— Богиня… вылечи жену, прояви милосердие, — обратился старик к алтарю, — что угодно отдам. Восстановлю храм, свою жизнь положу, только отведи от неё смерть. Буду тебе дары каждый день носить! Только скажи мне, дай знак, что тебе нужно. Богиня…

Аанг стоял рядом со стариком, а не с алтарём, но к словам прислушивался внимательно. Отвести смерть, да?

Женщина оказалась не такой старой, может, под пятьдесят. Хотя выглядела ужасно: серо-жёлтая морщинистая кожа, пигментные пятна, посеревшие губы и ногти, закатившиеся глаза. Слабая, больная… и совершенно точно при этом не собирающаяся умирать. Она держалась за жизнь сильнее, чем иные молодые.

Не-Аватар потёр подбородок и присел рядом с женщиной. Отводить смерть здесь не надо, а вот снять парочку проклятий и благословить… только после этого ужас как есть хочется. Мёд был вкусным, но его оказалось маловато. Да и обирать стариков…

— Богиня, скажи же, — продолжал дед, — что тебе нужно?

И Аанг ощутил, что он действительно сможет сделать… хм, запрос.

— Посох монаха и еда. Побольше! — сказал он, пока «связь» была налажена.

Старик забавно шарахнулся от места, откуда прозвучал голос, едва не сбил алтарь и схватился за сердце.

— Ты… не богиня? — прохрипел дед.

— Совершенно точно нет, — хмыкнул Аанг, разрывая сеть проклятия на теле женщины. — Но есть всё равно хочу.

Жена старика задышала свободнее.

***

Аанг сидел на алтаре, болтал ногами и рассматривал монашеский посох, что принёс ему старик. Ясное дело, что магов воздуха здесь не было, и нужный посох-летун здесь днём с огнём не сыщешь. Но что за висюльки?..

На верхушке посоха было несколько колец, которые постоянно стучали друг о друга. Звенели. Шумели. Ни о какой незаметности, короче говоря, разговора не было — тебя услышат за полчаса до приближения благодаря такому оповещателю.

С другой стороны, хоть какой-то посох лучше, чем никакой. А со временем он его поменяет — когда накопит достаточно энергии, чтобы объяснить своему старику-жрецу нужную схему.

— Слушай, — обратился Аанг к старику во время следующей молитвы, — а как вас звать-то?

— Я Тамеруйо Джидай. Жена — Тамеруйо Юрико.

***

Его слава росла. Потихоньку, неспешно: сначала появились первые последователи из ближайшей деревни, потом начались паломничества, после о нём стали говорить миссионеры. Людей в храме становилось больше с каждым днём, каждый просил что-то для себя, но не все молитвы Аанг удовлетворял. Он игнорировал прошения о деньгах, собственности и любви — не разбирался ни в первом, ни во втором, ни в третьем. Зато с удовольствием помогал немощным, снимал проклятия, давал силу, — магию, а не чакру! — тем, кто был, по его мнению, достоин.

С последним, правда, вышла беда. Сначала это воспринимали как проклятие: Аангу для насыщения человека энергией мира приходилось искусственно разрывать сетку каналов изнутри. Боль, наверное, была адской. Людей выкручивало, они кричали, скулили, рыдали… а потом начинали слышать воду, управлять огнём и потоками воздуха, заставляли расти деревья и сверкать на кончиках пальцев молнии. Приводили мир и его силы в баланс.

Хотя в первый раз алтарь чуть не разнесли испуганные родители выбранного Аангом ребёнка. Хорошо ещё, что старик буквально грудью кинулся на защиту эгрегора.

Ну, как старик… помолодел старик. И жена его. Теперь выглядели максимум на двадцать пять, а чувствовали себя и того лучше. Всё из-за того, что Аанг и в них открыл энергию мира, даже чуть больше, чем в других.

Короче, будут два человека с силами Аватара.

И пусть здесь не было Равы и Ваты, силы оставались теми же: стихии, мир и много-много магии.

***

Посох ему сделали только через добрых три года. Зато такой, какой был нужен: лёгкий, прочный, со складными крыльями. Идеальный!

А потом в его храм пришла давно ожидаемая паломница.

Тоф вошла под крышу его нового дома непривычно-шумно: на ногах у неё были те же золотые кольца, что у первого посоха Аанга на верхушке. Но одежда оставалась похожей на ту, что она носила в прошлой жизни. И обруч был.

