Однако в этот день полицейский так и не появился.

Эрнст Ка́льтенбруннер

И утро кончилось, а Германа всё нет. Ну, пусть Карла. Доели последнюю колбасу, хлеб и масло, всё, дальше или выбираться в люди, или начинать голодовку. Иван Яковлевич, чуть отодвигая занавески на всех окнах поочерёдно, осмотрелся. Так-то тихо. И только решил, что пора до магазина прогуляться и печь на кухне затопить, как в последнем окне, что выходит на улицу увидел промаршировавших мимо их дома солдат.

Чёрт их знает, может, они и должны здесь маршировать. А может обход домов делают. Пришлось снова забираться под одеяла, на улице чуть, наверное, потеплело, солнце не показалось, но хоть дождя и ветра нет. Лежал полковник по-прежнему на животе и строил планы по ликвидации Ежова, когда у соседей залаяла собака. Кто-то пришёл. А тут же и в дверь их домика постучали. Фу, слава богу, условным стуком. Редкие одиночные удары с большими паузами.

Брехт сунул «Вальтер» в карман пальто и открыл дверь. Там с двумя большими сумками стоял Энгельгардт. По мешкам чёрным под глазами и двухдневной щетине было понятно, что человек все эти два дня, вернее, двое суток был на службе. Расследовал преступление в бирштубе «Райх». Когда полковник принимал у криминальдиректора сумки, то в одной характерно звякнул металл. Знакомый звук, значит, у них снова есть гранаты и можно сегодня ночью выходить на охоту за генералом Манштейном.

Другая сумка тоже звякнула, но звон другой – стеклянный.

– Ох и наделали вы делов товарищи! – Снимая фуражку, покивал головой Энгельгардт, своим мыслям должно быть.

– Проблемы? – Иван Яковлевич отступил, освобождая гостю проход на кухню. – Чайку поставить? Керогаз зверь, через пару минут готов будет.

– А кофе? Был вроде? – повесив на вешалку куцее пальто полицейский, прошёл на кухню.

– Есть и кофе, неплохой, Только мельницы нет, я в ступке зёрна толку. Процесс. Запах какой, надышусь и уже пить не хочется. Растолочь?

– Да, если не затруднит, двое суток не спал. Только на кофе и держусь. Наделали вы делов. Этих бы ладно убили, на пользу всем, а вот к ним вчера один человечек затесался, теперь и не узнать случайно или дела какие общие были, но есть такой убитый. И чин-то крохотный унтерштурмфюрер СС (лейтенант). Некто Адольф Эйхман. Не слышали? – Карл вопросительно посмотрел на Брехта, усердно орудующего пестиком в ступе чугунной.

Полковник чуть не подпрыгнул, дёрнулся и больным полушарием об угол стола задел, теперь прыгнул по-настоящему. Ну, не слабо он гранатку швырнул. Легендарного эсесовца завалил. Можно сказать – живую легенду. А, теперь получается – мёртвая легенда. Всем миром много лет искали товарища, и только болтливый сынок, где-то в Аргентине, проболтался. Организатор Холокоста. Самый главный враг всех евреев. Нда. Конечно, если всё пойдёт по старому сценарию, то найдут другого Эйхмана. Этот австриец, найдут немца. Стоп. Австриец. Австриец? Теперь понятно, чего полиция в мыле. Эйхман ведь друг Кальтенбруннера – другого австрийца. А тот сейчас главный эсесовец в Австрии и практически организатор Аншлюса.

– Опять Кальтенбруннер?

– Откуда, так это специально?!

– Не, не, товарищ директор, не выдумывайте. Не выпучивайте глаза. Не надо тут строить конспирологических теорий. Это чистая случайность и совпадение. Я даже, ведь, не собирался взрывать это кафе. Вам решил помочь. Как там – «русские своих не бросают». И хоть мы с вами немцы, а это итальянец и испанец, но в данный момент мы все тут русские, ну и так далее, в смысле своих не бросаем.

– А откуда знаете про Кальтенбруннера? – полицейский ведь, и умный, на кривой козе не объедешь. (Вот, интересно, а чего это предки на козах катались?) Нужно что-то сказать, чтобы и не врать и правды не говорить.

– Читал личное дело Кальтенбруннера (Ну, и что, что это википедия, читал же, не соврал.) Вот там и упоминался некий Адольф Эйхман школьный друг Эрнста по прозвищу – «маленький еврей».

– Есть такое. У него маленький рост, черные волосы и большой еврейский нос с горбинкой. Стойте, так вы ещё и Кальтенбруннера убить наметили? А при чем тут эти австрияки?

Ну, блин. Вот попался въедливый камрад.

