– Поэтому я счастлив обретенной дочери, – продолжал ректор забивать гвозди в мой гроб. – И не выразить словами ту благодарность, которую я испытываю судьбе за то, что именно она оказалась рядом с моим сыном в момент трагедии. Что спасла ему жизнь. – Он поднял заново наполненный бокал: – За тебя, милая. Добро пожаловать в семью!

Я сделала вид, что пригубила, и поставила вино.

– Поцелуй молодых! – крикнул кто-то – судя по веселому голосу, из моих ровесников.

Раздались редкие хлопки, но ректор поддержал инициативу, и подзадоривающих выкриков становилось все больше.

Хансэн поднялся и помог встать мне. Повернул к себе и, откинув короткую фату, приподнял мой подбородок. Взгляды наши встретились, и я затаила дыхание. Неужели все правда? Я поступила в академию, об учебе в которой даже мечтать не могла. Я стала женой прекрасного человека. Дочь служанки, выросшая без отца, которая еще недавно жила впроголодь, сегодня вошла в одну из самых знатных семей столицы!

Я прикрыла глаза и потянулась за первым супружеским поцелуем, как вдруг услышала скучающее:

– Я требую право первой ночи с молодой женой.

Маленькая комнатка, в которой я спряталась, в панике сбежав с собственной свадьбы, с недавних пор была кабинетом матери. Когда я впервые попала сюда, то поразилась жуткому состоянию забрызганных зельями стен и перекошенной мебелью. Казалось, никто не смог бы привести это помещение в надлежащий вид.

Но теперь со стола исчезли многочисленные осколки и колбочки. Папки аккуратными стопочками лежали в шкафу, а стены стали белоснежно чистыми. Младший лаборант в благодарность за предоставленное место и достойное жалование скрупулезно выполняла свою работу. Но мысли сейчас занимала не доброта ректора, который принял мою маму в академию даже без рекомендательных писем. И не квалификация нового работника…

Дрожа всем телом, я смотрела в окно, за которым покачивались высокие темно-зеленые деревья. Вдалеке виднелись дополнительные постройки академического городка, между ними двигались редкие прохожие. С утра было ясно, но сейчас синее небо быстро затягивали свинцовые тучи. Похоже, скоро начнется дождь.

– Эми? Вот ты где!

В кабинет вошла мама, и я поспешно отвернулась.

– Не хочу ничего слышать!

– Детка, – она приблизилась и обняла меня. – Это же принц Оринса! Ты не можешь отказать ему… Никто не может!

– Мам, – резко обернулась я. – Разве ты не понимаешь, что он требует?!

– Это великая честь, как считается в обществе знатных и богатых людей, – горько усмехнулась она и погладила меня по щеке. – К тому же… Поверь, первый раз тебе не понравится, с кем бы он ни был. – Она тяжело вздохнула. Поджав губы, пристально посмотрела мне в глаза. – Но дело не в этом. Девочка моя, пойми. Мы никто! Я думала, что тебя ждет такая же судьба, как и меня. И страдала, ведь ничего не могла изменить. Я давно поняла, что не сумею подарить тебе радость, как бы ни старалась…

– Нет, ты подарила! – горячо возразила я. – Много-много радости!

– Да какое там, – печально скривилась она. – Я толком накормить тебя не могла. Когда другие ходили в шелках, тебе приходилось надевать то, что я перешивала из старья.

– И я была счастлива, – снова попыталась заверить я ее. – Мам, мы не знали другой жизни. Я радовалась каждой конфетке, которую ты приносила…

– А видеть это было так больно, – уткнулась она лицом в ладони, и я с ужасом осознала, что мама плачет. Не глядя на меня, она продолжала: – Эми, судьба подарила тебе невероятный шанс. Лишь в сказках добрые девочки получают принца… – Она поспешно подняла голову и с сочувствием добавила: – Ох, прости! Я о твоем муже. Он замечательный! Я была безумно рада, что он по достоинству оценил, какое ты сокровище. Но…

Я заглянула ей в глаза:

– Но?

– Ты и сама понимаешь, – отвернулась она, будто собственные слова доставляли ей нестерпимую боль. – Мы всегда останемся людьми второго сорта. Пусть ректор помог тебе поступить в столичную академию и оплатил обучение, но в глазах сверстников ты всегда будешь авантюристкой и содержанкой. А вот на любовницу принца никто не посмеет посмотреть косо! Это потрясающее везение, что тер Орнанд обратил на тебя внимание.

