– К доске пойдёт… К доске пойдёт…

Класс замирал, кого-то теряли, кто-то выглядывал из-под парты, некоторые ложились на стол, прячась за впереди сидящими, а кое-кто и просто прощался с жизнью…

– К доске пойдёт Люся!

Возглас облегчения проносился по всему кабинету. Кому незнакомо это чувство? Особенно, если не знаешь урок, и оценок маловато. Оно не знакомо ей, Люсе Градовой. Она никогда не боялась отвечать у доски, язык молол без передыху и обязательную, и произвольную программу. Поэтому её старались посадить на место почти сразу, чтобы оставить время для других учеников. А лучшая подружка Люськи, троечница и первая красавица школы в одном лице, Маргарита Гладкова, вообще не понимала, зачем спрашивать Градову, если она и так всё знает. Нет, вундеркиндом девочка Люся не была, просто хорошая память и внимание на уроках делали своё дело. И если кому-то пятёрки доставались пятой точкой, просиживая часами за зубрёжкой, то ей было достаточно прослушать урок. Поэтому, когда к ним уже в последнем классе пришёл новый математик, он сделал акцент на ней, позволяя объяснять решения задач и уравнений вместо него. Сам же сидел в телефоне, назначал свидания и уточнял часы работы тренажёрных залов. А ученицы сходили по нему с ума. И она, и Ритка, и ещё пол школы, как минимум. Ну ещё бы! Высокий красавец, спортивного телосложения, черноволосый , голубоглазый, улыбчивый, всегда в новой чистой рубашке, расстёгнутой на пуговичку, из-под которой торчали чёрные волоски, и в тёмных джинсах, подчёркивающих длинные крепкие ноги… Он отрабатывал обязаловку после института, чтобы потом уже начать работать по-настоящему, где-нибудь на айтишной ниве. Поэтому знания учеников были ему по барабану. Люсю он называл коллегой, Ритку – будущей роковой женщиной, а мальчишек, причём всех – потенциальным мясом для армии. Что её и отворотило от него, он ей разонравился. Люся росла в семье офицера и очень уважала военную службу. Но Ритка… Она умирала, таскала подругу за собой, а сама таскалась за ним, Максимом Эдуардовичем. Гладкова узнала про него всё: где живёт, куда ходит есть, когда посещает спортзал, с кем общается, ну разве только расписание посещения им туалета оказалось для неё недоступно. Уроки Люся давно не делала, а вот Маргарита летела в тар-та-ра-ры. Хвост двоек в одиннадцатом классе обещал большие неприятности. Надо было что-то делать, что-то предпринять, спасать подружку.

И она решилась. Подкараулила математика после школы и высказала своё фи.

– Уважаемый педагог! Вам не стыдно просиживать место около окна все школьные часы? Нам экзамены сдавать, а вы…

– Нет, ну ни в какие рамки! – возмутился Максим Эдуардович. – Мало того, что ты не даёшь мне прохода ни днём, ни ночью, так ещё и нашла способ достать таким образом? Мне что, позаниматься с тобой? Но учти, я дорого стою, ты не потянешь.

Люська чуть не захлебнулась от возмущения, сглотнув слюну. Хорошо хоть не отравилась, ядовитых словечек на языке крутилась уйма. Она? Не даёт прохода? Он перепутал её с Риткой, хотя как это возможно, они совсем не похожи, только фамилиями созвучны. Ну и что делать, выдать подружку? Она хватала ртом воздух, так ничего и не придумав. "Педагог", посмеиваясь, двинул прочь от школы, пружиня накаченными ногами. Ну ладно, война так война, напыщенный индюк.

На следующий день Люся не пошла к доске, пусть сам объясняет. И получила первую в своей жизни двойку. Жирную, красную, на пол листа дневника. На следующем уроке ситуация повторилась, появилась вторая пара. А после третьей её вызвали к директору. Татьяна Ивановна, "вобла" в простонародье, посмотрев на неё поверх очков, грустно улыбнулась.

– Ничего не понимаю, Люся! Первое полугодие близится к концу, а у тебя – двойки. Я даже четвёрок не помню в твоём исполнении, а тут… Сейчас придёт Максим Эдуардович, будем разбираться. Но пока его нет, не хочешь ли ты мне что-нибудь сказать?

Девчонка открыла рот,.. и в кабинет, не постучавшись, впёрся математик. Деловой, с папочкой под мышкой, в толстом свитере-поло, блеснув в её сторону голубыми стрелами. А она так и стояла с открытым ртом, не успев сказать даже "а".