– План был, но мы опоздали. Аншлюс уже случился. – А почему бы и нет? Хотели помешать, да не вышло. Медленно запрягаем.

– Зато он завтра будет в Берлине. И уже раз десять мне звонил, и сам Гейдрих – начальник СД и начальник полиции безопасности Германии (Зипо (Sicherheitspolizei)) звонил. Разве вот Фюрер ещё не отметился. Что им сдался этот лейтенантик?

Брехт пожал плечами. Правда, не знал. Это ещё совсем не тот Эйхман. Ещё ничем не отметился.

– Может и правда – друг. Дружба на многое может сподвигнуть, ну а Гейдрих знает, что Гитлер выделяет Кальтенбруннера. Ему ведь не сложно помочь, набрал вас по телефону и дал команду приложить все усилия, и бросить все силы на поимку преступников.

– Так и было. Но, где я и, где Рейнхард Гейдрих, он группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции, а я скромный криминальдиректор, что соответствует званию майора в вермахте.

– И как проходит расследование, – попытался Иван Яковлевич переключиться на знакомую Карлу тему.

– Всё, как и планировалось, взяли конкурирующую банду. Сейчас мои люди проводят допросы с пристрастием. Признаются во всём. Куда им деваться. Но люди серьёзные, пока эту банду брали, то троих людей наших потеряли. И двое ещё раненых. У них тоже двое раненых и один убитый. – Энгельгардт посмотрел на Брехта, – А вы молодец. Из банды Шенфельдта не осталось никого. Даже раненых нет. Все убиты. Я когда зашёл в бар, то чуть не вывернуло меня. Кровь, куски тел, мозги на потолке. Прямо как в ад заходишь. Если война будет, то ведь вот такая?

– Представьте сотни самолётов бомбящих Берлин или Дрезден. У каждого тонна бомб. Сто тонн бом и так день за днём, пока город полностью не разрушат. Сотни тысяч погибших гражданских.

– Всё, хватит. Это невозможно представить.

Да, а если майору про Бухенвальд с Освенцимом рассказать.

– Герр Карл, а что с нашим домом? Можно топить? Можно выходить за продуктами? Что с Манштейном?

– Как вы собираетесь обставить убийство генерала? – вопросом на вопрос ответил.

– Я подброшу записку, что это сделали патриоты Франции из организации «Свободная Франция». А что, кстати, с ультиматумом?

– Срок истекает послезавтра утром. Пока Гитлер ждёт.

– Вот и подтолкнём.

– В сумке три гранаты, как вы и заказывали, и я сделал по вашему рецепту коктейль «Молотова». Его на самом деле придумал ваш премьер-министр?

– Понятия не имею. Но название прижилось …

А кто и когда на самом деле придумал эту зажигательную смесь и почему у неё такое название?

Хоть бы раз всё пошло по плану. Ну, хоть один раз! Зачем тогда вообще планы строить? Фаталистом нужно стать. Иван Яковлевич ошарашенно смотрел на то место, где должен стоять автомобиль Манштейна. Та самая машина, на которой ездил Штирлиц – Mercedes-Benz 230 W143 отсутствовала. Вот ведь блин незадачливая незадача. Он через два квартала тащил гранаты с бутылками коктейля товарища Молотова, а Манштейт уехал. Может его Гитлер отправил Францию воевать?

Брехт постоял, соображая, чего теперь делать. Стоял не прямо на виду, мало ли, патруль какой по улицам ходит или прохожий, припозднившийся пройдёт, стоял за кустом, наверное, сирень или черёмуха. Нет ещё листьев, не разобрать. Куст и куст. Смотрел на место, откуда исчез «Мерседес» и расстраивался. И тут в доме генерала форточка открылась, и из неё стали еле различимые в свете, пробивающемся из-за отдёрнутой шторы, клубы дыма наружу выплывать. Стоять. Бояться. «Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!». Если у Манштейна есть шофёр личный или адъютант, который его на «мерсе» катает, то этот геноссе должен где-то жить. Не спит же он в одной койке с генералом. Не те времена. Получается, вот оно что. Утром приезжает, пусть будет водитель, на «Мерседесе» к дому фон Манштейна, заходит, ждёт, пока генерал соберётся, тапки мягкие на сапоги бутылочные поменяет, и потом они вдвоём идут к автомобилю. А чего раньше Матроскин телеграмму не отправил? Теперь нужно новый план планировать. Утром под осуждающими взглядами прохожих лезть под машину и приделывать там гранаты – не вариант. Помогать же полезут. Советы давать. К чертям первый план. Способ, что позволил во Франции уменьшить количество генералов, тут не подходил. Нет многоэтажных домов поблизости. Сплошная «одноэтажная Германия».