Состричь ей все волосы, испортить черничным вареньем все беленькие-светленькие блузочки, изрезать ножницами обувь, порвать все пергаменты и сломать все её любимые карандаши и перья, сжечь все тупые рисунки и сделать так, чтобы Лили, этой гадине, было очень плохо!

— Например, натравить огромную змею? — с усмешкой прошелестел юношеский голос у Джинни над ухом.

Огромную змею? Нет-нет, это было бы уже слишком, а вдруг…

— Поздно.

Раздался оглушительный грохот, словно упала целая гора. Джинни испуганно заозиралась: она совершенно не помнила, когда успела спуститься в это огромное вонючее подземелье, устланное костьми, шкурами и трухой. Колонны, подпирающие потолок, нависали над девочкой, точно одноглазые великаны из детских сказок, и Уизли, мелко дрожа, поспешила взбежать по ступенькам поближе к стене, где присутствие великанов ощущалось не так остро.

И вдруг стена раздвинулась. Из неё вытекла такая огромная змея, какую Джинни никогда не видела даже на картинках. Чувствуя, как немеют от ужаса руки и ноги, Джинни попыталась было закричать, но из безвольно приоткрывшегося рта не вылетело звука. Голубые, невероятно страшные глаза скользнули по её фигурке без интереса, и Джинни ощутила, как её сердце, лёгкие, желудок и даже печень — всё это обращается в камень, сковывая её и её разум внутри замершего тела.

Каменные статуи, даже хранящие в себе душу волшебника, никогда не разговаривали.

========== Глава 6 ==========

Комментарий к Глава 6

Дорогой читатель, не нашедший слов и переведший денюжку.

Я тебе благодарна. Это было крайне своевременно и невероятно приятно.

Алоха, друг. Наслаждайся историей дальше.

Проклятый дождь лил больше недели.

Дороги за это время окончательно превратились в бескрайние моря грязи. Половину и так хлипких крестьянских домишек вконец размыло; магглы, грязные, мокрые и уставшие, прятались от стихии в более прочных сараях своего скота. Салазар успел познать истинное разочарование, а деревенская церквушка лишилась крыши и дорогих цветных витражей.

В последнем, стоит признать, была вина Слизерина. Он и подумать не мог, что один из экспериментов на ниве зельеварения окажется крайне нестабильным варевом с сильным свойством притяжения энергии. Шальная молния, — квинтэссенция этой энергии, кстати, — вполне закономерно притянулась прямо к котлу, разрушив и опалив всё, что встретилось ей на пути.

Слизерин был одним из сильнейших магов (по крайней мере, он сам так считал), и его мастерство спасло ему жизнь. Но не его одежду, вместе с которой сгорели все алхимические бумаги, ингредиенты, запас готовых зелий и большая часть волос.

Так что Слизерин был гол, зол и отвратительно лыс.

С собственной наготой он смог справиться довольно легко, хотя для этого магу пришлось переступить через чувство собственной брезгливости. Монашеские робы в церковных сундуках пахли вином, а на рукавах имели странные белые пятна, о происхождении которых Салазар предпочитал не задумываться. Полы одеяния закостенели от грязи и при ходьбе били мага по ногам.

На улице пахло мёртвой стоячей водой, в церкви — воском и миррой. Дождь прекратил попытки утопить землю, но небо всё ещё было серым и задумчивым. Выйдя из полуразрушенной церкви, Салазар всмотрелся в хмарь на небосводе.

Порой облака могли сказать больше, чем иные гадательные системы вроде карт или рун, говорил Салазару его мастер предсказаний. Умению читать послания небес Слизерин долго учился у одного из шахов тёплых южных стран.

Облака не молчали. Меняясь и перетекая из одной формы в другую, они красовались перед смотрящим на них магом. Кокетливо подставляя серые бока, они не задерживались в одном положении ни на секунду.

Салазар нахмурился. По всему выходило, что дождя больше не будет, но стоит ждать неясный «небесный дар». Сюрпризы Слизерин не любил, так что эта новость не вызвала энтузиазма. Что с ним делать-то, с даром? К тому же, от «дара» ему отказываться было нельзя, иначе — смерть.

Но что бы ни принесло ему небо, Салазар мечтал поскорее уйти из опостылевшей деревни. Дождь прекратил изливать на землю своё уныние, так что заклинания ложились бы на дорогу ровными пластами, превращая размытую грязь в подобие твёрдой земли.