– Да уж…

Я не разделяла энтузиазма моей приземленной и практичной матери. Однако понимала: кое в чем она права. Я сама знала, на что шла, когда соглашалась на предложение Хансэна. Была готова к высокомерному отношению, презрительным взглядам и шепоткам за спиной. Ради любимого и нашего с ним будущего! Но маме, конечно, даже мысль о моих возможных унижениях причиняла страдание. Потому она предлагала пройти одно, чтобы избежать многих.

– Подумай о семье дэ Ритэн, – продолжала убеждать меня мать. – Они были невероятно добры к нам, приняли, несмотря на низкое происхождение. Никто и слова не сказал против! Если ты откажешь тер Орнанду в праве первой ночи, принц разозлится. Кто пострадает в таком случае?

– Все, – опустила я голову. Сжимая белыми от напряжения пальцами ткань подвенечного платья, поверить не могла, что сама соглашусь на такое… Но, конечно же, произнесла: – Хорошо, мам.

Она обняла меня и, отстранившись, улыбнулась сквозь слезы:

– Закрой глаза и думай о Хансэне, девочка моя. Потерпеть придется, но это недолго. Принц удовлетворит свое эго, отец твоего мужа сохранит место ректора, и все мы наконец заживем счастливо!

Мама помогла мне привести себя в порядок, повела к выходу, а в коридоре я увидела любимого. Хансэн бросился ко мне и порывисто обнял. Моя мать деликатно пошла дальше, давая нам минутку наедине.

Муж зарылся лицом в мои волосы и хрипло попросил:

– Прости за это… Я и предположить не мог, что Вилайн появится на нашей свадьбе. Знал бы, настоял на тайной церемонии. Как же я ненавижу его и это гребаное право! Отдать тебя… Убить готов!

– Тсс, – испуганно огляделась я. – Не говори таких слов. Я не хочу, чтобы ты пострадал. И с ним быть не хочу.

Он отпустил меня и, бессильно уронив руки, молча кивнул. Мы оба понимали, что отказать я не в состоянии, как бы сильно этого ни желала. Бороться с несправедливостью, по возможности избегать стычек с более могущественными и отстаивать свою честь… Не всегда удается следовать своим принципам. Сейчас слишком многое поставлено на кон. Молчание становилось невыносимым, и я посмотрела вслед удаляющейся матери, желая хоть как-то разрядить обстановку:

– Зелья, прописанные вашим семейным целителем, замечательные. Маме намного лучше.

– Точно… – Хансэн быстро огляделся и, сунув руку в карман, достал сверкнувший алым пузырек. – Вот, возьми. Ты ничего не почувствуешь, когда… Прими это в спальне.

Муж положил мне в ладонь зелье, и я благодарно улыбнулась. Это выход! Надеюсь, я усну и все произойдет без моего участия. Нужно только подгадать момент.

Следуя обратно в зал, где остались гости, я уже не дрожала.

Там, где нас с Хансэном не так давно объявили мужем и женой, царила мертвая тишина. Казалось, люди даже дышать боялись, ошарашенные моим внезапным бегством. И сейчас, когда мы вернулись, ожидали продолжения представления. На лицах одних читалось предвкушение, другие вжимали голову в плечи, опасаясь моих слов и их последствий. Если академия лишится ректора в начале учебного года, начнется хаос.

Мой взгляд устремился к одному из столиков. Принц сидел там же, казалось, не сменив расслабленной позы. Заложив ногу за ногу и откинувшись на спинку стула, смотрел так, будто ему принадлежал весь мир… И я в том числе.

Хансэн замер и, положив холодную ладонь на мое запястье, снял мою руку со своей.

Отпускал.

Я поджала губы и решительно приблизилась к тер Орнанду. Изобразив неловкий поклон, выпрямилась в ожидании. Я не принадлежала к высшему обществу, поэтому понятия не имела, как себя вести и что говорить. Надеялась, что показное смирение даст понять о моем согласии без слов.

Различив усмешку принца, я внутренне сжалась, ведь в меня словно плюнули. Как мне перетерпеть эту ночь? Как быть послушной и не нажить новых проблем – не только на мою, но и на головы теперь уже моих родных? Я даже не представляла.