Нет, Алексей не винил телевидение, репортеров, журналистов, они же не знали, кого восхваляют. А он знал. Они ежедневно превозносили и воспевали самого ничтожного человека на свете – его врага, Самойлова Андрея Павловича.

Адамов смотрел сквозь экран, крепко сжимая в руках старый бокал с отбитым краешком и потускневшим, а некогда золотистым ободком внутри. Это Алена подарила ему на двадцать третье февраля. Ровно пятнадцать лет назад.

Именно столько лет он вынашивает одну мысль: найти, растоптать и уничтожить. Пока исполнил только первую часть – нашел. А вот растоптать и уничтожить этого мерзавца, к сожалению, до сих пор не удалось. Так, по мелочи: здесь завод закрыли, там финансового директора посадили. Да, все это Адамов. Но это так ничтожно мало для негодяя, который пятнадцать лет назад отобрал у Алексея все – мать, жену, неродившегося ребенка. Семью. Счастье. Будущее.

«… Вчера, четырнадцатого апреля, – тем временем вещал диктор с экрана, – в семье известного дизайнера Натальи Керкис произошла ужасная трагедия. Ее семнадцатилетнего сына застрелила Загородняя Анна, которая являлась репетитором мальчика. Виновная была задержана на месте преступления. Что толкнуло женщину на столь жестокий поступок? Обстоятельства выясняются. Идет следствие. Отец мальчика…»

Адамов передернул плечами и, не желая слушать дальше, нажал кнопку на пульте. Экран погас, но раздражение от услышанного не проходило. Женщина убила подростка. Неужели у нее были на то серьезные основания? Вряд ли. Ни у кого нет веских оснований убить другого.

Вот он. Он ведь давно мог шлепнуть своего врага. Еще пять лет назад, когда наконец нашел. Мог, конечно. Хлопнуть из пушки и дело с концом. Ну или переехать автомобилем. Или разыграть суицид. И сделал бы это так, что ни один пинкертон не распутал дело. Но нет, Алексей не мог этого допустить. В смысле, убить так просто не мог. Правда, не убил до сих пор вовсе не потому, что был таким человечным и гуманным. Уж точно не поэтому! Просто всеми уважаемый народный благодетель Андрей Павлович Самойлов должен жить долго и в таких же муках и терзаниях, в которых уже пятнадцать лет живет Алексей Адамов.

Он сжал кулаки, пытаясь прогнать воспоминания, но они так и лезли, так и проникали в каждую клеточку мозга. Самым наглым образом…

***

– Алена! Аленка, ты дома? Мама!

Алексей наспех скинул ботинки, по обыкновению раскидав их в разные стороны, хотя мать, а теперь еще и жена, все время ругали его за это. Что поделать, привычка, все время куда-то торопится. Он потянул носом: пахло пирогами и свежесваренным борщом. Заулыбался, предвкушая вкусный обед.

Адамов вдруг выпрямился и прислушался. Из комнаты раздавался звук телевизора, больше ничего.

– Алена! Почему такая тишина, и никто не встречает? С мамой что-то?

Он быстро прошел в комнату и замер на пороге.

Мать сидела в своем любимом стареньком кресле перед тем самым телевизором, плед с колен свалился, рука свесилась.

– Мам! Мама, тебе плохо?

Он подбежал к ней, заглянул в лицо и отпрянул.

Глаза смотрели куда-то вдаль, а по виску стекала струйка крови прямо по седой пряди волос, медленно и неизбежно окрашивая ее в бордовый цвет.

– Алена-а-а!!!

Алексей бросился в маленькую комнату, затем в кухню, на ходу доставая телефон. Вдруг споткнулся обо что-то и непроизвольно сделал несколько шагов назад.

Она лежала на полу, прямо посреди кухни…

– Нет, нет, нет!!!

Алексей кинулся на колени и схватил ее тоненькое запястье в надежде услышать жизнь. Две жизни… Совсем недавно, еще утром его милая Аленка была не просто женой, не просто его жизнью, она была двумя жизнями сразу.

