что у него не один демон, где-то пользовался только самым первым. Вроде, он называл его Красным… значит, наши демоны — тёзки?

— У многих по несколько демонов. Почему бы тебе не иметь парочку?

Судя по задумчивому взгляду, Торико был бы не прочь расспросить меня получше. К счастью, этот допрос не состоялся из-за ора Луффи:

— Кома-ацу-у! Пошли дра-аться!

— Тебе что, было мало оторванной руки?! — услышала я возмущение Усоппа. — Ещё что-нибудь оторвёт!

— Кома-ацу! Зоро тоже хоче-ет!

— Что я хочу? — не понял сначала Зоро. — Эй, капитан!

— Кома-ацу!

Торико фыркнул и, коротко укусив меня за ключицу, поднялся. Подал мне руку, как настоящий джентльмен. И, когда ухватился за мою ладошку, дёрнул на себя, подхватывая на руки.

— Я и сама идти могу, — закатила я глаза.

Сидеть на сгибе локтя у Торико было так же удобно, как и до эволюции. Я привалилась корпусом к плечу охотника и с удовольствием принюхалась. Да, как и во многих жизнях, Торико пользовался шампунем из нежной земляники — ягоды настолько мягкой, что она превращалась в пюре прямо в руках. Пахла эта ягодка замечательно, меня даже не затошнило.

— Я не собираюсь лишать себя удовольствия потаскать тебя пару раз, — дружелюбно оскалился Торико. — Поэтому расслабься и получай удовольствие!

***

Зоро встряхнул катаны, чтобы скинуть с них капли коричнево-чёрной крови. В принципе, этого можно было не делать: странная субстанция сама отпадала со стали тёмными хлопьями, неуловимо пахнущими землёй и гарью.