Светлые, мутно-серые радужки глаз молодого существа, постепенно учились всматриваться, искать подробности. Иногда, чтобы разглядеть выражение лица, он ловил нерасторопных птиц и поедал их. Окрашенные свежей кровью очи, пусть совсем ненадолго, могли любоваться улыбкой хозяина квартиры, морщинками у его губ. Взгляд, сквозь принесённую жертву, позволил запомнить родинку над правой бровью, цвет карих глаз.
Очень часто квартира наполнялась незнакомыми ароматами для обоняния сверхъестественного восприятия, пропитывая собой пространство, владельца квартиры, вырываясь на улицу, через открытые балконные двери. Человек поглощал издававшую странный запах пищу, аккомпанируя ритмичными звуками, например, похлопывая себя по бедру или притаптывая ногой. Молодой мужчина помогал правильно звучать мелодии, что часто напевал. Звуки отголосками доходили до слуха снежного демона и вызывали постепенные изменения в его натуре. Ему удавалось улавливать знакомые слога, а постепенно, и целые слова. Снежный демон, привлекаемый звуками, стал чаще пробираться внутрь квартиры, внимательнее прислушиваясь к тому, как говорит человек. А когда тот засыпал, демон оставался подле него и не мигающим взглядом провожал вечерние сумерки, встречая первые звёзды и свою Луну, слыша знакомые слова в мыслях хозяина квартиры. Слова часто звучали как мелодия, порой весьма поспешная и неуёмная, порой тягучая и навязчивая. Но чаще его мысли были лёгкими, почти невесомыми, как пёрышки птиц в полёте, которых демону так и не удалось поймать звонким движением пальцев рук. Даже в пасмурный день комнаты наполнялись теплом от размышлений и пространных рассуждений, на мало понятные темы. Этот свет согревал хладные очи демона и текли из них слёзы, похожие на хрупкие льдинки, напитывая новорождённое естество эмоциями, оборачивая в длинные строчки из стихотворений.
Изначально, белый призрак зимы и не помышлял что-то узнавать о худощавом теле, вмещавшем в себе чистое, беззлобное сердце и добрую душу. Он перестал задаваться вопросами, почему при встрече не убил этого человека, как остальных путешественников, почему остался в мире людских грёз? Зачем подходит настолько близко, что способен дотянуться? Какая неизвестная магия удерживает его подле квартиры на четвёртом этаже? Ведь он способен выбрать другое место, мир оказался огромным и не единственным обиталищем для подобных ему. Научившись слышать, снежный демон усаживался где-то поблизости и жадно разглядывал предметы и людей отзвуками размышлений странного, прекрасного человека, испачканного желанием быть понятым и испорченным нелюбовью к себе. Обхватив колени руками, сверхъестественное создание медленно раскачивалось взад-вперёд, перебирая пальчиками на ногах, подыгрывая звенящими колокольчиками, напеваемой мелодии.
Младое естество становилось жадным. Немного отогрев пальцы и глаза светом человеческой души, юного демона захлестнуло желание прикоснуться к вещам, что берёг хозяин квартиры, возжелал проявиться, быть увиденным и приобщённым к вечной жизни в чужих воспоминаниях. И желания стали каплей, что упав на гладкую воду поверхности мироздания, вызвала волну за волной, возмущая реальность, приводя в мир неизвестное логике, законам физики. Неизвестное расселилось по уголкам, затаилось до времени, поджидая момент, дабы проглотить настоящее, напитаться силой человеческого духа. Демон привёл за собой возможность для перевоплощения другим сущностям, искавшим лазейку в трехмерное пространство и он им её предоставил, расширив рамки возможного и совершенного. И многому теперь следовало случиться.
Он менялся, приобрёл взгляд и слух, вылепил черты лица, но не успел заметить насколько изменчив окружающий его мир и сколь быстротечно время для человека, увлечённого жизнью. Поэзия минут и часов распадалась на строчки, рождая стремления и надежды для зримого и невидимого.
