Торико вёл нашу лодчонку мягко и уверенно, Терри по-кошачьи свернулся клубком, чтобы занимать меньше места. Я хотела взять с собой в это путешествие Юня, однако пингвин был слишком увлечён ядовитой грибницей и отказался уходить из леса. Ну, его право.

Острова не было видно даже на горизонте, нашу лодку со всех сторон окружала чёрно-синяя вода. Иногда на глубине мелькали огромные силуэты Морских Королей. Для них мы казались слишком мелкой добычей, недостойной и капли внимания.

Небо над нами было бордово-красным, закат медленно умирал в объятиях воды. Звёзды ещё не появились, но обглоданный кусочек луны уже висел над горизонтом. Отблески света на морской глади делали воду ещё чернее, чем она была на самом деле.

Я ещё раз оглянулась. Нет, ничего. На весь горизонт простиралась только большая вода.

— Ты выглядишь возбуждённой, — заметил Торико. — Что-то будет?

В мои «не-предсказательские» способности Короли верили практически безоговорочно, что было приятно. Поэтому любое отклонение в моём привычном поведении обычно вызывало множество вопросов.

— Я жду, — улыбнулась я. — Скоро…

Меня прервал громкий пушечный залп. Торико, не ожидавший такого звука, вскочил на ноги. Терри ощетинился. Лодка раскачивалась с такой силой, что практически набирала в себя морскую воду по бокам.

Залп повторился ещё дважды. Звук был немного ближе, с правой стороны. На горизонте показалось три точки, слишком маленькие, чтобы слабые человеческие глаза смогли их опознать.

Но, естественно, это были корабли. Что ещё может идти по глади воды?

— Смотри наверх, — сказала я Торико.

В алом небе с оглушительным треском рассыпались искры фейерверка. Красные, зелёные, жёлтые, розовые, голубые — они создавали на багряном небосводе яркие всполохи цвета, слишком красочного для природных оттенков.

Никаких фигур фейерверк не делал, хотя я подсознательно ожидала чего-то подобного. Мой названный брат любил удивлять меня такими маленькими сюрпризами, однако в этот раз, видимо, он был слишком занят другими делами. Такое иногда бывало: его жизнь временами становилась столь интенсивной, что на развлечения вроде фейерверков не было ни минуты.

Терри нервно переступил с лапы на лапу. Лодка от осторожного движения волка закачалась, будто в неё врезался дельфин или крупная рыба. Из соображений осторожности я села, чтобы не свалиться за борт. Ничего опасного в воде меня не ждало, всё же я не ела Дьявольский фрукт и неплохо плавала, однако мокнуть мне совершенно не хотелось.

Корабли шли к нам с восточной стороны, и закатное солнце хорошо освещало светлые паруса. Как я и думала, на всех трёх суднах красовался знак Мугивары: череп Роджера в соломенной шляпе. Но количество кораблей меня смутило. Три?

Я предвкушающе ухмыльнулась. Обычно мой брат приходил на двух суднах: небольшой каравелле Гоинг-Мерри и крупной представительной бригантине Саузенд Санни Го. Корабли эти он любил как детей, и повторял судовые имена с такой нежностью, что я быстро их запомнила.

— Это твои знакомые? — тихо спросил Торико.

Выглядел охотник напряжённым, и я могла его понять: даже один хорошо оснащённый корабль был бы неприятным противником для нашей небольшой лодочки, а тут их три. Торико не умел сражаться на воде, — но теперь-то точно научится, — Терри также был бы плохим помощником среди бугрящихся волн. Я, хотя и могла совмещать Ускорение с Рокушики, что давало мне возможность некоторое время отталкиваться от воздуха и «летать», была слишком слаба, чтобы сойти за нормальную боевую единицу.

Я — так, оружие последнего шанса. Ядерная боеголовка, которая может рвануть и унести за собой кучу чужих жизней.

Но этого Торико, естественно, не знал.

— Да. Корабли принадлежат моему брату.

— Брат? Но в досье же… хотя, ты говорила, да.

То, что Короли откопали досье на прошлую Комацу, меня не удивляло — это было естественно. Я тоже хотела бы знать, кто мне готовит. Именно поэтому повара в землях Людей были лицами популярными, затмевающими собой даже певцов и актёров.

