Перемены мне вполне понравились, да и вела себя эта Рин поспокойнее. Она не упоминала Торико в разговорах со мной, неспешно пробовала заранее оплаченные блюда, заносила пометки в дневник и согласно кивала на мои слова о том, что я не хочу присваивать «Ложке» сколь-либо звёзд.
— Это всё равно придётся сделать, — повинилась Рин, накручивая на палец прядь волос, — хотя бы для внутренней организации. Ты можешь не устанавливать звёзды на фасаде здания, однако в реестрах МОГ у «Ложки» записана тройка. И, судя по всему, количество звёзд будет только расти, верно? — тут она лукаво улыбнулась.
Я на это только закатила глаза. Одна, пять, десять, двадцать — какая разница? Однако если бы я приняла эти звёздочки почёта от МОГ, то пришлось бы соответствовать: знаки качества обозначали не только вкус подаваемых блюд, но и определённый уровень обслуживания, размеры помещения, количество работников… Согласись я на предложенную пятёрку, и «Ложку» пришлось бы перестраивать.
Мне это было не нужно, поэтому я с чистой совестью заполнила бланк отказа от подобной чести и отдала его Рин. Вместе с десертом на дорожку: как я помнила, девушка безумно любила сладкое, как и Санни. Только охотник в этом никогда не признавался.
Десертом я, видимо, окончательно покорила хрупкое девичье сердце, и Рин после проверок зачастила в мой ресторан с дружескими визитами.
Я не могла бы и подумать, что в одной из жизней смогу назвать Рин своей подругой. Она всегда была немного ненормальной с её зацикленностью на Торико, порой Рин даже пугала меня этим. Да что там говорить, зачастую она пыталась убить меня или как-то дискредитировать перед глазами Королей, лишь бы Торико от меня отвернулся!
На мой осторожный вопрос о влюблённости Рин прикусила губы с восхитительным блеском на них: всю косметику девушка готовила сама, называя это «Эстетической кулинарией». Косметология привлекала Рин намного больше, чем традиционная готовка.
Этот вопрос всплыл в одно из её посещений, когда Рин, припозднившись, приняла моё приглашение остаться на ночь. Две девушки без проблем улеглись бы в одном спальнике, так я ей и сказала.
Покусав губы, Рин нервно поправила волосы и оглянулась по сторонам. Будто кто-то мог нас услышать! «Ложка» уже два часа как была закрыта, приличные рестораны на окраине города не работают после восьми часов вечера. Мой был неприличным и закрывался в одиннадцать.
— Ну, на самом деле, никого нет… — пробормотала она. — То есть, все думают, что… что… Ох, Комацу, это сложно!
Я встала и принялась готовить чай, давая Рин время собраться с мыслями и решить, хочет ли она говорить о делах сердечных. Тема была весьма щекотливой, а подругой Рин меня не называла. Да и не так часто мы встречались, чтобы быть настоящими друзьями, хоть разговоры всегда вели откровенные.
— В общем, я предпочитаю женщин! — выпалила Рин и замолчала.
Мне оставалось только продолжить готовить чай, не выказывая своего удивления. Во всех жизнях Рин была законченной натуралкой с фиксацией на Торико, хотя, с другой стороны, это могло быть проявлением латентного гомосексуализма. Рин могла выбрать охотника, осознавая, что Торико точно не ответит на её чувства, а если и ответит, то с ним будет легче смириться, чем с другим мужчиной — Ненасытный никогда не проявлял своей звериной сексуальности… если не знать, как его «приготовить».
Разливая золотой чай по кружкам, я возвращала спокойное настроение.
— Не могу сказать, что меня это не удивило, — призналась я, ставя перед Рин чашку, — однако ты выглядишь так, будто я должна выгнать тебя из своего ресторана.
— Многие так и поступают, — буркнула девушка, вцепляясь в кружку. — Ну, выгоняют… если узнают.
Тяжёлого вздоха подавить не удалось. Гомосексуализм, как и полигамия, и полиандрия, были под негласным запретом. Полигиния, то есть всеми любимые обычные гаремы, тоже. В мире Людей оказалось слишком мало людей, чтобы упускать потенциальных воспроизводителей человечества. Ни в одной из стран я не видела должного отношения к тем, кто отличался по поведению от признанной сексуальной нормы.
