Спустя мгновение Джорджиана вытерла глаза и спокойно произнесла:

– Тебе, должно быть, кажется странным, дорогая Элизабет, что я оплакиваю незнакомого молодого человека, но мне вспомнилось, как счастливы мы были в музыкальном салоне, а ведь когда я играла и пела с мистером Элвестоном, меньше чем в двух милях от нас капитана Денни хладнокровно убили. Что будет с его родителями, когда они получат это ужасное известие? Какая потеря, какой удар для его друзей! – И, увидев удивление на лице Элизабет, прибавила: – Дорогая сестра, может быть, ты думаешь, что я оплакиваю мистера Уикхема? Но он жив, и они с Лидией скоро опять будут вместе. Я рада за них. Неудивительно, что мистера Уикхема так потрясла смерть друга и невозможность его спасти, но, Элизабет, пожалуйста, не думай, что меня волнует его появление в нашей жизни. Время, когда мне казалось, что я влюблена в него, давно прошло, и теперь я знаю: то чувство не было любовью, просто я помнила, как по-доброму относился он ко мне в детстве, испытывала благодарность за его внимание в то время, когда была одинока. Я уверена, что никогда не убежала бы с ним. Даже в то время бегство казалось детским приключением, а не реальностью.

– Джорджиана, он действительно намеревался жениться на тебе. И никогда этого не отрицал.

– Да, он к этому относился серьезно. – Джорджиана покраснела и прибавила: – Но он обещал, что до свадьбы мы будем жить как брат и сестра.

– И ты ему поверила?

Голос Джорджианы стал печальнее.

– Да, я поверила. Но он никогда не любил меня, ему были нужны деньги, только деньги. У меня нет к нему недобрых чувств, но он причинил боль и обиду моему брату, и мне не хотелось бы его видеть.

– Так лучше всего; тебе нет необходимости его видеть, – сказала Элизабет. Она не договорила, что если только Джорджу Уикхему не повезет, его еще утром увезут из Пемберли под охраной полиции.

Они выпили чай, лишь изредка перекидываясь отдельными словами. Когда Элизабет поднялась, собираясь уходить, Джорджиана сказала:

– Фицуильям никогда не говорит о мистере Уикхеме или о том, что тогда случилось. Лучше, если б говорил. Так важно, чтобы любящие люди могли открыто и откровенно обсуждать все, что для них важно.

– Я тоже так считаю, – поддержала ее Элизабет, – но иногда это трудно. Нужно найти подходящий момент.

– Мы его никогда не найдем. От той истории остался только горький осадок – стыд, что я разочаровала горячо любимого брата, и уверенность в том, что он никогда больше не будет доверять моему мнению. Но, Элизабет, мистер Уикхем не злой человек.

– Только опасный и очень глупый, – вставила Элизабет.

– Я рассказала эту историю мистеру Элвестону, и он думает, что мистер Уикхем был влюблен, хотя и руководствовался потребностью в деньгах. С мистером Элвестоном я говорю свободно, почему же не могу так говорить со своим братом?

– Выходит, мистер Элвестон посвящен в тайну, – сказала Элизабет.

– Конечно, мы ведь близкие друзья. Но мистер Элвестон поймет, как понимаю и я, что мы не можем стать еще ближе, пока над Пемберли не разошлись темные тучи. Он еще не объяснился, и у нас нет тайной помолвки. Я не стала бы скрывать такое от тебя, дорогая Элизабет, или от брата, но мы оба знаем, что таится в наших сердцах, и будем смиренно ждать.

Итак, в семье есть еще один секрет. Элизабет казалось, она понимает, почему Генри Элвестон еще не посватался к Джорджиане и не открыл своих намерений. Похоже, он воспользовался случаем, чтобы оказать Дарси посильную помощь, и оба они, Элвестон и Джорджиана, обладают достаточной чувствительностью, чтобы понять: великое счастье разделенной любви не празднуют в тени виселицы. Но она только поцеловала Джорджиану, шепнула, что ей очень нравится мистер Элвестон, и пожелала счастья им обоим.