А ещё она была очень молодой. Может, лет пятнадцать или шестнадцать — тоже меньше, чем помнил Аанг по прошлому миру. И двигалась немного неуверенно, слишком осторожно; наверняка ощущала неправильность, скованность стихий в мире.

Или же новая жизнь изменила её?

Она прошла мимо других поклоняющихся, отмахнулась от старика и его жены, проигнорировала алтарь и неожиданно улыбнулась прямо Аангу. Видела его?

— Ну и дел ты наворотил, быстрые ноги, — протянула Тоф, снимая с глаз железную повязку.

Аанг увидел знакомые молочно-зелёные глаза и не смог сдержать радостного, облегчённого смеха.

Она его видела!

Внезапно храм показался крошечным, как газовая камера на кораблях армии огня. Хотелось свободы, свежего воздуха, безграничного мира и путешествий, дороги под ногами и улыбок людей.

Не паломников. Не жрецов. Не просящих.

Близких!

— Наигрался в бога? — понимающе усмехнулась Тоф. — Тогда пошли со мной.

Храм Аанг покидал с лёгким сердцем: не-старик с женой приняли его решение легко, будто так и надо. И всё равно пообещали сохранять его «дом» в надлежащем состоянии. И молиться. Много молиться. И звать в случае чего. И дары приносить…

В общем, связь с алтарём у Аанга осталась даже после того, как он ушёл из собственного храма. И при желании пока-не-бог и уже-не-Аватар мог в любой момент оказаться возле своих жрецов. Стоило только захотеть.

***

Жизнь с Тоф оказалась забавной. Они много разговаривали и ходили, Аанг описывал то, что он видит, а Бейфонг — что чувствует. Вместе они заново познавали незнакомый мир, смотря не столько на внешнее, сколько на внутреннее.

Аанг рассказал о Шинджу и о том, что мир страдает от паразита. Что даже небольшой кусок мира, огороженный барьерами, причиняет огромное неудобство.

— Это как загнать вшей на один участок головы и огородить так, чтобы не перепрыгнули, — сказала Тоф. — Всё равно чешется.

— Ну, примерно, — скривился Аанг. — Сравнения у тебя…

От «вша» было точно решено избавляться.

Проблема вырисовывалась вполне ясная: они не знали, как это сделать. Рушить у каждого чакроканалы, чтобы насытить людей энергией мира, было долго, сложно и затратно. К тому же, больно. А лишить пропитания Шинджу можно было только этим или тотальным прекращением кровопролития и смертей.

Создать утопию. Погрузить всех в гипноз, связать по рукам и ногам, навязать мирную диктатуру.

В общем, этот вариант был признан нереальным и выкинут из двух светлых голов. Решили действовать проще.

Согласно осознанию мира, от паразита можно было избавиться, если уничтожить три вещи: его плод (это Кагуя, что бы ни значило это слово), его тело (это луна или же тело в луне, мир не совсем понимал), его чакру. С последней вышла проблема: она была поделена на девять частей, каждая из которых, видимо, была разумна.

Ясное дело, что монах-Аанг был против убийств. Даже если это непонятные хвостатые звередемоны.

— Решай проблемы по мере возникновения, — вздохнула Тоф. — Вот когда встретишь этих девятерых — тогда и поймёшь, что нужно делать. Победил же ты лорда огня без убийства?

Аанг неприязненно передёрнул плечами. Вспоминать о том «недобое» он не любил.

***

Когда Тоф устала от путешествий и поиска информации о десятихвостом, она решила вспомнить прошлое и поселиться на болоте.

Аанг ушёл в свой храм, чтобы снова «открыть лавочку» и начать раздавать благословления. От силы алтаря зависела его личная мощь: благодаря почитателям он снова подчинил воду, землю и родной воздух; с огнём и молнией оставалась засада, не хватало божественных сил.

В храме неожиданно обнаружилось приятное прибавление: помолодевшие уже-не-старики завели ребёнка. Мальчика с удивительными пепельными волосами.

— Как назвали? — спросил Аанг.

Ребёнок, к удивлению Аанга, прекрасно видел настоящего хозяина храма. Тянул к не-Аватару руки, гулил, щурил тёмно-красные глаза и улыбался пустым ртом.