Мне тоже было тяжело, когда я выбирала себе в партнёры двух Королей сразу. Что будет здесь, когда я нацелилась на всю четвёрку, мне даже представить сложно. Сбегу в Гурманский мир, пожалуй.
— Мне всё равно, кого ты предпочитаешь, — сказала я, понимая, что пауза затягивается. — Просто… несправедливо это, когда приходится скрывать все свои отношения.
И тут её прорвало. Рин, захлёбываясь от возмущения, дрожащим голосом рассказывала о своих немногочисленных тайных романах; о том, как единственная подруга отвернулась от ней, узнав правду; о том, как тяжело изображать влюблённость в Торико — он слишком, слишком мужчина!
Об истоках своей ориентации Рин умолчала, однако несколько раз чуть было не проговорилась. Из обрывков разговоров я поняла, что дело в детстве, а знания о прошлом охотников давали вполне определённое понимание. Жили Рин и Санни не в лучших условиях, а детская проституция в гетто всегда была нормой.
Чай доливала ещё трижды. Учитывая, что каждый глоток равнялся пяти литрам обычного напитка, разливаясь во рту, это было много. Но Рин всё говорила и говорила, временами её взгляд терял осмысленное выражение, и тогда девушка замолкала. Будто теряла нить своего рассказа.
Ничего особо ошеломляющего я не узнала, однако Рин было просто необходимо выговориться. Я оказалась единственным человеком, который не стал её порицать.
— А что Ичирью, братья? — спросила я.
— А что они, — сморщилась Рин. — Торико знает, он же подыгрывает. Санни, по-моему, даже не догадывается. Зебра… ну, он иногда прикрывал мои отлучки. А Коко — это Коко. От его карт нереально скрыть хоть что-то.
Ну, с этим я бы поспорила, конечно. Мои перерождения он никогда не видел.
— Ичирью?
— Тоже знает, он же папа, — пожала плечами Рин. — Он только сказал, что мне будет тяжело, когда я ему призналась. Мне было лет пятнадцать, я тогда не поняла. Подумала, что он про то, что открыться братьям тяжело.
Засыпала Рин уставшей, нервной и излишне бледной. Юнь, чувствуя её настроение, пробрался девушке под бок и изображал из себя большую плюшевую игрушку. Умная птица, ничего не могу сказать.
Тяжёлого вздоха удержать не удалось. Рин несколько раз заверяла меня, что я не в её вкусе, и мне не стоит беспокоиться за собственную честь и невинность. На мои слова о том, что у неё вряд ли получится меня обесчестить, гурманша только закатывала глаза.
Упоительно пахло лимонами — Айша всегда мыла пол и столы исключительно лимонной водой. Свежий, сочный запах будоражил воображение и вкусовые рецепторы, прогоняя сам намёк на сон. Как у Рин вышло уснуть в этом аромате? Загадка.
Я проверила кастрюлю с полувековым супом. Ещё в первой жизни меня перестали удивлять огромная утварь для готовки, поэтому кастрюля на четыреста литров не воспринималась чем-то необычным. Готовить только неудобно было: приходилось вставать на табурет, чтобы видеть, что происходит с блюдом.
Подтащив табурет к плите, я залезла на него и заглянула в кастрюлю. Суп был в порядке, мерно булькая под толстой прозрачной крышкой. Если готовить без какого-либо укрытия, то вода выкипала, и в итоге получался не суп, а рагу или подливка. Поэтому Сетсуно всегда по мере готовки добавляла дистиллированную воду, а я решила жидкость просто не терять.
Четырёхсот литров, конечно, было мало для охотников, поэтому наверху я держала только кастрюлю для дегустаторов и обычных посетителей. Нормальная посудина с уже готовым вековым супом стояла у меня в морозилочке, готовая поделиться своим содержимым. Вот только охотники не шли. Хорошо ещё, что готовый Вековой суп мог стоять очень, очень долго.
Я открыла холодильник и пересмотрела имеющиеся у меня ингредиенты. Их было много, но все они отличались простотой, что неизменно меня огорчало. И как тут творить?.. да, я сама не один раз говорила, что даже самые простые ингредиенты могут стать потрясающим блюдом, однако мне всё ещё хотелось чего-то «этакого». Жизни с охотниками приучили меня к деликатесам, а недавняя демонстрация моих способностей с ингредиентами из хранилища МОГ только раззадорили внутренний аппетит.