Корабли подошли совсем близко, и я наконец смогла их как следует рассмотреть.

Да, это были Гоинг-Мерри и Санни-Го, тут братец проявил завидное постоянство. Третий корабль был мне незнаком и изрядно отличался от первых двух по цветовой гамме, поскольку был сделан из тёмных материалов. Носовая фигура, — злобно скалящийся одноглазый волк, — была несколько крупнее, чем у других суден, но смотрелась вполне гармонично.

На носовой фигуре Саузенд Санни в нетерпении подпрыгивал мой названный брат. Монки D. Луффи, будущий и бывший Король Пиратов.

— Комацу! — закричал Мугивара во всю мощь своих резиновых лёгких. — Приве-ет!

Он стоял на львиной голове и размахивал руками. Ещё жизней сто назад он схватил бы меня в охапку своими резиновыми ручонками, однако регулярный визг в оттопыренные уши всё-таки смог отучить Мугивару от подобного приветствия. Луффи был обучаем. Просто очень медленно обучаем.

Я не просто так называла Мугивару своим братом: за множество жизней мы действительно практически сроднились. В конце концов, у нас с Луффи была одна беда на двоих.

Мы никак не могли окончательно умереть.

В бесконечную спираль жизней Луффи попал позже, чем я, из-за чего я долгое время игнорировала слишком задумчивого Мугивару. Воплощение за воплощением мы сталкивались в нескольких точках: Хангри-Ла, остров четырёх сезонов, великая БИТВА за легендарное мясо и Рафтель. Это были те вехи, доживая до которых, мы изменить не могли, как бы ни пытались.

Когда я поняла, что помимо Юня со мной стал перерождаться ещё и Луффи, то закатила безобразную истерику со слезами и нервным срывом. Мне очень не хватало хоть кого-то, кому я могла бы выплакаться, рассказать о том, что происходит у меня в душе и просто получить каплю тепла и понимания. Юнь, как бы я ни любила его, оставался зверем, который нарастил себе большой интеллект. Эмоционального понимания в пингвине не было.

Да, помню, как я рыдала на плече у ничего не понимающего Мугивары. Торико тогда тоже знатно перепугался и стоял за моей спиной, растерянный, как маленький ребёнок. Та жизнь закончилась очень быстро, меня убил один из Браконьеров, но в следующей я снова нашла Луффи.

Мугивара переродился, как и я. Он застрял, как и я. Но он прожил слишком мало жизней, чтобы относиться к перезапускам, как я. И, признаться, я была счастлива, что Луффи не узнает, каково это — оказаться в такой ситуации в одиночестве.

Жизней двадцать мы путешествовали вместе, обошли весь Гранд Лайн и Ред Лайн. У меня появилось несколько новых любимых мест и блюд, к тому же, опытным путём мы выяснили, что не зависим с Мугиварой друг от друга: смерть одного не прерывала существования другого.

Это означало, что у нас разные задачи. Так, если умирал Торико, то меня просто «выключало», и я просыпалась в новой жизни. Луффи продолжал жить. Как и я, если умирал кто-то из его команды. Всего было десять человек, которые обязательно должны были выжить для нормального существования самого Монки D. Их он и набирал к себе на корабль.

Со временем Луффи обрастал привязанностями и связями, учился быстрее находить своих людей и защищать их. Его пиратская команда росла, на карте его тела появлялись и исчезали шрамы, его брат выживал или сгорал ещё раньше, чем в первую жизнь Луффи. Вместо одного корабля, Мерри, появлялся Санни, иногда оставалась овечка, которую гениальный плотник-киборг просто перестраивал.

Но в одно из воплощений, в очередной раз встретившись с Луффи на Хангри-Ла, я отказалась от совместного путешествия: слишком устала от воды и вечной депрессии, накатывающей на меня вдали от Королей. Мой межмировой отпуск подошёл к концу, и мне стоило продолжить свои попытки вырваться из временной петли.

Несмотря на то, что Луффи знал свою цель жизни (это я о спасении команды, а не о «сокровище» Короля Пиратов, если что) и часто выполнял её, он почему-то зависел от меня. Интуитивно мы с Мугиварой понимали, что для нормальной жизни, и, что ещё более важно, смерти, нам нужно выполнить наши задачи обоим. А это было намного сложнее, потому что о своей цели я имела самые скромные представления.