Вот бы Алья порадовалась, в самом деле.
Умывание и даже холодный душ не помогли Маринетт прогнать из тела болезненную слабость. Перед тем как выйти из ванной девушка замерла на секунду перед зеркалом. Из серебристой глубины на Маринетт в ответ уставилась уставшая и озлобленная девица, которой было бы неплохо выспаться и отъесться.
Впрочем, ничего нового.
День у Маринетт был свободен: ни учёбы, ни патрулей, ни каких-либо планов. Квартира оказалась убрана, еда на неделю заготовлена — Сабина накануне, видимо, также маялась от безделья, как сейчас Маринетт.
— И что мне делать? — проворчала девушка, мрачно осматривая идеальную чистоту квартиры. — Тикки?
Квами летала кругами, зажав в лапках большущую печеньку и разбрасывая сладкие крошки то тут, то там. Маринетт даже не стала делать подруге замечаний: вокруг оказалось настолько чисто, что ей просто физически хотелось хоть как-то разрушить эту идеальность.
— Ну, мы всегда можем попрыгать по крышам…
— Что-то я не вижу акум на горизонте.
— Нам ведь не обязательно ждать акум для перевоплощения, правда?
Маринетт посмотрела в кристально-чистые голубые глаза квами и усмехнулась.
— Конечно, не обязательно. Но раньше ты, вообще-то, ругала меня за использование сил в личных целях.
От мягкого укора Тикки только отмахнулась, едва не выронив печеньку:
— Ой, Маринетт, если бы ты меня хоть раз послушала бы!
— Ладно, ладно… пошли на балкон.
Выйдя на улицу, Маринетт глубоко вдохнула сладкий воздух. В ароматах вокруг всё ещё звучало лето, но осень начинала привносить в общую гамму свои ноты. Прохлада и лёгкий душок прелых листьев оттеняли яркость летнего воздуха как виноград дополнял вкус сыра.
Ну или как Кот дополнял Ледибаг. Тоже неплохое сравнение.
Тикки дожевала печенье, на несколько мгновений став похожей на огромного и очень усердного хомяка. Дождавшись, пока щёки квами вернутся к нормальному размеру, Маринетт скомандовала:
— Превращение!
Сила вспыхнула в её теле и растеклась по позвоночнику привычным жарким цунами. Каждый раз Маринетт казалось, что мощь камней Чудес когда-нибудь просто перемелет её хрупкие косточки, заменив своим волшебством уничтоженное. Поначалу Маринетт даже беспокоилась, что Тикки может быть каким-то волшебным паразитом. которому не терпелось занять место самой Дюпэн-Чэн…
Забавные были времена. Тогда она боялась непонятную красную малышку, теперь же — вполне просто человеческого мужчину.
Одно утешало: Тикки сказала, что со временем этот страх пройдёт. Так или иначе.
Переждав розовую вспышку волшебства, Маринетт открыла глаза. И сразу же столкнулась взглядом с ошеломлённой, — если не сказать больше, — Квин Би.
— Вот чёрт, — выдохнула Ледибаг.
Квин Би в ответ кивнула.
— Ты даже не представляешь.
Пчела легко перепрыгнула с крыши напротив на балкон Маринетт и обошла её по кругу. Трижды. Словно после очередного круга что-то должно было измениться.
— Если ты надеешься, что я исчезну, то зря, — огрызнулась Ледибаг, заметив, что Квин Би идёт на четвёртый заход. — Прекращай.
Хлоя, — Маринетт отлично помнила, кто под маской; сама же и отдавала Талисман, — глупо хлопнула длинными ресницами и внезапно взвизгнула. Палец в чёрно-жёлтой перчатке в обличающем жесте указал на Ледибаг — прямо в грудь героине.
— А я-то думала, почему ты меня в коллеже терпеть не могла!
— Я и сейчас не особенно…
— Ой, да заткнись ты! Даже Агрест заметил, что мы с тобой главные подруженьки!
Последний раз с Адрианом Маринетт встречалась во время своего ужасного недосвидания с Алоном Дюпре. Естественно, неприятные воспоминания не добавили ей хорошего настроения.
— Когда это вы с Адрианом меня обсуждали?
— Да буквально вчера, — отмахнулась Квин Би, нервно поправляя волосы. — Он всё беспокоился, что я твоего Дюпре пожалела: надо же, вместо обычной процедуры он будет лечиться в психиатрии! «Как так можно, Хлоя, он же опасен, Хлоя!»