От церкви до главной площади было не больше пятисот шагов. Идя по собственным заклинаниям, Салазар старался не смотреть по сторонам: косые домишки и сараи приводили его в бешенство. Как могли все эти люди, живущие в таких домах, быть столь невежественными? Ни один из детей не задумывался над красотой неба или же смыслом жизни. Для крестьян вообще всё было просто. В их головах существовала выпивка, что позволит пережить зиму, и урожай летом, из которого и готовилось отвратительное на вкус пойло. Узкоумие и нежелание развиваться вгоняли Слизерина в тоску.

— Стойте! Нет! — услышал мужчина детский голосок.

— Да точно прислужница рогатого, шоб мне провалиться прям тут! Лови её!

Салазар поднял голову. Впереди мелькнуло что-то яркое, на секунду полыхнуло изумрудным цветом, а потом раздался злой и отчаянный вопль, который, судя по тональности, принадлежал ребёнку. Сощурив глаза, маг ускорил шаг, и уже через пару мгновений вышел на когда-то бывший утоптанным пустырь; деревенские гордо называли его площадью святой Екатерины.

Прямиком в центре этой площадки тройка мужиков разного возраста пыталась сорвать странного вида одежду с довольно хорошенькой рыженькой девицы примерно двенадцати зим.

Рыжая брыкалась, кусалась, сверкала яркими, даже чуть светящимися глазами и рычала, как маленький зверёк. Это не слишком ей помогало против крупных и сильных пахарей. Чуть поодаль одна из баб пыталась сломать какую-то палку, и каждый раз, как у неё это не выходило, презренная толстуха начинала вопить во весь голос о происходящей чертовщине, не забывая хулить визжавшего подростка.

Вокруг всей этой ненормальной сцены собралась почти вся деревня, — как же, такое развлечение! — и потому Салазару не стоило труда смешаться с разношёрстной толпой. Помогать рыжей маг не собирался. Да и с чего бы ему воспылать подобным желанием? А вот досмотреть, чем эта катавасия кончится, было любопытно.

— Чтобы вас всех…отрыгнули! Ублюдки, вы…! Твари! — надрывалась рыжая, мешая знакомую Салазару речь с непонятными словами.

Ловко извернувшись, она засадила ботинком по промежности одному из державших её мужиков. Тот ожидаемо согнулся, а девчонка, вывернувшись из лап опешивших пахарей, попыталась было удрать, да только не смогла прорваться сквозь кольцо любопытствующих. Пометавшись по границе площади и чуть было не нарвавшись на выставленные вилы, рыжая замерла недалеко от Салазара, встав к нему полубоком и невольно позволяя магу как следует её разглядеть.

Одежда и правда была странной, да ещё и довольно откровенной: какая-то немыслимая короткая юбчонка, едва прикрывающая бёдра; обтягивающие ноги до тощих коленок куски ткани, один из которых был стянут вместе со странным ботинком ранее; сверху — мешковатый жилет без пуговиц, надетый на порванную рубаху, какие носили мужчины на дуэли. Девчонка не была похожа ни на кого из тех, кого знал Салазар, — а он обошёл половину мира!

Рыжая, растрёпанная и совершенно точно испуганная девочка, будто почувствовав его взгляд, повернула голову точно к Салазару. Магу показалось, что время на мгновение застыло. Яростные болотные глаза действительно светились, что Салазар принял было за обман зрения. Ржавые волосы пришелицы принялись электризоваться, медленно преодолевая все мыслимые и немыслимые силы, тянущие их вниз под их весом. Мелкие капли грязи под ногами рыжей принялись подпрыгивать и бурлить, и Салазар в предвкушении приоткрыл рот и широко распахнул глаза: перед ним была настоящая…

— Ведьма! — истошно завопила какая-то баба, стоявшая рядом со Слизерином.

Остальные подхватили эту начавшуюся истерику. Орущие женщины, собирая юбки, улепётывали по грязи подальше от площади, а более воинственно настроенные мужики принялись сужать кольцо, заключая напряжённую фигурку рыжей в барьер из острых вил. Что характерно, пришелица не двигалась, только смотрела яркими полубезумными глазами по сторонам и всё больше горбилась с каждым шагом её врагов.