— Мой дорогой Мастер… не всё кончается смертью. Иногда мой приход — это всего лишь начало чего-то большего.

— Не убьёшь?

— Не убью.

— Тогда я помогу тебе.

Она улыбнулась. Улыбка эта была намного теплее, чем у безликого — и при этом намного опаснее.

На кладбище резко похолодало; редкие посетители поспешили разойтись по своим живым делам и дать мёртвым насладиться своим покоем. Мимо аккуратных одинаковых надгробий плыла громадная фигура в чёрном балахоне.

Эванса при виде этого призрачного существа пробрала дрожь. До самых костей. Черноглазая на его появление не обратила совершенно никакого внимания.

— Я… благодарна тебе, юный Мастер. А потому, — Смерть щёлкнула пальцами, и пугающая Эванса фигура рассыпалась прахом; остался только чёрный рваный плащ, — я подарю тебе кое-что очень, очень полезное.

========== Глава 9 ==========

— Лилия? Рад видеть.

— И я тебя, Виктор. Как поживает ваш корабль?

— Спасибо. Он хорош.

Лили смешливо фыркнула. Крам только начал по-серьёзному учить английский язык, и такие забавные казусы происходили очень часто. Иногда было просто смешно, иногда ещё и немного стыдно — когда Крам назвал Лили, к примеру, гёрлфрендом. Пришлось объяснять болгарину, что это слово имеет несколько другой окрас, не просто «девочка-друг».

С мировой квиддичной звездой Лили познакомилась в первый же день пребывания учеников Дурмстранга в Хогвартсе. Просто Крам сел рядом с Эвансом за стол Слизерина, а Лили по привычке пошла ужинать к брату. Пришлось Виктору двигаться.

К тому же, Лили признавала, что она была несколько… груба с Виктором, когда просила его подвинуться. Точнее говоря, она просто приказала ему это сделать; тем удивительнее было, что Крам безропотно послушался и отсел, даже не зная, что именно Лили от него потребовала — не знал тогда языка. Видимо, не ожидал такого недружелюбного тона от мелкой тощей девицы.

Этот инцидент почему-то засел у Крама в памяти, и он начал искать встречи с Лили. Сама Эванс этого сначала не понимала, а как поняла — не стала препятствовать. Ей с самого начала года хотелось разбавить свой круг общения, но с хогвартскими учениками это сделать оказалось неожиданно сложно: Лили за глаза окрестили несчастливым другом, несущим только смерть всем своим знакомым.

Крама не испугало даже это, и Лили решила дать болгарину шанс. Если всё будет хорошо, то почему бы не завести ещё одного друга по переписке, а если плохо… что же, в конце года Виктор в любом случае уехал бы в свою школу.

— Ты обещал… обещала мне экскурсию. Я верно сказал?

— Верно, верно… ну, раз обещала, то пошли, покажу что знаю. Я сама-то здесь всего год провела.

Крам посмотрел на неё из-под кустистых бровей.

— Ты же на четвёртом году обучения?

— Так получилось. Ну, что у нас тут… о, третий этаж, тут держали кербера. Ну, знаешь, страж мёртвых, всё такое. Хотя изначально, — я говорю про совсем начало, сразу после постройки замка, — в этой комнате хотели хранить оружие, а вон в той — доспехи. Видишь крючки на стенах? Они для кожаных доспехов. Потом-то их стали использовать для того, чтобы подвешивать учеников. Ну, телесные истязания-наказания и всё такое…

Крам только удручённо покачал головой. Лили рассказывала ему такие ужасы про восхваляемый Хогвартс, что иногда хотелось то ли повырывать себе все волосы на голове, то ли просто тяжело застонать от грязных и неприятных фактов. Виктор не знал, выдумывает ли Лили всё, о чём говорит, — он не находил подтверждения её словам ни в одном источнике, — но почему-то девушке хотелось верить безоговорочно. По крайней мере, насчёт Хогвартса.

Они обошли весь третий этаж. Лили коротко рассказывала о доспехах и картинах, про которые она знала — далеко не обо всех, но очень интересно. На лестнице, ведущей на второй этаж, Эванс в нерешительности замерла.

— Что-то не так? — спросил Виктор.

— М, да. Не так. Забыла, что сюда нельзя.

— Нельзя? Почему?