Интонации Адриана Буржуа скопировала настолько профессионально, что Маринетт не удержалась от смешка.
— А я вот что тебе скажу! Хуже психиатра зверя нет! Он так мозги на место поставит, что ты потом будешь в своих грехах каяться похлеще святош! А если уж пригрозить психо-доктору, чтобы тот… но это совсем другая история, — свернула монолог Хлоя. — Как дела, ЛБ?
Маринетт потёрла лицо и обречённо вздохнула. Она догадывалась, что Хлоя во всю прыть использует способности Поллен в обычной жизни, но одно дело просто догадываться, а другое — точно знать.
По-хорошему, она должна была после таких открытий забрать Талисман у «недостойной». Но Маринетт всё ещё была адекватной, много повидавшей героиней, а потому дружбе Хлои и Поллен ничего не угрожало. Тем более ничего Буржуа страшного не сделала.
Ледибаг приглашающе махнула рукой и откинула люк на балконе.
— Прошу внутрь.
Хлоя прошла в комнату Маринетт, словно на эшафот — с опущенными плечами, лихорадочно блестящими глазами и поджатыми губами. Словно Ледибаг её будет ругать или отчитывать.
Ну, может быть, года два назад Маринетт так бы и поступила. Но с тех пор прошло больше семисот дней, и Хлое стоило бы задуматься о том, что люди, вообще-то, меняются. Так что никаких больше нравоучений, отчитываний и указаний, нет уж. Каждый из принявших Талисман стал взрослым, состоявшимся человеком, и больше Ледибаг не собиралась взваливать на свои плечи ответственность за них и их действия.
Исключение составлял Кот. Но это же Кот. Котяра. Котёнок. Маринетт была бы не против ворчать на него на протяжении всей оставшейся жизни, лишь бы Нуар был рядом.
По указанию Маринетт Квин Би прервала Трансформацию. Ледибаг сделала то же самое, и теперь две квами кружились по комнате в танце-объятии, радостно вереща что-то возбуждённое. Маринетт не была уверена, что две волшебных малышки вообще разговаривают; больше было похоже, что из их крошечных тел с писком просто выходило счастье.
Маринетт уселась на кушетку и расслабленно откинулась на спинку. Хлоя, секунду поколебавшись, заняла место напротив, в отличном компьютерном кресле.
Всего полминуты потребовалось, чтобы Буржуа взяла себя в руки и вернула вид всезнающе-потрясающей дочки мэра.
Заметив это, Маринетт удовлетворённо кивнула:
— Ну, рассказывай.
Буржуа поправила хвост, набрала побольше воздуха… и начала. Маринетт не перебивала давнюю подвругу, пока та изливала своё недовольство. В какой-то момент Хлоя, не выдержав накала собственных страстей, вскочила из кресла и принялась расхаживать по комнате взад-вперёд, активно жестикулируя руками. Её яркие жёлтые ногти при этом чертили воздух, и было в этом что-то гипнотическое.
Маринетт засмотрелась.
Хлоя, не стесняясь в выражениях, рассказывала про Алона Дюпре: про его склонность к определённому типажу девушек, про нездоровую тягу к копированию Кота Нуара, про обаяние и идиотскую привычку трогать волосы потенциальных жертв. Всё это Маринетт знала и сама, так что большую часть информации Дюпэн-Чэн просто пропускала мимо ушей.
А вот о том, что всё расследование инициировал Адриан, Маринетт даже не догадывалась.
— Пострадала его знакомая? — удивилась девушка, заслышав имя давней любви.
Хлоя посмотрела на бывшую одноклассницу, точно на внезапно заговорившее одноклеточное.
— Ага, — протянула она знакомым противным тоном, — тупенькая такая, голубоглазенькая. Она ещё оказалась Ледибаг, знаешь? То-то я удивилась.
Маринетт нахмурилась. В её голове со скрипом двигались шестерёнки. Знакомая Адриана, оказавшаяся Ледибаг? Но это же только она сама. А Адриан видел её вместе с Алоном Дюпре только единожды, на неудачном недосвидании. Учитывая, что до этого с Агрестом Маринетт не виделась нормально где-то полгода… ну вряд ли он воспылал только из-за этого.
— Все уши мне прожужжал, — продолжала Буржуа, недовольно скрестив руки и постукивая ногтем по локтю. — Марин то, Марин сё, несчастная Принцесса, как же её задолбал этот Дюпре, сил просто нет. Хлоечка, помоги!
