Постепенно они подошли к Бездонному озеру и, разумеется, решили искупаться. Хорошо, что Элечка не забыла прихватить с собой купальник. Вода была теплейшая, илистое дно озера делало цвет воды жёлтым, так как купающиеся постоянно перемешивали воду со дна ногами, и песок с илом поднимались вверх. Но это не мешало никому радостно плескаться в воде и обрызгивать друг друга. Уставшие от долгой ходьбы, все легли на мягкую зелёную траву.

– Макс, ты ещё долго будешь гостить у Славы? – смущённо произнесла зачем-то Эвелина, сама испугавшись своего вопроса.

– Да побуду ещё недельки две-три, наверное, а там в середине августа надо садиться готовиться к будущим экзаменам в лётное училище.

– Ты твёрдо решил? Не передумаешь? Всё-таки рискованная профессия, хотя и романтичная, – добавил Слава.

– Это так кажется, что романтичная, на самом деле это тяжёлый труд, требующий больших умений и огромного трудолюбия. Я по отцу знаю, видел, каким усталым он приходил после полётов.

Эля, молча слушала и многое недопонимала, у неё в семье никогда не было никаких лётчиков и моряков. А Слава тем временем начал засыпать Максима вопросами о космосе:

– А Нептун ближе к Земле, чем Юпитер? Какая самая яркая звезда на небе? Что такое солнечный ветер?

Максим недоуменно посмотрел на брата и сказал:

– Славик, ты задаёшь мне вопросы по астрономии, а я ещё многого не знаю. Если хочешь, дам тебе почитать книги об этом, у отца их полно. Попрошу его привезти сюда эти книги из дома.

Слава замолчал и долго думал о чём-то. Потом внезапно привстал и, повернувшись к Максиму, тихо произнёс:

– Попроси папу, пожалуйста. Для меня.

Подсохнув, все двинулись в сторону Москвы-реки к городскому пляжу. Славик предложил покататься на лодках. Подойдя к лодочной станции, они стали выбирать лодку. Лодочник внимательно посмотрел на ребят, раздумывая, давать ли им лодку, но увидев, какого роста один из парней, и взглянув на его широкие плечи и мощные мускулы, решил ничего не спрашивать.

Макс долго выбирал лодку, проверял уключины у них, нет ли воды на дне, не поломаны ли вёсла. Лодочник издали смотрел на ребят, ворчал себе в усы, но ничего не сказал. Осторожно все спустились в лодку, Эля села на корме, а Славик – на носу лодки, Макс сел за вёсла. Как только они отплыли, всем сразу стало понятно, что бояться нечего, Максим гребёт, как настоящий спортсмен.

Проплывая вдоль реки, Эля и Максим любовались красотами здешних мест: казавшимися янтарными на солнце высокими соснами и изумрудными, остроконечными елями, а Славик не сводил глаз с водной глади, по которой вёсла Максима вычерчивали множество кругов. Скоро показалась вдали и церквушка на берегу Москвы-реки, это была известная церковь в Троице-Лыково, которую неоднократно рисовали многие художники.

Эля исподлобья смотрела на Максима. Ей нравилось, как напрягаются при каждом движении его мышцы, как он профессионально разворачивает лодку, следя, чтобы никого не обрызгать, да что там говорить, Максим нравился Эвелине. Ей так и хотелось смотреть, не отрывая глаз, на его спокойное лицо, пшеничные волосы, длинные пушистые ресницы, и как будто вылепленный скульптором торс. Воцарилась тишина, нарушаемая только всплесками воды о борта лодки. Иногда мимо пролетали черноголовые чайки, они хватали клювом мелкую рыбёшку и быстро устремлялись вверх, в небо.

Славик сидел спокойно, опустив руки в воду, но потом вдруг вспомнил, что он вызвался быть экскурсоводом, и начал рассказывать о московской жизни, о том, что летом надо им с Максом не только сидеть на даче, а поездить по Москве, походить по музеям и кинотеатрам.

– Давайте сходим в Планетарий, а? Говорят, там так интересно! Сидишь, а перед тобой вверху тёмное небо, по которому рассыпаны звёзды, видны разные планеты и Луна, – загорелся вдруг Слава.

– Конечно, сходим, в чём вопрос, – откликнулся Макс. – Эля, тебе это интересно?

– Разумеется, мы все в одиннадцатом классе будем проходить астрономию, знания нам пригодятся.

