– Ну вот что! – Не выдержала девочка. – Это переходит все границы. Ещё раз позволите себе эдакое – прокляну!

– А ты сделай, уже, выбор, кто тебе больше нравится…

– Ой, не начинайте, сто раз сказано, говорено-переговорено… Вам как лучше: кто мне больше нравится или кто больше не нравится? Мы – друзья. Или пошли нафиг, надоели.

– Тогда, с кем ты хочешь дружить больше?

– У-у-уф! Я вас сейчас убью, отвалите и не ходите за мной, у меня свидание.      Пацаны онемели. Вот так раз. Появление третьего ничего хорошего не предвещало. А Люська уже ускакала, Ритка ждала. На свидание. Ха-ха…

Градовы уже седьмой год жили в этом городе, и мама предрекала скорый переезд к новому месту службы отца. Что-то они и так задержались. Расстраивало одно : у старшей дочери последний класс школы, так не хотелось срывать в середине года. Может, пронесёт? Не пронесло.

И когда до Люськи дошло, что отец ни в какую не соглашается оставить её у родителей Алёшки, чтобы она смогла закончить школу в своём любимом классе, белый свет померк. Она ревела с утра до ночи, помогая маме собирать вещи. Они уже перепробовали все способы убеждения главы семьи. Ноль, броня, никаких возражений не принималось. За неделю от девочки осталась одна тень, она ничего не ела, почти не разговаривала, в школу ходила как робот.

Как-то вечером, засидевшись в школьной библиотеке, домой совсем не хотелось, она напоролась на Максима Эдуардовича. Он выходил из учительской, застёгивая на ходу джинсы. А следом вылетела училка по биологии, растрёпанная и раскрасневшаяся, в полурасстёгнутой кофточке и задравшейся юбочке. Они, явно, не ожидали кого-нибудь встретить в такой неурочный час. Люся, сразу сообразившая, в чём тут дело, ну не совсем дитя неразумное, отпрянула к стенке, чуть не сбитая математиком. Биологичка попыталась принять приличный вид, застёгиваясь и одёргиваясь. Получилось ещё хуже, пуговицы поскакали по полу, а шевелюра сползла набок… Люське стало так смешно : с одной стороны пингвин с расстёгнутыми штанами, а с другой – биологичка в разорванной кофте, с торчащими антенами шпилек. И оба дышат, как будто пробежали стометровку. Девчонка расхохоталась, звонко, от души.

– Вы что? Подрались? Чего не поделили? Двучлен или пестик? – Её переживания на время улетучились, и она была даже благодарна своим учителям за это. – Может, вам нужен рефери? Я готова. Итак…

– Ты что себе позволяешь, Градова? – Заорала биологичка. – Какое твоё дело? И что ты, вообще, тут делаешь? Следила за нами? Или за Максимом?.. Эдуардовичем?

– А что за ним следить, он весь как на ладони, семикрылый восьмичлен. Ничего нового и интересного. Всё старо как мир. Ну, сами разберётесь, видимо. Мне пора домой. – Что-то она последнее время не похожа на себя совсем…

– Ах ты, мелкая пакостница. Смотри-ка, какая смелая стала перед отъездом-то. Ну я тебе устрою аттестат, будет тебе золотая медаль. Да я..

– Захлебнись уже, Ираида! – Математик вспомнил, что он умеет говорить. – Иди Градова, иди.

И сам пошёл по коридору на выход. В гардеробе висел только пуховик Люськи. Он снял его и картинно предложил поухаживать.

– Надеюсь, вы не успели подложить мне в карман тротила? Или яду в капюшон накапать?

– Хватит, Люся! Не переусердствуй, тебе ещё двойки исправлять по…

– Что? Двойки? Да пошли вы к чёрту со своими угрозами. Плевать я хотела на ваши инсинуации. Дорвался до власти, педагогишко, и решил, что имеет право изголяться над людьми. Шишка на ровном месте! – И рванула на улицу, в чём была, в платье и туфельках.

Видимо, переживания последних дней совсем довели отличницу…

Было уже темно, двор школы освещался, а за поворотом – темень. Люська влетела в эту тьму и со всего маху въехала по льду в большой сугроб, сильно разбив об ледяную глыбу коленку. Кровь брызнула фонтаном, девушка вскрикнула и свалилась на лёд, он стал красным мгновенно. Господи, что делать? Орать бесполезно, до ближайших домов далеко, а в роще перед школой пусто. Слёзы залили лицо, боль пульсировала, кровь толчками выплёскивалась наружу.

