Шагая к своей супружеской спальне, рука в руке, молодожены Уингтоны молчали. Свет трех свечей, надежно сидящих в серебряном подсвечнике, который нес в руке Джереми, танцевал и заставлял тени идущих дрожать. Но дрожали не только тени – дрожала душа Вивиан.

– Дорогой, этот бал так утомил меня… – робко улыбнувшись, тихо сказала Вивиан. – Прошу, позволь мне провести эту ночь одной, в одной из комнат для гостей.

– Нет, – бросил Джереми и, повернув лицо к лицу супруги, криво улыбнулся. – Ты боишься меня, любовь моя?

– Нисколько, – спокойным тоном ответила ему Вивиан, но его красивая хищная улыбка заставила ее сглотнуть. – Я просто очень устала и желала бы поспать в эту ночь одна. И ты ведь слишком много выпил сегодня…

– Нет, – твердо повторил Джереми. – Ты моя жена, и я желаю тебя.

Они остановились перед высокими дверями, ведущими в их спальню.

Джереми открыл дверь и вперил взгляд в лицо Вивиан. В его глазах горел огонь вожделения и безудержной страсти.

– Запомни, любовь моя: ты будешь спать только со мной. Только в моих объятиях. Всегда, – тихо сказал он, наклонившись к ее уху. Затем, отстранившись, он крепко сжал локоть супруги и подтолкнул ее к открытой двери.

Вивиан заставила себя улыбнуться и, молясь о том, чтобы эта ночь поскорее превратилась в утро, зашла в спальню.

– Вивиан?

Девушка вздрогнула и, словно воришка, пойманный с поличным, поспешно обернулась на голос своего супруга. Ее лицо, в свете раннего утра, было бледным и испуганным. Через секунду Вивиан улыбнулась и, накинув теплый длинный халат, подошла к кровати, но не села, а остановилась на некотором расстоянии, чтобы Джереми не смог заставить ее вернуться в постель.

– Спи, любовь моя. На дворе еще только раннее утро, – ласково сказала она.

– Тогда почему ты не в постели? – сонно нахмурился Джереми.

– Мне что-то не спится… Я пойду в библиотеку и почитаю какую-нибудь книгу, – Вивиан склонила голову на бок и, послав супругу воздушный поцелуй, добавила: – Если Джейн появится раньше, чем ты встанешь, отошли ее ко мне. Хорошо, мой дорогой?

– С каких пор ты стала ранней пташкой? – сузил глаза Джереми, но затем улыбнулся и, вновь откинувшись на подушки, закрыл глаза и добавил: – Вели растопить в библиотеке камин. Не хочу, чтобы ты мерзла, любовь моя.

– Я сама это сделаю. Но ты спи, мой родной, спи. – Вивиан бесшумно подошла к кровати вплотную, наклонилась к красивому сонному лицу супруга и поцеловала его в щеку, отчего тот сладко улыбнулся.

«Как может в таком красивом теле и за таким милым лицом прятаться такая тьма! Мистер Дэрбинелл, мой бывший жених, не сравнится с тобой в красоте и юности. Но, Боже, узнай я ранее о том, как дорого мне придется заплатить за звание твоей жены, я предпочла бы мужа подобного тому потному борову, чем тебя, – с горькой улыбкой подумала Вивиан, смотря на подтянутое молодое тело своего супруга. – Но, благодаря тебе, я стала богатой и популярной, мой дорогой… Нет, я сделала правильный выбор. Ведь когда-то ты охладеешь ко мне, и я буду счастливо закрывать глаза на твои измены и романы с другими женщинами. Мне нужно лишь немного потерпеть. Твоя страсть ко мне не может быть вечной»

Стараясь не разбудить супруга, Вивиан тихо вышла из хозяйской спальни и осторожно закрыла за собой дверь. Босая, с распущенными, спутанными после исполнения супружеского долга ночи, девушка медленно зашагала по длинному коридору, не обращая внимания на холодный, не покрытый ковром пол. Унылый свет утра, такого раннего, что даже прислуга все еще крепко спала в своих постелях, освещал коридор и делал его холодным и неприветливым.

Уингтон-холл, этот большой, красивый особняк, в котором она была хозяйкой уже целый месяц, был Вивиан чужой. Она все еще не могла поверить в то, что это место стало ее домом. Ее собственным домом в Лондоне. Потому что она помнила: все это принадлежит ее супругу, и, пожелай он развестись с ней, она вновь упадет в ужас бедности и презрения всеми. Ведь именно так работает отлично слаженный механизм общества богачей и аристократов: стоит тебе упасть по социальной лестнице, как твои друзья перестают замечать тебя, а затем и вовсе становятся бывшими. Но Вивиан нуждалась не во внимании и любви к ней общества: ей необходимо было оставаться супругой Джереми, чего бы ей это ни стоило. Моральные муки и потерю владения собственным телом можно пережить, считала она, а смерть любимого ей человека – нет. Все, что делала девушка, она делала во благо Ричарда, которого любила даже больше себя саму, и, если для того, чтобы иметь возможность помочь ему, ей приходилось плакать от омерзения и бессилия – верными спутниками каждой проведенной с Джереми ночи, Вивиан готова была терпеть это до конца своих дней. Без ропота. Без жалоб.

