Бюстье лезла ко мне по старой памяти, а моя врождённая привычка нравиться людям не давала ей нагрубить. А способов избавиться от прилипшей ко мне учительницы я не видела. И на равных с ней не поговоришь. Я же была молодой девочкой, практически ребё-ёнком.

Усевшись за парту рядом с Альей, я подпёрла голову рукой и сонно уставилась на доску. Бюстье в своём извечном белом костюме ходила рядом с ней и писала конспект. Сегодня мы будем проходить Спящую Красавицу…

Я в свои четырнадцать читала про утопленную собачку.

Интересно, как отреагирует Бюстье, если я расскажу ей первоначальный сюжет выбранной для урока сказочки?{?}[Принц поимел Спящую Красавицу, и та забеременела. Родив двойню, она очнулась из-за того, что дети высосали щепку у неё из пальца.]

========== Проблемы и одиночество ==========

Адриан не вернулся до конца уроков. Я в одиночестве отсидела на химии и физике, — Алью от меня миз{?}[Не ошибка.] Менделеева отсадила, потому что Сезер скучала и оттого не могла держать рот закрытым, — одна поела что бог послал, — богиня Алья, если точнее, — и одна же пошла на прогулку. День был неплохим, солнечным и приятным, хотя на дворе цвела середина осени.

Мир был странным. Вроде бы календарь соответствовал григорианскому, а изменения погоды как-то запаздывали. Так, судя по фотографиям Маринетт с семьёй, в начале декабря в здешнем Париже было слякотно, как в моей Москве в начале осени. К Рождеству мог выпасть снег, который не задерживался дольше чем на февраль. В середине весны погода уверенно приближалась к нормальным для этого мира двадцати градусам, да там и оставалась до лета. Июль–август радовали почти тропическими тридцатью пяти, от которых наверняка хотелось сдохнуть.

Странный, странный мир. Но мне же лучше.

Я шла в никуда, засунув руки в карманы и отчаянно страдая из-за отсутствия наушников. Обычный городской шум раздражал: гудки автомобилей вызывали почти забытую мигрень, далёкие разговоры людей просто бесили своим наличием. Настроение было на уровне «не влезай, убьёт», и подниматься выше не спешило.

Так что я развернулась и направилась к Сене. Вода, её запах и вид всегда поднимали мне настроение.

Пройдя мимо волшебного мороженщика Андрэ и даже не взглянув на него, я дошла практически до середины моста через Сену. Остановилась, опёрлась о скрипнувшие перила и медленно вдохнула.

Да. Запах воды, водорослей и немного — железа. Нервы постепенно отпускало, их сети медленно вставали на место, мигрень отступила. Я была жива, и настроение стало подниматься от отвратительно-низкой отметки.

Даже сброситься не хотелось. Идиотское желание, которое я, естественно, никогда не реализую. Я всегда считала, что жизнь слишком прекрасна, чтобы так бездарно ею разбрасываться. Но в голове всё равно жил тот идиотский голосок, который пищал на ухо: ну же, сделай, давай. И это не только о суициде. Этот же придурок в голове говорил всякие глупости типа «засунь туда палец» или «скажи что-то обидное».

Маленький бес, живущий в каждом. Искусство в том, чтобы научиться его игнорировать.

— Как поживает эта пур-рекрасная девушка?

Я усмехнулась. Что, фотосессия уже закончилась? Адриан хвастался как-то, что может с любыми съёмками разобраться часа за два, учитывая подготовку и макияж.

— Думаю, не скинуться ли мне вниз.

Шутку не поддержали.

Кот сразу же оказался рядом, развернул меня к себе и заглянул в глаза. От звучавшей секунду назад игривости не осталось и следа, Нуар хмурился и смотрел на меня с предельной серьёзностью.

Руки у него были горячие. Я каждый раз этому удивлялась.

— Не шути так. Никогда так не шути, Маринетт.

Я прикрыла глаза. Мне не хотелось расстраивать Адриана словами о том, что это совсем не шутки, но и объяснение про бесёнка взбешённый Агрест вряд ли бы выслушал. Удивительно, как пара слов смогли вывести его из себя.

Я подняла руки и мягко положила ладони поверх предплечий в чёрном костюме. У Кота он, кстати, был совсем другим: не таким мягким, как у меня. Если на костюме Ледибаг самыми жёсткими частями были ячейки, то у Кота даже промежуточная часть оказалась плотнее, чем мои швы. Вот уж воистину танк{?}[Игровой термин. Персонаж, на которого обычно собирают всех монстров. У него много здоровья, шикарная броня, и вообще он практически неубивашка.].