Лили покусала губы, похмурила брови, и вдруг улыбнулась — будто пасмурное небо внезапно выпустило луч солнечного света. Виктор на эту улыбку немного растянул собственные губы. Он вообще редко улыбался, отучили: менеджер считал, что ему поразительно не идёт расслабленное, весёлое выражение лица.

— Ладно, если нельзя, но очень хочется… В этом коридоре умер один из преподавателей замка, года два назад. Всё до сих пор не убрали.

— Столько времени? — удивился Виктор.

— Там непросто… пошли, посмотрим. Я сама здесь ещё не была, если что, только со слов других знала, что там. Теперь хоть посмотрю.

Они прошли лестницу и один коротенький коридор, затем Лили раздвинула сложное плетение сигнальных и запрещающих чар с такой лёгкостью, будто просто отодвинула со своего пути занавеску; Виктор от подобного проявления волшебства тяжело закашлялся. Не привык он к такому откровенному, естественному могуществу.

— Чего стоишь? Иди вперёд, мне держать неудобно.

Он прошёл сквозь образовавшуюся прореху, чуть склонив голову. Лили шмыгнула следом, отпуская чары и давая им встать на прежнее место.

— Вас такому в школе учат?

— М, нет. Сейчас уже не учат. Раньше учили. Пошли.

В следующем коридоре были видны тревожные знаки: трещины на стенах, яркие мелкие кристаллы концентрированной магии, блестящая пыльца в воздухе от сильного неконтролируемого колдовства. Окна были разбиты и неловко загорожены досками и тканью, но света от концентрированного песка волшебства хватало, чтобы не спотыкаться о мелкий мусор.

Голубое освещение делало окружающую картинку жуткой и потусторонней. Множество хлипких полупрозрачных теней перебегали со стены на стену, сливались и разделялись между собой. Виктору казалось, что он даже мог бы услышать, как эти тени переговариваются друг с другом.

По углам и в местах скопления темноты можно было увидеть чёрные ошмётки зловредного колдовства. Такие обычно появлялись там, где бывали Обскуры или совершалось по-настоящему тёмное волшебство. В Дурмстранге для подобной волшбы был отведён целый коридор с десятком кабинетов, чтобы не травить всю школу плохой энергией.

Зайдя в очередной коридор, Виктор не сдержал инстинкты: запихнул тихонько пискнувшую Лили за себя, мгновенно выставил перед собой невербальный щит и вытащил волшебную палочку.

С десяток секунд ничего не происходило, даже Лили никак себя не проявляла. Потом Эванс опасливо высунула нос сбоку, вытянула в приступе любопытства голову и наконец вышла полностью. Виктор убрал щит, опустил палочку и восхищённо выдохнул:

— Базилиск…

— Не хочу тебя расстраивать, но это совершенно точно не василиск.

— Но корона, клыки… да и размер.

— Не василиск.

Лили без какого-либо страха прошла к замершему в атакующей позе змее. Девушку не смущали ни оскаленные клыки, ни распахнутая пасть, ни яркие голубые глаза волшебной твари. Огромный змей едва помещался в коридоре и выглядел так, будто его заморозили заклинанием прямо в момент атаки. Словно время замерло для этого волшебного существа.

Перед неподвижной змеёй замерла волшебница, обращённая в камень. Виктор мог разглядеть каждый волос в её прядях, каждую окаменевшую шерстинку мантии. Волшебница замерла в странной раскрытой позе: одна рука с растопыренными пальцами вытянута в сторону змеи, другая закрывает отвёрнутое лицо с зажмуренными глазами; ноги расставлены широко, корпус раскрыт… она собиралась бежать или сражаться, прежде чем окаменела.

Но что может сделать волшебник против василиска?

Виктор посмотрел на неподвижного змея. Видимо, что-то всё-таки может. Скорее всего, это был магический выброс, как у ребёнка: тело василиска заморозило во времени, но не окаменело, как сама волшебница.

Интересно, она пострадала от змеиного взгляда или от собственной магии?

Лили успела залезть на змея и теперь карабкалась по огромной шее, используя короткие костяные гребни как поручни для удобства. Её, кажется, не смущали ни опасность замершей змеи, ни труп, — Виктор всё-таки решил считать каменную статую волшебницы трупом, — преподавателя. Крам не знал, восхищаться ли ему такими равнодушием и бесстрашием, или же напрягаться из-за жёсткого сердца своей новой знакомой.