— Ладно, — сказала Лили. — Лаборатория, так? Почему не Хогвартс?

Насколько она знала, в замке было множество помещений, которые можно оборудовать как только душа пожелает, были бы деньги. А змееглазый оказался до неприличия богат и обладал целыми залежами драгоценных камней и металлов где-то в недрах одного из своих бездонных карманов, Лили это точно знала. Договориться с директором замка было нетрудно: если уж она попала во времена Большой Охоты на ведьм, то каждый сильный маг в замке будет на вес золота, а может и дороже. А уж её Мастер был, пожалуй, самым сильным магом на памяти девочки.

— Хогвартс? Что такое Хогвартс?

Лили озадаченно моргнула. Что такое Хогвартс? Как это объяснить? Как объяснить, что замок — это дом и приют, что-то тёплое и нежное, холодное и продуваемое всеми сквозняками? Когда сердце тёплое, а руки и ноги ледяные. Что замок — это его лестницы, бесконечное количество движущихся в разных направлениях лестниц, которые могут тебя привести куда угодно; идя вниз — придёшь наверх, наоборот тоже работает. Это множество комнат, пустых и захламлённых, пыльных, словно одушевлённых, мрачных и светлых. Это преподаватели и ученики, вечное познание мира, и весь этот мир тоже есть в замке, словно отражение макрокосма в микроварианте.

Всё и ничего одновременно. Пока ты в нём, Хог — твоя жизнь, но как только ты заканчиваешь учёбу… он, конечно, остаётся в твоём сердце, но больше не влияет как раньше. Остаются только цветастые галстуки и разноцветные воспоминания.

— Хогвартс — это школа. Для изменяющих то, что есть. Безопасно.

— Школа для юных волшебников? Что-то я не слышал о такой, — с сарказмом отозвался в ответ на её размышления змееглазый. — И откуда же ты знаешь о таком замечательном месте? Безопа-асном, — совсем уж неприятно протянул он.

Отвечать Лили не стала из принципа. Если и было в её жизни что-то действительно стоящее и важное для неё, то это старый замок. Помимо её дорогого брата, конечно, но Эванс воспринимался как что-то постоянное, как самая неотъемлемая частичка её жизни. Хогвартс же был настоящим подарком судьбы, отчего-то болезненно-знакомым с самых её первых шагов по территории волшебного замка.

— Так откуда ты знаешь о школе? — попытал счастья Мастер ещё раз, но, не дождавшись ответа, не стал повторяться.

До самой кромки леса они шли в каком-то липком и тяжёлом молчании, почти осязаемом. Лили, утонувшая в своих мыслях, не замечала заинтересованных взглядов поравнявшегося с ней мужчины, а сам Мастер не тяготился тишиной.

Лес, несмотря на то, что они шли к нему довольно долго, вырос перед ногами волшебников как-то сразу, будто бы всего за одну секунду деревья-гиганты выскочили из-под земли, развесив широкие шапки лысеющих крон. Опадающие листья стремились к земле, точно сбитые маггловские самолёты. Они не знали о том, что им требуется непременно романтично и неспешно кружиться в знакомом всем осеннем вальсе. Это несоответствие книжных описаний осени и реальности вывело Лили из задумчивости.

Осень. Ещё один осколочек картины сегодняшнего-прошлого дня для неё. Как она за месяц умудрилась не понять, что природа увядает? Слишком сильно, видимо, была погружена в себя и в свои страдания.

А эти страдания, что они ей дадут? Да ничего, только усложнят её новую жизнь выпаданием из реальности и возможными депрессиями. Ну в самом деле, она теперь в прошлом, и? Что из этого следует?

Да, она может не вернуться в своё время и даже не вернуться, — тут Лили сглотнула, — к Эвансу, но что толку лить слёзы и замыкаться в себе? Лучше держать глаза открытыми и внимательно смотреть по сторонам, а там и способ путешествия обратно в её время найдётся.

Это же ма-ги-я.

Придя к этой мысли, девочка встряхнулась и сделала широкий шаг вперёд, под купол опадающих крон. Змеелицый, наблюдавший за изменениями на детском личике, тихо ухмыльнулся и скользнул следом.

— Салазар Слизерин.

— Что?

— Моё имя. Салазар Слизерин, — и, не дав девочке что-либо ответить, он продолжил, — мы заночуем в лесу. Уже темнеет, а пробираться сквозь магические дебри мне совсем не хочется. Как ты на это смотришь?