Он смотрел на ее тонкую руку, на голубые венки, просвечивающие сквозь нежную кожу, на длинные, изящные, еще теплые пальчики, и боялся смотреть ей в лицо. И в глаза. Особенно в глаза! Такие любимые, зеленые, но теперь неживые. Все также не глядя, он провел рукой по ее векам и, не сдерживая рыданий, прижался губами к запястью. Ей было всего двадцать два…

***

Адамов снова мотнул головой, пытаясь вытряхнуть ядовитые мысли-змеи, без дозволения проникающие в мозг, выдавить их из памяти навсегда! Но вот уже пятнадцать лет изо дня в день эта тонкая безжизненная рука с венками всплывала в памяти, не давая забыться ни на секунду. Огонь в душе разгорался все сильнее, а сердце все больше леденело.

Убийцу не нашли. По извлеченным пулям удалось выяснить, что стреляли из старого раритетного пистолета. Следы привели к владельцу – пожилому интеллигентному антиквару, который сообщил, что давно продал оружие кому-то в частную коллекцию, в доказательство он даже нашел запись в журнале. Данные покупателя оказались фальшивыми.

Но Алексей и без того догадывался, кто убийца. В то время они как раз разрабатывали одну банду, дислоцировавшуюся в небольшом городке под Питером. По слухам верховодил там местный воротила Андрей Самойлов. Умный, хитрый и изворотливый. Капитан Адамов вел дело о нескольких убийствах и ограблениях, собрал улики и почти достал этого гада. А накануне как раз взял папку с делом домой, там были показания свидетелей и даже случайно сделанные снимки нескольких лиц, на одном из которых засветился Самойлов. Но в тот день папка исчезла.

В итоге улик оказалось недостаточно, потом нашлись случайные свидетели, давшие показания в защиту подозреваемых. В общем, привлечь убийцу к ответу не удалось, ускользнул он от правосудия, а вскоре бесследно исчез. Было понятно, что в отделе предатель, но и его вычислить не получилось.

Вскоре подразделение расформировали, и он уехал учиться в город, а еще через несколько лет милиция стала полицией, многие старые дела были утеряны, случайно или нарочно, теперь уже не разобрать. Но сути это не меняло – преступники остались преступниками. После всего случившегося Алексей решил посвятить свою жизнь борьбе с преступностью и поиску своего врага.

Адамов еще раз тряхнул головой, прогоняя воспоминания, встал, вышел в прихожую, скинул тапки, надел ботинки, плащ и, открыв дверь, шагнул за порог. Вернулся, поставил аккуратно тапки, взял забытый портфель и снова вышел.

Ступая по тротуару размашистым шагом, он с силой сжимал ручку портфеля и думал, думал, думал. Самойлов должен ответить! Он должен получить по заслугам! Нет, Алексей не хотел отомстить, он просто мечтал лишить счастья человека, который когда-то отнял у него все. Это не месть, это простая человеческая мечта, много раз убеждал себя Адамов. Месть по его мнению – нечто мелкое, пакостное и глупое, а вот мечта – это возвышенно, где-то даже поэтично.

День побежал, покатился по кругу, стремясь за стрелками циферблата, а прокурор занялся повседневными делами, при этом ни на минуту не выпуская из мыслей свое дело. Разбирая принесенную Лилей корреспонденцию, раскладывая ее по папкам, проглядывая справки, экспертизы, протоколы Адамов вспоминал, как пять лет назад впервые увидел своего врага. Практически, столкнулся лицом к лицу.

Он не помнил и не знал его молодым, видел когда-то на нечетких, размытых фотографиях в том самом уголовном деле, но вот так – глаза в глаза, встретился впервые. И при встрече узнал сразу. А когда прозвучало имя новоявленного успешного бизнесмена и народного благодетеля Андрея Самойлова, сомнений не осталось – нашел!

Адамов снова вернулся мыслями на пять лет назад. Он недавно получил должность прокурора и периодически появлялся в административных коридорах по долгу службы или так, по случаю. В тот раз он приехал на прием в мэрию в честь какого-то праздника и вдруг увидел его. Алексей еле сдерживал себя, с ненавистью глядя на своего врага и его семью: на миловидную женщину, вероятно, жену, обнимавшую не менее симпатичную девушку, наверное, дочь. Сам Самойлов держал за руку мальчишку лет двенадцати, очевидно своего сына, и счастливо улыбался. И надо признать выглядел он безукоризненно: высокий, подтянутый, в идеально сидящем костюме и с какой-то необычайно спокойной улыбкой на благородном лице. Его враг был счастлив…