– Конечно, с остальным-то ты уже успел, – ядовито бросил Митра. – Когда только, интересно мне знать.

– Если в этом будет необходимость, Асами расскажет. – Изаму с сожалением отпустил её руку, поднялся. – Но я не думаю, что вам нужны подробности.

Лицо Митры побагровело, он поднялся было, но тут же сел – Айнэ дёрнула за рукав. Заговорила быстро, не давая мужу вставить слово.

– Мы рады, Изаму-сан. Главное, чтобы Асами была счастлива. Если она говорит, что всё хорошо, значит, так и есть.

Когда Изаму ушёл, в комнате повисла нехорошая, густая тишина. Асами тихонько вздохнула – рядом с ним было спокойно. Но взрыва не случилось: кашлянув, Митра поднялся и ушёл, оставив женщин разбираться самостоятельно. Однако Айнэ не стала расспрашивать. Улыбнулась мягко, погладила по руке и прерывисто выдохнула:

– Ты стала такой взрослой.

– Вы собираетесь сделать что?! – Каэдэ уставилась на замолчавшего Изаму с таким выражением, будто ждала, что он вот-вот обернётся… Да кем угодно, потому что это не может быть правдой! Или всё-таки может? Он молчал, не собираясь говорить больше, чем уже сказал. Каэдэ прищурилась.

– Это случилось в плену. – Она не спрашивала, утверждала. Изаму кивнул – врать бессмысленно. – Нашли время, нечего сказать.

Изаму пожал плечами – какой толк оправдываться? Тогда это казалось единственно верным, правильным. Тогда он позволил себе поддаться эмоциям. Позволил то, чего хотел слишком давно. И можно сколько угодно прикрываться тем, что секс помог пережить, помог дождаться. Не помог. Усложнил, да. Но не помог. И он должен был держать себя в руках, всю жизнь держал. Что изменилось? Когда плотина покрылась трещинами, затапливая самоконтроль? Когда она робко просила стать первым? Или, когда утыкалась носом в шею, шептала, что страшно, шептала, что рада, что рядом именно он?

– Когда свадьба?

– На следующей неделе.

Каэдэ издала странный, тонкий звук.

– Она беременна. – Снова не вопрос, утверждение. Изаму склонил голову – всё равно узнает. Скрыть не получилось, хотя не особо хотелось, наверное. Вся деревня уже к вечеру будет обсуждать.

– Всё могло быть хуже, – философски произнесла Каэдэ.

– Всё и так хуже некуда, – мрачно отозвался Изаму.

– Ой, только давай без драмы! Не думаю, что кто-то кого-то заставлял. Или?..

– Нет! – даже думать об этом было отвратительно. Она хотела его, он знал. Чувствовал. Хотела именно его, ночь за ночью. Тянулась за теплом и отогревала сама.

– Тогда не вижу проблемы, – ухмыльнулась Каэдэ. – Не усложняй там, где в этом нет необходимости.

Не усложняй. Если бы всё было так просто! Изаму тяжело вздохнул – в который раз за сегодня? – покачал головой. Спорить не будет, зачем? Его демоны только его демоны.

– И я бы посоветовала, – Каэдэ прищурилась, – выглядеть чуть более счастливым.

Будь это настоящая свадьба, в притворстве не было бы нужды. Будь это взаимные чувства, стремление стать ближе. Будь он Сорой.

Но притворяться всё-таки пришлось. Выслушивать чужие восторги, восклицания, осторожное, жадное любопытство. Деревня гудела. Наверное, каждый счёл своим долгом поздравить главу деревни и попытаться узнать причины спешной свадьбы. Изаму терпел, понимая, что скоро это кончится. Надо лишь немного потерпеть, Асами сейчас гораздо хуже. Они почти не виделись, а при встрече говорили только о предстоящей церемонии. Это просто надо пережить, а потом каждый будет жить как раньше. Пока не появится ребёнок. Изаму никогда не задумывался о собственных детях. Даже представить не мог, а теперь… Наверное, он должен был испытывать счастье. Только счастья не было. Ребёнок – это оковы, в которые он невольно заковал Асами. Сможет ли он его полюбить? Или её? Эти мысли были новыми, волнующими и странными.

– Изаму-сан! – Кацу как всегда влетел без спроса. – Вы сильно заняты? Кажется, нет. Тогда я вас забираю.

– Куда? – насмешливо спросил Изаму.

– На мальчишник, куда же ещё!

Мальчишник. Прощание с холостяцкой жизнью. Глупая, наивная традиция. Добрая традиция и вечер в кругу друзей. Возможность отвлечься и забыть, хотя бы на несколько часов, что уже завтра Асами станет его женой.