– Максим Эдуардович! Потрудитесь, пожалуйста, объяснить появление двоек у нашей Люси, идущей на золотую медаль все одиннадцать лет. Нонсенс какой-то.

– Никакого нонсенса нет. Она не отвечает на уроках, не выходит к доске, ведёт себя дерзко. За что и получает.

– Люся? Дерзко? Ничего не понимаю. Да что происходит, девочка? Так, я пойду возьму себе кофе, голова кругом. А вы пообщайтесь, выработайте конценсус, дальнейшую линию поведения.

Люся как стояла посреди кабинета, так и осталась стоять, а "педагог" уселся в кресло директрисы и уставился на ученицу, очень нагло и откровенно. У них в школе не отменили форму, но разрешили некоторые вольности: мини, складочки, разную длину рукавов, более современные воротнички. Мама Люси, швея от бога, одевала своих девочек сама. И Люське было пошито короткое форменное платьице со складочками по низу и у-образным вырезом, по краю которого пришивались очень красивые, тонкие, кружевные прошвочки. И застёгивалось оно спереди, прикрывая застёжку лаконичным фартучком. Но сегодня вместо фартука на Люсе был пояс, это тоже разрешалось. Тонкая талия, стройные ножки, руки с длинными пальчиками, переплетёнными в замок под животиком и грудь, выпирающая в вырезе явно маловатого в том месте платья. А главное, волосы чистого светлосерого цвета, пушистые, длинные, собранные в высокий хвост и такого же цвета глаза, хлопающие длинными ресницами и немного близко посаженные, что очень быстро исправляется макияжем, которого на девушке не было ни грамма. Да, она обещает быть красоткой, необычной, не такой как все. Сколько ей, шестнадцать? Макс явно загляделся на девчонку…

– Мы таким образом вырабатываем конценсус?

– Каким?

– Вы раздеваете меня взглядом, прямо как наш физрук. Даже глаза пожелтели, как у него. – Она сама от себя не ожидала такой наглости, но уж очень раздражал её этот пингвин, чем развязывал Люське язык. Обычно она не дерзила взрослым. – Вы посоветуйтесь с ним, он за оценки предлагает переспать. – Её несло в "открытое море". – За гимнастику – два раза, за лёгкую атлетику – три, а за волейбол – ничего, потому что наша школьная команда выиграла первенство в этом году. Мне не повезло, я же капитан сборной. Прям даже не знаю, как жить дальше, если и вы выкатите свой прейскурант.

Макс обалдел. Ни один мускулик не дрогнул на лице этой дерзкой девчонки. А он думал, что она влюбилась в него вместе с другой красоткой, Ритой, кажется. Или это такая маска? Ей, явно, не всё равно. Да о чём он? Всё , не всё – ему-то что?

– Насчёт прейскуранта надо подумать, но в его пользователи ты точно не попадёшь. А что касается двоек, мой тебе совет – никогда не спорь с преподавателями, себе дороже.

– Вывод: чтобы попасть в пользователи, надо проглотить свой язык. Это точно не для меня. Я могу идти?

– Логика у тебя хромает, тяжело будет идти. Найди провожатого!

Макс видел, как она выходила со школьного двора в сером пуховике и розовой шапочке. А сзади шли два одноклассника, один с её розовым рюкзачком, а второй – с волейбольным мячом. Да, с провожатыми проблем нет.

Лёшка и Арсений, лучшие друзья Люськи, жили с ней в одном дворе, даже в одном подъезде. Их родители приятельствовали, вместе отмечали праздники, ездили на дачу к Лёшкиным родителям. Дети сдружились, у Арсения была ещё сестра, Бэлла, немного старше их, и чудили и развлекались они вчетвером. Их так и называли – Люськин квартет. Потому что Люся постоянно отмазывала своих друзей от наказаний и разбирательств, имея, явно, адвокатские способности. За что пацаны её очень ценили и ходили за ней по пятам. На волейбольной площадке не было более рьяных болельщиков, чем они, на школьных дискотеках танцевали втроём, а в строительном лагере, куда летом ездили все девятые классы, мальчишки чуть не расположились на раскладушках рядом со своей дамой. Конечно, были выгнаны с позором из девичьей опочивальни, но око держали востро, чем очень развлекали одноклассниц, постоянно визжащих при виде их физиономий в окне, в двери или выглядывающих из-за какого-нибудь угла, за которым скрылась Люся.