– Какие именно глупости? – улыбаюсь я.

– Что? – усмехается он, глядя на меня.

– Ты сказал, что наговорил мне «глупости». Я и спрашиваю тебя, какие именно?

– Я не хочу повторять те свои…слова.

– Почему?

– Потому что мне и без того стыдно перед тобой. Я просто прошу прощения.

– Ты заметил, что у тебя всё через «просто»? Просто повздорили. Просто прошу прощения. Просто. Просто. Просто.

– Азалия, чего ты хочешь от меня? – сощуривается он.

Не знаю! Но меня наизнанку выворачивает от его пофигизма и океанского самомнения! Думал, приедет сюда, погладит ладошкой по лицу и я кинусь ему на шею?

Мой взгляд скользит по сверкающей машине, которая важна для Максима не столько своей высокой стоимостью, сколько непревзойденной уникальностью, какую она дарит ему. Эта груда элитного железа взамен на мое сердце.

– Отвали от меня, – говорю я, пробежав глазами по сверкающим черным дискам. – Понял?

– Я виноват перед тобой и я понимаю это…

– Ты мне наскучил, Максим. Я весь месяц болтала о себе в надежде, что и ты позволишь узнать тебя. Но не тут-то было. Секс, разговоры обо мне, секс, разговоры обо мне. Надоело, – пожимаю я плечами. – Ещё и жить с тобой? Ты и правда не в ладах со своей головой.

– Мне нечего о себе рассказывать.

– И мне уже тоже, – усмехаюсь я. – Очень тебя прошу, забудь сюда дорогу.

– Ты ведь это не всерьез!

– Очень даже всерьез. Слушай, у меня работы вагон и маленькая тележка. В добавок ко всему к нам приехала тетя-криминал, так что, сам понимаешь, забот уйма. Мужчина мне будет в тягость. Всего тебе хорошего, Макс.

– Ты не можешь меня бросить, милая! – с наглым смешком бросает мне Максим, когда я едва подхожу к калитке. Оглядываюсь, сжимая в кулаках кипящую ярость. – Не можешь.

– Это ещё почему?

– Ты любишь меня.

Нахал.

Наглец.

КРЕТИН!

– Не хочется тебя расстраивать, но разве в этом мире кто-то способен полюбить настолько задубевший и иссохший на солнце коровий кизяк, как ты?

В воздухе взрывается нервный смешок, который секундой позже сменяется потемневшим от недовольства взглядом.

– Кто, прости?

– Что «кто»?

– Как ты меня назвала? – крадется он ко мне. – «Коровий кизяк»?

– Только не говори, что ты не знаешь, что такое «кизяк»!

– Я прекрасно знаю, что такое «кизяк», мне только не понятно, почему ты меня снова оскорбляешь?

– Потому что я прошу тебя отвалить от меня, но ты же не догоняешь с первого раза, а когда твою тошнотворную идеальность поддеть смешной простотой, твои извилины сразу начинают работать, и ты оживаешь!

– «Коровий кизяк» – это «смешная простота»? – свирепствует его взгляд.

– Разумеется! Если бы я хотела деликатничать, что предусматривает твое раздутое в рюшах самомнение, то я выразилась бы иначе. Сказал бы, что свежайшее, блестящее и ещё источаемое пар собачье дерьмо не достойно любви! Согласись, первый вариант был более, чем обидный? Или нет? – издеваюсь я.

– Единственное, что ты умеешь, так это без задержек выплевывать оскорбление за оскорблением!

– По крайней мере, я настоящая, с открытым сердцем и душой, а в таких, открою тебе секрет, очень легко влюбиться! То ли дело ты: сухой, пустой и…кизяк, короче говоря.

Максим определенно не был готов к такому повороту событий. Вероятно наш вчерашний телефонный разговор ничего в нем не всколыхнул, но сейчас мое поведение очень даже забеспокоило его надменное величие. Парадокс в том, что как бы Максим не хотел сейчас послать меня на все четыре стороны, дать мне равноценный ответ на «коровий кизяк» и вообще сделать так, чтобы больше мы не встречались, он не может себе этого позволить. Ведь тогда ему ничего не останется, как признать свое поражение и лишиться дорогущего железа. Потому ему придется терпеть и выносить мои выходки, которые с каждым днем будут только изощреннее. О! Я это обещаю! За бессонную ночь мне пришло в голову слишком много идей, как усложнить ему жизнь и при этом выиграть МНЕ десять миллионов. Придется, конечно, посвятить в свой план Маргариту, а мне этого совсем не хочется, ибо я и ей не доверяю до конца. Она что-то скрывает, я это чувствую. Но, к сожалению, мне не обойтись без её, так скажем, глубокого знания обо всей этой продажной семейке.