Её подхватили. Она не сразу поняла, что математик тянет её к своей машине.

– Потерпи, Люся, у меня аптечка хорошая, сейчас всё сделаем и поедем в травмпункт. Потерпи, девочка, ну как же ты так?

Она молчала, зажав зубами нижнюю губу. Ей было очень плохо. Душевная боль переплелась с физической, делая девочку очень уязвимой, слабой и послушной… Она слышала только голос учителя, комментирующего свои действия, и ей становилось спокойнее, она доверилась ему полностью. Максим Эдуардович, закончив, пересадил девочку на заднее сидение, укрыл пледом и повёз… Куда? Люське было всё равно, она почти сразу засопела, согревшись. И проснулась, когда он заносил её в городскую больницу. Врач, осмотрев, похвалил за грамотно наложенную повязку, но объявил, что рана глубокая, надо зашивать. У Люськи от ужаса позеленели глаза, и душа ушла в пятки.

– Молодой человек, несите вашу девушку в пятый кабинет. Я сейчас.

– Не надо меня в пятый, и в десятый не надо, – прошептала она. – Я домой хочу. Пожалуйста.

– А ходить ты хочешь, разбойница? Вот что за безрассудство, в минус двадцать летать по сугробам в одном платьишке? Молчи теперь уже. Я тебя в обиду не дам. Сейчас обезболивающий сделают, ничего не почувствуешь.

И он, правда, во время процедуры не отходил от неё, держал за руку, ласково успокаивал. А когда Люська уткнулась носом в его плечо, погладил по голове, по щеке и, даже, поцеловал в макушку, чтобы не ойкала.

– Ну что, домой? Говори адрес.

В машине было тепло и пахло лимоном. Люська любила этот плод в любом виде, даже целиком могла слупить. Вдыхая аромат цитруса, она расслабилась и не расслышала вопрос.

– Тебе больно, девочка? Что ты молчишь?

– Я очень люблю лимоны. Балдею. И ничего не болит, лекарство ещё действует.

– Кстати, нужно таблетки купить, врач посоветовал. Где тут аптека?

– У меня денег нет, копейки остались.

– Где аптека, я спрашиваю.

– Вон там, голубая вывеска кафе, а рядом аптека.

– Ну вот и прекрасно. Ты в кафешке посидишь, кофейку попьёшь с лимонным сиропом, а я схожу.

– Спасибо вам большое, но вы не обязаны…

– Так, Градова, люди должны помогать друг другу. Разве нет? – И он выволок её из машины, занёс, посадил за стол.

– Какие сладости мы любим? Люся, отвлекись немного от своих дум, полакомись. Ну, честное слово, не стоит даже благодарности такой пустяк. А может, ты есть хочешь?

– Здесь так вкусно пахнет… А можно мне пирожок с капустой и корзиночку с киви?

– Принято. – Он заказал и ушёл в аптеку.

Из угла кафе за ними во все глаза наблюдала первая сплетница и ябеда их школы. Но Люська её не заметила. Они с математиком наелись, напились и таким же макаром вернулись в машину.

А утром вся школа гудела. В обед прискакала Ритка.

– Это правда? Ты вчера была в кафе с Максимом? Как ты могла? Тем более, что уезжаешь?

– Да, подожди, не верещи. – И рассказала всю свою эпопею.

– А целовались, тогда, зачем? А обнимались?

– Ты что, обалдела? Ходить я не могу, пока. Вот он меня и занёс, за стол посадил. Ну стала бы я на виду у честного народа так подставляться? Ритуль, опомнись. И кто это такую ерунду разносит?

– Да наша всезнайка и доносчица. Я тебе больше скажу, Максиму досталось от директрисы, она так вопила! Давно такого ора не было. Правда, потом, ручку ему жала, улыбалась, разшаркивалась. Теперь понятно, почему. Так ты до конца полугодия не придёшь в школу? И когда вы отбываете?

– Папа уже уехал. Мы, видишь, на солдатских кроватях спим. Как только квартиру обустроит, отзвонится. В любом случае, скоро.

Через два дня Люся уже ходила, мама бегала с какими-то документами, а девочка принялась за обед. Она любила это дело. Правда, с удовольствием готовила что-нибудь из банкетных блюд, для гурманов. Но в холодильнике пусто, только набор для борща. Поставив бульон, потихоньку спустилась в магазин, в соседний дом. Идя назад, несколько раз подскользнулась и остановилась. Вот зачем набрала полный пакет продуктов, как теперь дотащить? Сзади кто-то обнял её за талию и выдернул пакет из рук.