Глава
Сколько раз солнце и луна сменяли друг друга на небосводе с того момента, когда хозяин квартиры в доме с серыми облицовочными кирпичами, тихо затворил за собой дверь и оставив ключ под ковриком, ушёл? Куда? Кто знает... Зачем? Уходят, когда оставаться нет сил...
Молодой демон так и не научился считать время человеческими мерками, лишь терпеливо ожидая возвращения хозяина квартиры. Ему необходимо было верить, что день, когда в замочной скважине повернётся ключ и дверь отворится, обязательно наступит. Иначе отчаяние захлестнёт его сознание с бушующей силой, накроет лютой озлобленностью и буйством презрения. Вера необходима дабы не впасть в остервенелое безумие, вихрем сокрушающее созданное за долгое время терпение. Он бы мог повалить деревья, сломать скамейки и ограду во дворе дома, взрывая когтями землю, растерзать всех живущих людей в соседних квартирах, вопя от ярости и неизвестного до селе чувства растерянности. Если бы только белому призраку хватило смелости уничтожить всё, принадлежащее тому человеку, всё, с чем он соприкасался каждый день, может быть тогда он перестал страдать от столь глубокого чувства покинутости, излечился и отправился с иное странствие.
Смятение вызванное обманом, изменой данному слову, вызывало пылкое возмущение, раздувая внутренности, взрывая глазные яблоки, ломая форму позвонков, изгибая колени. Демон рокотал истошной бурей льда, распаляясь, будто снежная лавина, силясь гравитацией и массивностью содержимого, он плавился изнутри, уподобляясь тьме космоса в желании утолить жажду, ради которой его породили. Но обретя вид человеческий, хладный приобрёл сознание, сковавшее гуманизмом жестокие порывы. И так раз за разом, вопия от беспомощности его младое естество горело, пылая вселенским холодом, поднимая дыбом белоснежные волосы, скручивая пряди в канаты, охватывавшие шею, руки, ломая, выкручивая их, пугая беззвучным хрустом и неестественным грохотом надвигающейся бури. Распахнутый рот вопрошал о справедливости, узнанной из слов, разинутые челюсти просили отмщения, сведенные судорогой скулы, требовали новой жертвы. Но стоило ему наткнутся на выписанные в отдельную тетрадь стихи, немного корявым почерком, как отравляющая ревность к миру, затихала под ледяными покровами его грудной клетки. Обезображенные ломотой конечности сокращались, суставы становились на место, челюсть и вывихнутые пальцы вновь вправлялись. После каждого грозного боя с самим собой, жалкое создание ползало по паркетному полу, собирая по крупицам ледяной свой взор, бережно скатывая в новый глаз дрожащими от страха, худыми ладонями. Снова собирал он плечи и суставы, ноготки и звенящие колокольчики, что закатывались под комод, стол, шкаф. Терпеливо расставлял на места потревоженные дрожью его сущности, наборы посуды, талисманы и фарфоровые статуэтки. Сомнения равняли гладь его кожи, успокаивали цвета бездонной ночи в его глазах, остужая рокот внутри его глотки. Демон усмирял ненависть вопросами об истинности прошлого и о будущем, с каждым разом припоминая обещание. Ждал ли он его исполнения? Или не оно одно удерживало демона подле человека? Не только любопытство, но нечто более важное? Ему пришлось признать самое главное своё желание - оставить для хозяина квартиры знание, что его ждут, ждут возвращения столь страстно, будто весь этот мир создавался для их встречи. Ждут его неровного дыхания, неловкой поступи по гравийной дорожке, ведущей от ворот к двери в подъезд дома. Незримое существо готово принять его таким, какой он есть, когда рядом никого нет, его извиняющуюся улыбку, его привычку что-то бессвязное бормотать под нос, его нелепую привязанность к мелочам и странным вещицам, его спокойное созерцание сменяющих друг друга времён года и безумную влюблённость в тембр голоса малоизвестной французской певицы.