– Ну, так что? Мы всё выяснили, надеюсь? – выдавливаю я улыбку.

– Азалия, это была ссора, – смотрит он в мои глаза своими лживыми и подлыми. – Всего лишь ссора.

– «Просто ссора», – напоминаю я и открываю калитку. Издав глубокий вздох, я как бы с трудом поднимаю на него глаза и смотрю так, словно вся моя жизнь кончена. – Увы, но твои слова до сих пор режут меня изнутри. Навряд ли я смогу их забыть. Не хочу тебя видеть, Максим. Не хочу.

– Это что сейчас было? Ты пробуешься на роль страдалицы? – хмыкает он. Но, когда я медленно оборачиваюсь, его смеющийся взгляд мгновенно столбенеет. – Азалия, ты что, серьезно?

– Прощай, Максим. И не звони мне больше.

Закрываю за собой калитку и тут же разворачиваюсь на пятках. Поднимаю обе руки и выставляю вперед два средних пальца, мысленно посылая негодяя ко всем чертям! Насытившись приятными фантазиями, я вприпрыжку спешу к своему дому, как вдруг вижу посреди тропинки тетушку Гортензию.

– И что это был за танец? – улыбается она хитро. – Дай-ка угадаю? Он называется «Яйца всмятку»?

– Именно.

– О! Кошечка! – спешит она ко мне. – Ты в курсе, что мне приходилось частенько его танцевать? Хочешь, помогу с «движениями»? Дам совет или подкину идейку?

– С радостью, – отвечает моя самая злобная часть натуры. – Но эти «тренировки» строго между нами.

– Ещё бы! Твоя бабушка и без того верещит, как свинюха резанная.

Маргарита звонит мне в самое неподходящее время.

– Вы можете ответить, а потом я возьму у вас кровь, – говорит мне медсестра со жгутом в руке.

– Это не срочно, – отключаю телефон.

Спустя пятнадцать минут, когда на экране светятся восемь пропущенных от Маргариты и четыре от Максима, я с неохотой перезваниваю.

– Что случилось? – вздыхаю я. – Пожар? Или Максим случайно угодил в канализационный люк и ему срочно нужна моя помощь?

– Завтра вечером состоится показ, – отвечает она без лишних сантиментов. – Ты идешь туда не с Максимом.

– Разумеется! – фыркаю я, прижимая к руке ватку. – Я его бросила, если что!

– Твоим спутником будет тот самый знакомый из прошлого. Света вчера рассказала о нем Артему. Его зовут Марс. Вы давно знакомы, но судьба развела вас по разные стороны, а теперь вы вновь встретились.

– Опять двадцать пять! Долбаные легенды! Без этого что, никак?

– Соперников у Максима не было. Если он будет знать, что вы познакомились на днях, то даже внимания на него не обратит. Суть в том, что ты с ним общалась уже во время отношений с Максимом. Поняла? Его это заденет.

– Пылинка на капоте его заденет, а не мой лживый ухажер. И где вы его взяли?

– Это сын моей хорошей знакомой, которая давно живет в Европе. Когда-то я оказала некоторую помощь его маме, а теперь они возвращают мне должок.

– «Кое-какая помощь» не связана с убийством, надеюсь?

– Много лет назад я наняла его маму в качестве помощницы по дому. Сара выставила её за дверь, когда узнала, что она беременна. Даже имени её запомнить не могла. А потом я познакомила Лизу с одним европейским другом Олега и тот был настолько очарован, что вскоре сделал предложение и они переехали в Испанию.

– Вы что, фея-крестная что ли?

Слышу в трубке смешок.

– Марс будет в городе всего несколько дней. Поэтому выжми из этой возможности, как можно больше, чтобы заставить Максима хорошенько понервничать. А потом мы подумаем над тем, как подтолкнуть его к свадьбе.

– Я уже всё придумала.

– И?

– Это случится через две с половиной недели. Я не собираюсь растягивать всю эту кашу до октября. Видеть его рожу не могу, так что через две с половиной недели на мне будет белое платье. Суть ведь в этом? Чтобы была назначена дата, место, а мы с Максимом были при параде, так?