Кот смотрел мне в глаза, словно пытаясь увидеть там что-то. Так и не найдя в моих зрачках намёк на Святой Грааль, он нахмурился ещё больше и мотнул головой.

— Так. Ты идёшь со мной.

Я и моргнуть не успела, как он подхватил меня на руки и при помощи шеста упрыгал с моста. Серьёзно, я только схватилась за шею напарника, изумлённо вдохнув, когда прекратила чувствовать брусчатку под ногами.

Адриан нёс меня… куда-то. Маршрут мне был незнаком, да и тяжеловато оказалось отслеживать путь супергероя, будучи вне синхронизации с Тикки. Оказывается, мы с Котом передвигаемся на скоростях, недоступных обычному человеку.

Наш путь продлился минут пять. Едва я расслабилась и закрыла глаза, как Кот уже осторожно ставил меня на ноги.

Вокруг пахло цветами и было душно, как в парнике. И при этом свежесть витала в воздухе. Парадокс.

— Что, кошечка испугалась быстрого бега? — усмехнулся Нуар мне на ухо.

Хоть я и встала на ноги, но глаз не открывала. Да и обнимать Кота не перестала, так что поза получилась или провокационная, или требующая защиты. Хорошо ещё, что Адриан позволял мне много тактильности и перенёс это отношение в свою кошачью часть.

— Дай секунду. Голова кружится, — безбожно соврала я.

Мне просто было комфортно. Рядом с Котом Нуаром, будучи вне Трансформации я чувствовала себя маленькой и беззащитной. Очень необычное, новое ощущение: я всегда была крупной в кости, с широкими кистями и плечами. Из-за этого большинство мужчин казались мне ненадёжными, маленькими, хлипкими. Знаю, обманчивое впечатление, но что поделать.

Теперь же… мне понравилось. Наверное, каждому человеку время от времени необходимо почувствовать себя вот так. Улиткой без панциря, которую защищает кто-то другой.

— Как же я устала, — пробормотала я, прижимаясь к Коту.

Спасибо Адриану, он ничего не стал комментировать. Только обнял в ответ, давая мне время.

Ещё один пунктик к раскрытию, кстати. Стал бы Кот Нуар, знающий Маринетт не так давно, обнимать её? Да, мы вместе почти спасли мир от Кукловода, но…

А стала бы Маринетт, не знающая Кота Нуара, обнимать его?

Хотя мне можно. Я же, по словам Хлои, «психическая».

— Что случилось, кошечка?

Я хмыкнула, но отвечать не стала. Много что случилось. От переселения в этот мир до изменения тела. Я устала быть не собой, жить в чужой шкуре, беспокоиться обо всём подряд. Мне надоело ходить к психотерапевту, который мне не помогал, а только нагружал кучей ненужных тестов и бумажек. Мне надоело напрягаться, когда Томас меня обнимает, и высматривать признаки акумы в мире вокруг.

Мне надоел этот мир. Тут не было моей музыки, комфортных фильмов и сериалов. Тут не снимали Кости или Касла, потому что детективы не были популярны. Розовый мир. Розовый, как комната Маринетт, которую я никак не разберу и не сделаю своей.

Смешно. Ушла от одних проблем в прошлой жизни, пришла к новым в жизни теперешней. Но там у меня был человек, на которого я могла бы положиться в любой ситуации, а здесь, несмотря на появившиеся связи, я не знала, кому могу довериться полностью. Без прикрас и попыток выглядеть хорошей.

Дамокловым мечом над моей головой висела дилемма Бражника. Я знала, кто скрывается под маской, но что давало мне это знание? Ровным счётом ничего. Адриан любил отца, и лишать парня родителя я не имела права. Пока Бражник ничего не натворил, но что будет дальше? Что если Габриэль сойдёт с ума, как это было в мультфильме?

Я помню поворотный момент: акуманизация Пьера, — он же Горилла, — и сбрасывание Адриана с башни Монпарнас. После этого у Габриэля развязались руки, потому что он перешагнул через себя. Ведь мог же, мог остановиться, начать восстанавливать отношения с сыном, но что он выбрал? Мечту. Недосягаемую, как мне казалось.