— Ещё одну кровать тут ставить просто некуда, — прикинул Салазар, начисто игнорируя девочку, — а других комнат просто нет. Или не убраны, или завалены строительным мусором, или ещё что. Да и не стоит женщине с ребёнком спать в одиночестве тут, мало ли, что придёт куче мужиков-простецов в голову. Даром, что заколдованы — ночью шатаются без дела, как поднятые.

На подобное заявление Ровена даже не нашлась, что ей ответить. Жить в одной комнате с мужчиной она не боялась — плавала же на корабле Скальда, а там пятьдесят три викинга, не знавших женщину месяцами. Да и приличия её тоже не особенно волновали, но та уверенность, с которой рассуждал Салазар, восхищала и обескураживала одновременно. Казалось, маг заранее всё сам для себя решил, и мнение остальных его совершенно не волновало.

— Лили, спишь со мной, леди мы… нет, так не пойдёт. Насколько я помню, вам надо быть как можно больше рядом, пока ребёнка не передадут некроманту. Так что вы, наверное, ляжете на кровати, так будет лучше для ритуала. Я найду где-нибудь лавку. Возражения?

Встретившись взглядом с Лили, Ровена не смогла сдержать улыбки: девочка так выразительно закатила глаза, что о её мнении насчёт мага сомневаться совсем не стоило.

— Ну, раз все согласны, то я пошёл искать лавку. Располагайтесь.

Увидеть Хозяина замка удалось спустя три дня, и, как поняла Ровена, не одна она лицезрела Годрика Гриффиндора впервые. Леди стояла вместе со своим личным некромантом, этой маленькой злой рыжей ведьмочкой, на смотровой площадке единственной отстроенной башни, когда Лили воскликнула что-то непонятное, одновременно указав пальцем в сторону леса.

Присмотревшись, Ровена смогла различить среди стволов деревьев фигуру, которую можно было бы принять ещё за одно дерево, такой громадной и грязной она была. Копна спутанных волос, напоминавших осеннюю листву, шапкой покрывала голову мужчины и смотрелась несколько искусственно.

С ведьмочкой Лили Ровена была в крайне приятных отношениях, чего нельзя было сказать о Салазаре. Змеиный маг упорно продолжал считать себя благодетелем для леди Равенкло, что довольно сильно раздражало колдунью, выводя её из себя. Ответить Слизерину Ровена также ничего не могла: любые попытки сопротивления приводили к магической нестабильности из-за общего раздражённого настроения, а это, в свою очередь, могло серьёзно помешать ритуалу. Ровена клятвенно пообещала самой себе, что, едва освободившись от бремени маленького тельца, она тотчас как следует проклянёт самодовольного мага.

— Это Годрик Гриффиндор?

— Да, он, он! Точно по описанию! Только, — задумалась девочка, — что-то я его побольше представляла, что ли.

Ровена, отвлёкшаяся от вышедшего из леса монстра, вернулась к его разглядыванию. К мужчине то и дело подбегали жеребята единорогов, и, примерно представляя их рост в холке, а также сопоставив этот рост с тем, что жеребята едва доставали Годрику до пояса, Равенкло пришла к однозначному выводу:

— Думаю, это всё расстояние, а ближе он тебя удивит. Не удивлюсь, если он выше двух метров.

— Да не. Нереально быть настолько большим. Хотя, — что-то вспомнила девочка, — если у него в роду были великаны — то всё может быть.

— У тебя был знакомый великан? Пойдём, посмотрим на лорда Гриффиндора поближе.

— Не то, чтобы знакомый, — пожала плечами Лили, — и не то, чтобы великан. Наполовину великан, по-моему. Высоченный.

— Даже знать не хочу, о чём думал его родитель-человек.

Лили слетела с лестницы, будто окрылённая, оставив Ровену далеко позади. Девочке не терпелось увидеться с одной из самых легендарных личностей. С самим Годриком Гриффиндором! Да, издалека он смотрелся довольно грязно, но, уж говоря откровенно, за последние дни Лили насмотрелась на такое количество грязных и пыльных людей, что, как ей казалось, ей уже ничего не страшно.