Пора одеваться и начинать день. Мысль, как много надо успеть сделать до приезда в девять часов сэра Селвина Хардкасла, угнетала Элизабет. Главное – разослать письма приглашенным гостям с объяснениями – без подробностей, – почему бал отменили. Джорджиана сказала, что заказала завтрак к себе в комнату, но кофе пить будет со всеми в столовой и постарается чем может ей помогать. Лидии тоже принесли завтрак в комнату, Джейн составила ей компанию, а так как дамы уже оделись и комнату привели в порядок, скучавший без жены Бингли присоединился к ним.

Как только Элизабет оделась и Белтон оставила ее, чтобы узнать, не нужна ли помощь Джейн, Элизабет разыскала Дарси, и они вместе отправились в детскую. Обычно этот ежедневный визит проходил после завтрака, но сейчас обоих преследовал суеверный страх, что нависшее над Пемберли несчастье может затронуть детей, и им не терпелось убедиться, что в детской все благополучно.

Но в этом безмятежном, изолированном мирке ничего не изменилось. Мальчики с восторгом встретили родителей, пришедших в необычное время, и после первых крепких объятий миссис Донован отвела Элизабет в сторону и тихо сказала:

– Миссис Рейнолдс была так добра, что пришла ко мне чуть свет и сообщила о смерти капитана Денни. Для нас всех это большой шок, но смею заверить вас, что мастер Фицуильям ничего не узнает, пока сам мистер Дарси не сочтет необходимым рассказать ему то, что можно сообщить ребенку. Не волнуйтесь, мадам, ни одна служанка не придет сюда сплетничать.

Когда они вышли из детской, Дарси поблагодарил Элизабет, сказав, что испытал большое облегчение, когда узнал, что Джорджиане все известно и что сестра приняла печальные новости достаточно твердо. Однако Элизабет не могла не почувствовать, что в сознании мужа вновь всплыли старые сомнения и тревоги и что он хотел бы оградить Джорджиану от всего, что напоминает ей о прошлом.

За несколько минут до восьми Элизабет и Дарси вошли в столовую, где за столом сидел только один Генри Элвестон; кофе выпили много, но обычный завтрак из яиц, домашнего бекона, сосисок и почек, расставленный на буфете под серебряными крышками, почти никто не тронул.

За завтраком ощущалась неловкость, чего обычно никогда не было; положение не изменилось с приходом полковника и следом за ним – Джорджианы. Девушка села между Элвестоном и полковником и, когда Элвестон передавал ей кофе, сказала:

– Если хочешь, Элизабет, давай после завтрака займемся письмами. Составь текст, а я стану делать копии. Всем можно послать одинаковые письма, и они, конечно, должны быть краткими.

Последовало молчание, которое всеми переживалось тягостно, потом полковник обратился к Дарси:

– Думаю, мисс Дарси следует покинуть Пемберли, и как можно скорее. Ей не стоит иметь отношение к этому делу и давать показания сэру Селвину или констеблям, если они этого потребуют.

Джорджиана побледнела, но голос ее звучал твердо:

– Я хочу быть полезной. – Она повернулась к Элизабет: – У тебя сегодня будет много дел, поэтому дай мне текст, я напишу сама все письма, тебе останется только подписать.

– Прекрасный план, – поддержал ее Элвестон. – Записки должны быть предельно краткими. – И обратился к Дарси: – Позвольте и мне помочь, сэр. Если мне дадут быстрого коня, я могу развезти письма. Большинству гостей я незнаком, что поможет избежать ненужных объяснений, которые пришлось бы давать члену семьи. Мы с мисс Дарси могли бы внимательно изучить карту местности и разработать быстрый и рациональный маршрут. Семейства, у которых есть приглашенные близкие соседи, могут сами передать письма.

Элизабет подумала, что кто-то из гостей, несомненно, получит удовольствие от такой задачи. Если что и может компенсировать отсутствие бала, так это разыгравшаяся в Пемберли драма. Конечно, друзья посочувствуют их переживаниям и напишут ответные послания со словами утешения и поддержки и во многих письмах будут искренние чувства и подлинное беспокойство. Нельзя позволять цинизму принижать порывы любви и сострадания.

– Моя сестра не будет принимать никакого участия в происходящем, – произнес Дарси ледяным голосом. – Она не имеет ни к чему отношения, и будет неуместно втягивать ее в эту историю.