После посещения Планетария Славик окончательно заболел астрономией, космосом, полётами космонавтов, устройством Вселенной. Получив книги от отца брата, когда тот заезжал к ним в гости, он полностью погрузился в них и не задавал уже никому никаких вопросов. Изредка он вспоминал своё детское увлечение животными и только диву давался: он это был или какой-то другой человек?

Получается, что появление в его жизни брата Максима окончательно перевернуло его жизнь и повлияло на выбор будущей профессии. Это может быть только астрономия! Дальние планеты влекли его, как магнит, он бредил галактиками и устройством необъятной Вселенной. На день рождения уже теперь ему все дарили не книги о животных, как в детстве, а книги и атласы по астрономии. Родители Славы вообще разорились: подарили ему настоящий телескоп, в который можно смотреть на звёзды.

Телескоп установили на мансарде так, чтобы он был направлен в окно прямо в небо, где ночью были видны звёзды. Все диву давались, как изменился Славик. Он взрослел на глазах, его перестали интересовать и походы на пляж и даже просмотры кино в летнем кинотеатре.

Постепенно заканчивалось лето, на дворе стоял конец августа. Повсюду около дач росли роскошные в своём цветении лилии, дурманящие своим запахом отдыхающих. Распустились флоксы, разноцветные астры и высокие золотые шары. Пришла пора и величественных гладиолусов, август богат на разноцветье! Это самый щедрый месяц на дары природы, повсюду на деревьях созрели крупные яблоки. «Август яблоками пахнет», – так говорят в народе. А уж кусты орешника склонялись от тяжести созревших орехов, таких спелых и вкусных!

Разумеется, и ягоды бузины налились красным цветом. Куст у крыльца дачи алел на солнце, радуя глаза прохожих; зацвели рыжие настурции, напоминая всем, что скоро осень, пора в школу. Всё чаще стали идти дожди, загоняя людей внутрь дач. Сильно барабаня по крышам, крупные капли дождя как бы «забивали крышу, точно гвоздями», как когда-то писал Сергей Есенин. Алые гроздья рябины намекали на холодную зиму.

Эля с Владой уехали с дачи, предварительно оставив свой телефон Максиму и взяв с него слово звонить друг другу в течении года. А Слава теперь постоянно торчал у телескопа. Иногда он ложился на скамейку около дачи, постелив под себя байковое одеяло, ведь августовские вечера были уже холодными. Положив руки под голову, он смотрел в тёмное небо над головой, на котором мерцали многочисленные звёзды. Славу одолевало множество мыслей, ему было о чём подумать. Он вырос.

Рита пребывала в удручённом состоянии. Герман наконец-то вернулся из командировки, но был угрюм и молчалив. «О чём он думает?» – проносился вопрос в голове женщины. Она щебетала около него, подолгу рассказывая мужу о том, как отдыхалось им на даче, как подросли дочки, о соседе Славике, к которому приехал в гости брат. Но, похоже, Германа не особо волновали эти новости.

– Что ты сказала, Рита? Какой брат, кого? О чём ты? – с раздражением спрашивал муж.

– Ты не слушаешь меня, Герман, тебе не интересно, – почти заплакав, произнесла женщина, – твои мысли где-то витают далеко-далеко от дома. Вообще, нам надо серьёзно поговорить с тобой. Ты замечаешь, как мы отдалились друг от друга последнее время? Так раньше не было, что с тобой? Неужели так заела работа, или ты кем-то увлёкся? Скажи прямо, не таись, лучше уж правда, чем постоянное недопонимание. Мы перестали с тобой понимать друг друга, разве ты не замечаешь? Так люди не живут! И девочки, я уверена, уже что-то заметили. Влада точно всё видит, она взрослая, скоро и Элька всё поймёт.

Герман посмотрел на жену странным, недобрым взглядом и резко произнёс:

– Рита, прекрати, что ты всё выдумываешь, ты же знаешь, какая у меня ответственная работа. У меня нет возможностей вырываться на дачу и помнить друзей моих дочек, давай закроем эту тему.

Рита замолкала и, уходя в спальню, давала волю слезам. Так и жили дальше, без радости и любви, которая почему-то решила покинуть их прежде такую счастливую семью. Хорошо хоть мать её, Варвара Петровна, ничего не замечала и была вся сосредоточена на делах внучек. К тому же почти всё хозяйство в доме лежало на ней.