Две прошлые «легендарные» личности, встреченные ею ранее, не особенно-то её впечатлили. Слизерин был больше похож на торгаша, чем на мага, чему способствовал его громкий голос и любовь к перебранкам. Одевался Салазар, правда, по последней моде своего времени — роба, подвязанная верёвкой, какая-то пародия на сапоги, и… всё, собственно. Ни маги, ни магглы этого времени нижнего белья не носили, а излишества в одежде действительно были излишествами. И где, спрашивается, множество украшений, артефактов, расшитых мантий и широкополых головных уборов? Где сокровищницы драконов и множество золотых монет? Высокие башни, глубокие рвы, крокодилы в воде — где всё это?

Кажется, в истории магии что-то явно было не так.

Рыцари — воняют. Лошади, кстати, тоже, и ещё неизвестно, кто из них сильнее, конь под мужиком или мужик на коне. Лили ещё узнала довольно неприятный факт: доспехи, единожды надевшись, снимались только посредством полного их раскурочивания. То есть, где-то через месяц или два, или даже дольше. То есть, все свои дела сэры и пэры делали прямиком в стальные штаны.

Принцессы — страшные до одури. Прыщавые, вытянутые как палки, с лицами, лишь немного симпатичнее лошадиных. Одеты, конечно, в богатые одежды, но даже через тончайший шёлк или самый мягкий бархат было видно, что тела девушек не намного прекраснее их поистине ангельских ликов. Правда, принцесс Лили видела всего трёх, но из них — ни одной красивой!

Так что и выражение «хочу быть принцессой» Лили тоже пересмотрела. Даром не надо такого.

Вторая потенциально интересная персона, Коготь вороньего дома, тоже не была супер-умной. Больше всего Ровена напоминала Лили какую-то чокнутую мамашку, не спускавшую с рук своего ребёнка и поминутно проверяющую его благополучие. Нет, конечно, у Равенкло были причины так делать, тот же ритуал, к примеру, но Лили ожидала от неё каких-то вечных изысканий, поиска и изучения чего-то, километровых библиотек, опять же, килограммов артефактов и общей потусторонности. Но из необычного у Равенкло была только её дочь Елена, мёртвый ребёнок, которой предстоит лет через двадцать умереть, чтобы стать Серой леди, призраком факультета её матери. Петля замкнулась.

Из неизведанных легендарных личностей оставались Годрик Гриффиндор и Хельга Хаффлпафф, и если последней не было в зоне досягаемости, то Гриффиндор ходил буквально рядышком. Годрик обитал в домике, очень похожим на лачужку Хагрида, да и стояло строение примерно там же.

Однако сколько бы Лили ни кружила вокруг этой сторожки, Гриффиндор всё время ускользал от девочки: то он был на стройке, то гонял химер по лесу, то сам скрывался в чаще от чересчур требовательной сестрицы. Все три недели, что Лили прожила в недостроенном Хогвартсе, она не видела Годрика вблизи.

Розита, конечно, тоже была интересной личностью. Её лицо было Лили отчего-то знакомо, однако, сколько бы Эванс ни напрягала память, но вспомнить леди Гриффиндор не могла. Вполне возможно, Лили когда-то видела её портрет в Хогвартсе или же в одной из исторических книжек.

— Пойдём, попробуем его отловить? — предложила Лили Ровене.

Та кивнула.

С появлением Ровены жизнь Лили стала несколько более насыщенной, нежели была при Салазаре. Равенкло с мёртвым младенцем на руках ходила за девочкой, как приклеенная. Слизерин пытался что-то объяснить про ритуальную магию и положение звёзд на небе, но добился только мигрени у Эванс.

Лили было всё равно, будет ли ходить за ней женщина или нет. Нужно — так пусть ходит, зачем пытаться по-змеиному рассказать про лунные фазы? Будто змеям есть дело до луны!

Для спуска можно было использовать строительные леса с внешней стороны стен или же недостроенные лестницы. Но на улице слышалась злая перебранка работников-магглов, и Лили решила пойти более традиционным путём.

Да и как леди с ребёнком будет по балкам прыгать?

— Два с лишним — это всё-таки многовато для простого человека, — сказала Лили, чтобы не оставаться в молчании. — Может, он смесь с другим видом?

Пусть Ровена мало говорила, однако рыжую это не смущало. Её брат точно был более молчаливым, нежели дама из средневековья.