— Я, — Лили запнулась, поскольку это был первый раз за месяц, когда Мастер спрашивал её мнения, — хорошо, конечно. Я и правда устать… немного.

Стоянку развели быстро, но до места, что устроило бы Мастера, шли не менее получаса. Собирая сухие ветки и листья, Лили со всё более возраставшим удивлением наблюдала за тем, как обычно не использовавший волшебство в повседневности Слизерин творил чудеса: приготовил еду, соорудил нечто, похожее на кровати, осушил полянку от вечерней росы и даже преобразовал из чего-то одежду для Лили, довольно неказистую, но выглядевшую намного теплее её школьной формы.

Мысль о том, что рядом с ней один из Основателей, умастилась в рыжей голове на удивление легко. Ну, что уж поделать. Лили же в прошлом, в самом деле!

Хотя Эванс не ощущала голода, она всё же поела что-то горячее, нежирное и очень вкусное, похожее на суп или рагу, и, наконец, переоделась. Озябшее за месяц тело принялось медленно отогреваться, и краем сознания, почти засыпая с миской в руках, Лили удивилась: как это она не заболела за долгие холодные ночи? Сама магия её хранила, не иначе.

Салазар, изменяя себе, пересел к ней поближе. Лили привалилась к его боку. Но, несмотря на то, что у девочки настроение было самое благостное, его совершенно не разделял сам Слизерин.

— Не спи пока, — шепнул он ей не грани слышимости, настолько тихо, что Лили подумала, будто ей показалось. — Лилит!

— Я Лили, — огрызнулась Эванс скорее по привычке.

Сесть прямо стоило невероятных усилий. Она, оказывается, так устала от нервов, что была готова заснуть прямо сейчас, что по каким-то причинам не устраивало Мастера.

— Не спи.

— Почему?

— Сейчас услышишь.

Прислушиваться пришлось не менее минуты, но Лили и правда услышала то, о чём говорил Салазар: редкие шаги, осторожные и почти неразличимые в напряжённой тишине вечернего леса. Когда шаги затихли, Салазар пригласил крадущихся выйти к нему на поляну и разделить пищу с магами. Из деревьев и их теней тотчас соткались сутулые фигуры с горящими жёлтыми глазами.

Лили посильнее прижалась к Салазару, озабоченно хмуря брови. Встретить волшебную тварь в лесу, наверное, к беде, как иногда шутила Салли-Энн. Только оказавшись в подобной ситуации, Лили оценила её юмор на грани черноты.

Оборотней было не менее дюжины, среди них не было ни одного старика или ребёнка, а единственная женщина, сплошь покрытая шрамами от волчьих укусов, напоминала мужчину даже больше других. Все зверолюди оказались совершенно разными: русые, тёмнокожие и светлые, рыжие веснушчатые, длинные и короткие, худые до невозможности, они, тем не менее, были похожи друг на друга, точно близнецы.

— Присаживайтесь, — предложил безмолвным желтоглазым теням Салазар, помешивая тоненьким прутиком угли у самого края костра.

Он был на удивление спокоен даже тогда, когда пришлые твари в людских шкурах расселись кругом, взяв его и Лили в плотное кольцо. Один из призраков, русый и сильно злой внутри, крадучись обошёл магов против часовой стрелки и уселся напротив них, прямиком за костром.

Лили видела оборотня всего раз в своей жизни, но как же был не похож тот милый фокусник с золотыми глазами на тварей из тёмного леса, что сидели совсем рядом! Заросшие мхом и волосами, заполненные до краёв золотисто-коричневой ненавистью ко всему живому, полуголые дикари не скалили клыков, но Лили кожей чувствовала тонкие иглы их зубов на своём теле. Словно множество шприцов и булавок были готовы впиться в неё при любом неосторожном движении.

Лили замерла, постаравшись раствориться в тени взрослого мага.

Салазар продолжал беспечно помешивать быстро остывающие огоньки, будто не замечая ни густого воздуха, ни разливающейся в нём опасности. Маг казался воплощением всех канонов буддистов, хотя Лили и не знала ни одного, кроме безмятежности. Вроде там ещё невмешательство в происходящее было, но Эванс надеялась, что её Мастер ещё не настолько просветлился.