– Всё, – прыгнула она в один тёмный закуток и чуть согнулась, прижимая руку к груди, пытаясь отдышаться. – Не могу больше, я устала… Совсем выдохлась…
– А ведь были все шансы, сестрёнка, – подбрасывал свой прямой кортик вверх и ловил по пути ловкими пальцами преследующий её паренёк.
На губах у него была хитрая улыбка, а вот в глазах читалось явное разочарование, что всё кончилось именно так. Применять своё оружие в отношении беглянки он, тем не менее, не стремился. Настигнув её, у него вообще не было каких-то угрожающих её безопасности целей.
– А ещё… говорят, у эльфов лёгкие больше человеческих, – пыхтела та от усталости.
– Ну, мы всё-таки с тобой полу-эльфы, наши лёгкие могут быть и людского объёма, – справедливо заметил парнишка, убирая кинжал в кожаные ножны. – Идём домой, разберём всё по дороге. И не ври, что ноги так устали, что тебя придётся тащить. Тебе уже не семь, не восемь и не двенадцать, Ди. Имей совесть, – слегка хмурился парень.
– У-у, зануда, – только и протянула она, отпрянув от стены и шагнув снова в свет кровавой луны да ночных фонарей Стеллантора.
– Смотри, опять чёлка на глаза сбилась. Сделаю тебе другую причёску в следующий раз, нехорошо, когда волосы мешают, – провёл он пальцами по её влажному лбу, раздвигая перламутровые пряди. – Почему не двинула коленом между ног до того, как отдать кошель? Хотя, не скрою, с гвоздями внутри, вытряхнув где-то по пути монеты в карман и найдя время на такой подлог, был удивительно удачный ход. Тебе нужно было просто больше времени, чтобы скрыться. Могла бы треснуть по колокольчикам хотя бы тогда, а то по рёбрам и бедру, что это? Не надо меня жалеть, когда у нас тренировки.
– Ты же, в конце концов, мой брат! Мне же жалко! – выстроила та бровки домиком, когда они зашагали рядышком вниз по улочке.
– И что дальше? Ты же не будешь жалеть другого мужика, готового тебя убить прямо у речки, – закатывал свои изумрудные глаза молодой человек.
– Его не буду, а тебя слишком сильно лупить я не могу, – чуть розовела девушка. – И так старалась попадать по болевым точкам, как ты учил…
– Ох, Диана-Диана, – двигал нижней челюстью из стороны в сторону вздыхавший старший братец воровки, – всё-то ты можешь, когда хочешь. Нельзя давать слабину. Даже если тебя не прирежут и не изнасилуют, то отправят в тюрьму и отсекут руку за кражу. И что мне прикажешь делать в таком случае?
– Ну, на то и тренировки, чтобы отработать то да сё… – бурчала недовольно девушка. – Смотри вон, какая луна сегодня алая, – задрала она фиалковые глазки и пыталась сменить тему.
– Четырнадцатая уже для тебя. А для меня шестнадцатая, – ответил он. – Только ты мне тут зубы не заговаривай. Без разбора полётов, как говорит воздушная кавалерия, тренировка почти не имеет смысла. Практика практикой, но надо соображать. Кстати, зачем скинула плащ? Я понимаю, что я-то в любом случае тебе его верну, ну, а в реальной ситуации что? Остаться без него?
– Лучше потерять плащ, чем жизнь, разве нет? Ну, и мало кто бы бросил на улице то, что можно продать. По крайней мере, в нашем районе, – отвечала Ди. – Вир, не будь занудой. Я вертелась, как могла. За вырученные деньги купила бы новый, да и дома ещё есть. Плащ – это дешёвка.
– Не скажи, хорошие ткани, что от дождя закрывают, за дёшево не отдадут, даже за твои красивые глазки и жалобную улыбку, – говорил юноша, взяв её за руку. – Из положительного отметить могу смекалку с цепочкой, когда влезла на крышу. Флюгер, помешавший мне прыгнуть за тобой. Ну, и вот пересыпать туда гвоздей. Ты их вообще где взяла-то? Ещё скажи, носишь с собой на такие случаи, ха-ха! – закинул он ладонь за свой светловласый затылок, и, не стесняясь кого-либо разбудить, громко рассмеялся. – А вот по поводу купить новый: никогда не знаешь, сколько денег в кошельке. А если там медяки одни?