Все, что требовалось миссис Уингтон для того, чтобы восстановить моральные и душевные силы, были пара свободных часов, проведенных наедине с собой, за написанием писем или чтением книги. В первые недели брака ей без труда удавалось вырвать для себя эти желанные часы свободы, ведь тогда Джереми был весьма деликатен в своей любви к ней. Однако в последнее время супруг стал невероятно ревнивым и требовал ее постоянного присутствия рядом с ним, и Вивиан приходилось изловчаться, выдумывать неотложные дела, только лишь, чтобы спрятаться от Джереми и уйти в себя.

«Буду вставать так каждое утро. Ложиться поздно ночью мне все равно не удается: Джереми не выпускает меня из спальни и своих объятий» – устало подумала Вивиан. Ее глаза смыкались от недостатка сна, а тело было охвачено такой слабостью, что она едва переступала с ноги на ноги, но возвращаться в спальню, в плен своего супруга, она не желала. Пусть лучше она уснет в кресле, в библиотеке… Да хоть на полу! Но не в одной кровати с Джереми. Не после того, что он делал с ней все эти слишком длинные ночи.

Войдя в библиотеку, вмещающую в себя тысячи книг, хозяйка Уингтон-холла надежно заперла двери на замок и растопила камин. Когда первые теплые языки пламени охватили ароматные березовые дрова, девушка забралась с ногами в одно из мягких больших кресел и, вперив невидящий взгляд на книжную полку, сидела так, не шелохнувшись, до тех пор, пока стук в дверь и голос Джейн не вывели ее из состояния невесомости.

– Мисс Вивиан! Ой, то есть, миссис Уингтон! – бодрым тоном позвала верная Джейн, как и прежде, занимавшая должность личной горничной своей теперь уже замужней подруги. – Ваш супруг приказал мне позвать вас к завтраку!

«Что? Уже завтрак? Но который час? – удивилась Вивиан и взглянула на большие настенные часы, которые показывали восемь тридцать три утра. – Время пролетело так быстро… Но как хорошо, что, в отличие от моей тети Беатрис, Джереми любит понежиться в кровати».

Неохотно покинув свое убежище, Вивиан подошла к двери и впустила в библиотеку Джейн. Та, одетая в новую, с иголочки, форму, со счастливой улыбкой протянула Вивиан два письма.

– Ваша почта, миссис Уингтон! – Горничная протянула подруге письма, но, увидев усталое лицо Вивиан и круги под ее глазами, нахмурилась. – У вас опять бессонница? Вы выглядите так, будто не спали всю ночь!

«Именно так и было, Джейн… Ночью я себе не принадлежу… Впрочем, как и днем» – усмехнулась про себя Вивиан, но заставила себя мягко улыбнуться и ответить:

– Умоляю, наедине называй меня как раньше, мисс Вивиан. Да, вновь бессонница… Я поднялась очень рано. Мне не спалось, и я решила почитать какой-нибудь хороший роман, – солгала она, машинально забирая у Джейн письма, и, взглянув на адрес отправителя, иронично усмехнулась. – Письмо от Энтони… Интересно, как он отреагировал, когда узнал, что я вышла замуж за его лучшего друга?

– Если узнал, мисс Вивиан, – вставила Джейн. – Он ведь так далеко! На самом севере!

– Конечно, он узнал, глупенькая! – тихо рассмеялась Вивиан, распечатывая письмо от кузена. – Обо всех рождениях, смертях и заключениях брака пишут многие газеты, а Крэнфорды всегда получают не менее трех разных свежих газет каждое утро. Думаю, Энтони узнал о моей свадьбе с опозданием, но, моя дорогая, он, а также моя милая добрая тетушка Беатрис, должно быть, весьма рады этой новости. Особенно моя тетя… Она так старалась выдать меня за старика Дэрбинелаа! Надеюсь, сейчас она кусает локти, зная о том, что ее бедная племянница стала супругой человека, намного более богатого, чем она сама. – Хмыкнув себе под нос, девушка пробежала взглядом по строкам, написанным Энтони, и широко улыбнулась: – Ну, вот! Я была права! Ты только послушай, что пишет мой кузен! «Моя дорогая Вивиан, эта новость, признаться, изумила меня до глубины души, однако, это изумление было чувством приятным, ведь теперь, зная о том, что ты добилась своей цели, я спокоен за тебя и твоего Ричарда…»