– И что, какой он?

Цубаки сидела напротив, подпирая щёки кулаками, и пыталась выпытать у подруги «историю великой любови». Именно великой, ведь другая не смогла бы затмить любовь к Сору. Объяснения Цубаки Асами неприятно удивили. За последние пять дней думать о чём-то кроме свадьбы она просто не успевала. Мило улыбалась, замечая чужие внимательные взгляды. Принимала поздравления и говорила только о цветах, приглашениях и меню. Счастливая невеста, ожидающая самого счастливого дня в жизни. Даже перед подругой приходилось носить маску.

– А то ты не знаешь. – Асами улыбнулась. Несмотря ни на что, говорить об Изаму было приятно. Пожалуй, она могла бы говорить о нём часами и сегодня можно было не запрещать себе.

– Ты явно знаешь больше. – Цубаки подмигнула. – Ну, скажи, как он целуется?

– Потрясающе, – выдохнула Асами, не успев задуматься. Цубаки тут же выпрямилась, стала похожа на собаку, взявшую след. Почему-то спросила шепотом:

– А какой он без маски?

Асами задумалась. Не говорить же подруге, что не видела. Зато помнила отлично.

– Красивый, – медленно заговорила она. – Тонкий прямой нос, нижняя губа чуть больше верхней. Острые скулы.

Вздохнув, Асами замолчала. Воспоминания, яркие, обжигающие, принесли с собой горечь. Позволит ли он ещё хоть раз к себе прикоснуться? Или будет делать вид, что между ними всё в прошлом, и, кроме ребёнка, ничто не связывает?

– Да ладно тебе грустить, – усмехнулась Цубаки. – Завтра уже налюбуешься на своего Изаму. И всё-таки, как у вас всё закрутилось? Никогда бы не подумала, что ты и он…

Никто бы не подумал. Асами вздохнула и принялась вдохновенно врать.

Душно. От взглядов, шепота за спиной, Асами было душно под слоями белого шелка праздничного кимоно. Утром, когда мама заворачивала вокруг талии пояс оби, она смотрела в зеркало, пытаясь найти себя. Найти спокойствие, уверенность, решимость. Не нашла. И сейчас задыхалась, стоя напротив него, смотря и тоже не узнавая в незнакомце напротив. Он улыбался одними глазами, мягко, ласково, но Асами чувствовала – это показное. Не было сейчас в Изаму ни веселья, ни нежности. Она вложила свои ладони в его, и в сером взгляде мелькнуло понимание. У Асами кружилась голова. Произнося клятву, она не вникала в слова, не понимала, что говорит. Когда Изаму замолчал, повисла тишина. Кровь в ушах зашумела, перед глазами поплыли чёрные точки. Холодные пальцы дрогнули, надевая кольцо.

Изаму осторожно положил обжигающие ладони на плечи, поворачиваясь спиной к гостям. Потянулся к маске. Сейчас он её поцелует. Эта мысль обожгла, скрутила живот резким спазмом. Как завороженная, Асами смотрела, как он тянет пальцы без привычных перчаток к лицу. Отстранённо заметила, какие красивые у него руки. Ткань дрогнула, сдвинулась на миллиметр, потом ещё на один. Чёрные точки поплыли перед глазами, Асами распахнула их ещё больше, чтобы видеть, чтобы не пропустить. И… с тихим вздохом осела на пол.

Изаму подхватил моментально, не думая. Тело сработало быстрее, чем мозг, слишком занятый малейшими оттенками её эмоций. Полчаса назад, когда он увидел её, в белом, с розовой цветущей веткой в волосах, воздух закончился. Будто кто-то выкачал, не давая опомниться и успеть защититься. Перед Асами он был абсолютно беззащитен. Это пугало. Тонкая талия, которая так удобно ложилась в его широкие ладони, была перетянута красной тканью, маня снова обнять. Почувствовать тепло её тела, отогреть свою душу.

Когда она встала перед ним, когда протянула руки, он испугался собственной реакции. Потому что потянулся к ней сам, раньше. Коснулся и с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. От кончиков её ледяных пальцев к сердцу устремились тонкие нити, путая, замораживая, замедляя стук. Изаму присмотрелся, горько поджал губы – казалось, она вообще не понимает, что происходит. Шевелит губами, не слыша, не вникая. Как приговорённый к смерти перед исполнением приговора. Он не надеялся, что Асами будет светиться от радости. Но отражение собственных мыслей в её глазах резало на лоскуты.