– На плащ хватит, – фыркнула сестрица. – Я что бедняков обкрадывать должна? За кого меня держишь…
– Тут-то да, твоя правда. Если овчинка выделки не стоит, нечего вообще зариться на чужие вещички. Но тебе нужен чёткий план отхода. Который раз ты творишь какой-то хаос и думаешь, что так запутаешь следы. Сделала почти круг к реке, ради чего? Сама петляла так и эдак, выдохлась. А я шёл себе вальяжно по крышам, наблюдая за тобой, – усмехался Вир, приобняв сестрёнку за плечо.
– Блин! Чёртовы крыши, я и не подумала, что меня видно! – уткнулась она, прижавшись и томно вздыхая.
– Ладно, это ещё обговорим не раз. Ты знаешь город, но те, от кого ты удираешь, тоже его, скорее всего, знают. В крайнем случае придётся научиться отличать приезжих богатеев от местных. А если у приезжего здесь какой-нибудь друг окажется среди верхних шишек типа чиновников при короле Эдриане, то тебя выследят вообще при любом раскладе. Даже в Нижний Город наведаются, а уж тебя там за чеканную монету любая пьянь сдаст с потрохами. С тамошним сбродом тебе точно общаться не стоит, – говорил паренёк Диане.
– Иногда я даже не понимаю, как ты меня терпишь, и как мы дошли до того, что ты учишь меня быть воровкой, – отвела она свой аметистовый взгляд в сторону.
– Ты с раннего детства любила стащить всё, что плохо лежит. Если в вазе выложили шесть яблок, в твоей голове первой же мыслью было: «их же всё равно куча, возьму одно, и никто не хватится». Ты тайком выискивала, где мама прячет печенье, а отец заначку, наблюдая за ними. А сейчас, когда у меня никого, кроме тебя, а у нас никого, кроме друг друга, что я? Стану пытаться тебя воспитывать? Ты и слушать-то меня не станешь, – потрепал он её плечо.
– Нет, ну я слушаю, когда это что-то интересное, – не согласилась с ним Ди, состроив скромное личико.
– Через месяц Летний Фестиваль, на прилавках будет много привозных фруктов, а на рынках тесные толпы. Тогда и заживём, как обычно. А пока продолжим тренировки. Не вздумай пока ничьи кошельки срезать с пояса, ладно? – попросил он в более строгой манере.
– Угу-угу, – буркнула та со вздохом.
– И вместо гвоздей возьми что-то другое на подмену. Ну, чтобы самой не порезаться, не пораниться, пока в спешке пересыпаешь в опустевший кошель или мешок. Кстати, верни бронзовики, мне завтра кое-что купить надо будет, – протянул он ладошку.
Девушка нехотя вынула отобранные монеты из кармашка своего тёмного кожаного наряда, обхватывавшего юную маленькую грудь. Взяла их в горсть и, возвращая быстрым перезвоном, сбрасывала поочерёдно по одной. Пересыпать их обратно в кошель смысла не имело, оттуда надо было сперва вытряхнуть всё остальное, так что Вир тоже поместил их в карман, где заодно грел руки от вечерней прохлады.
– На реке думала прыгнуть в лодку и столкнуть тебя в воду, крутанув за рею парус, но ничего не нашлось, – рассказывала она. – На конюшне думала спрятаться среди сена, но решила, что ты слишком дотошный «Козерог» и досконально всё проверишь.
– Угу, а ты упёртый «Минотавр», – щёлкнул тот девчонку по лбу, раз уж разговор зашёл о зодиакальных созвездиях.
– Ай-яй-яй! Помогите! Бьют-грабят-избивают – шутливо тихо заверещала она от щелчка. – Между прочим, Флорус – мой месяц, – гордо заявляла она. – Интересно, а господин Горлак тоже родился во флорус?
– Не неси ерунды, не могут все минотавры рождаться в месяц минотавров. Рождаются круглый год, независимо, в каком знаке на небе висит луна, – отвечал ей Вир.
– Да уж, а то представляю, как в Кернане бы праздновали целый месяц сплошных Дней Рождений, – захихикала Ди.
– Вон как тот бедолага, – ткнул юноша пальцем на тело храпящего пухлощекого старика, валявшегося в подворотне, вокруг которого копошился какой-то четвероногий маленький зверь, не то барсук, не то крыса-переросток, пытаясь вытащить из кармана что-то блестящее, – пить, не просыхая.
Наконец они вернулись в свой район на окраине и добрели до собственного одноэтажного дома. Вир огнивом быстро зажёг подсвечник с тремя свечами, поместив на центральный стол главной комнаты, служащей по необходимости и гостиной, и трапезной, и переговорной. А отсюда вели две двери в их небольшие скромные спальни.
