– Да-а? – протянул Сирил. – Я не знал. Вот, значит, почему отец сказал туда не ходить.

– Туда из нашей деревни никто не ходит. Гиблое, говорят, место.

– Понятно. Ну а я пойду схожу. Мне для школьного проекта надо.

Сирил пошел в указанном направлении. Ни в каких привидений он не верил и потому не сомневался – парень его разыгрывает. Но он не на того напал. Сирил достаточно слышал таких страшилок в школе, которая располагалась в старинном здании – не в пример здешнему дому Линды, отреставрированном и очень красивом, – и не верил ни одной. Однажды даже взялся караулить ночью, после того как пошли слухи, что по коридорам якобы бродит призрак девочки, погибшей в этом здании в ту пору, когда оно было приютом – душераздирающие подробности жестокого убийства прилагались. Сирил и один его приятель действительно слышали шум по ночам, и с вечера затаились в укромном местечке. Через пару часов призрак – их одноклассник – был пойман и разоблачен, а заодно и побит.

Холм Сирил увидел почти сразу. Обычная возвышенность, поросшая травой, ничем не примечательная. Наверху большой камень, как если бы гора проросла под холмом и ее вершина вырвалась наружу. Это выглядело удивительно мрачно, и Сирил признал правоту своего собеседника. Карабкаться на холм наверняка непросто, а делать на нем совершенно нечего.

Руины монастыря находились неподалеку. Так, во всяком случае, подумал Сирил, разглядев что-то темное. Дороги или хотя бы тропинки туда не вело, все пространство до холма и дальше густо заросло травой. Идти по ней было довольно приятно, если иметь в виду сам процесс, а не удручающе скучные окрестности. По левую руку – блеклая трава, развалины и непривлекательный холм, по правую – та же трава, и только дальше паслись овцы, которые Сирила совершенно не интересовали.

Он свернул к черному пятну, зияющему недалеко от подножия холма. Растительность там была более буйная, и ноги Сирила сразу оказались в репьях. Когда он добрался до цели, то почувствовал себя подуставшим. Дорога сюда от дома заняла целых сорок минут.

Сирил внимательно осмотрел то, ради чего пришел сюда. От монастыря действительно мало что осталось. Почерневшие камни, покрытые толстым слоем мха и едва вырисовывавшие очертания былых помещений, находились на уровне колен Сирила. Все остальное разрушено, а камни, видимо, растащены любителями древностей. Или, может, их использовали для строительства деревенских домов или чего-нибудь еще – на уроках истории рассказывали, что раньше это было в порядке вещей.

Сирил почувствовал разочарование и признался самому себе, что когда здешний парень сказал об охотниках за привидениями, ему представилось заброшенное здание, по которому можно ходить, ловя слухом шорохи и этим щекоча себе нервы. Но тут не было решительно ничего интересного. Сирил даже не придумал, что записать в свою тетрадь. С немалым трудом он выдавил из себя несколько фраз – просто чтобы было видно, что он не терял времени даром и не шатался, где попало.

Еще Сирил, как мог, набросал изображение развалин. Вышло неважно, и это навело его на мысль – попросить у отца смартфон, чтобы сфотографировать руины для доклада. Тогда можно будет усесться здесь на пару часиков и посидеть в интернете, написать друзьям, вместо того чтобы заниматься всякой скукотой.

Сирил прошелся по скудным записям придирчивым взглядом и решил: этого мало, чтобы вызвать доверие отца. Нужно заполнить тетрадь еще чем-нибудь, якобы он долго все изучал, старался, прилежно выполнял домашнее задание.

Положив тетрадь на один из камней, Сирил прошел через разрушенный дверной проем на территорию того, что когда-то было монастырем. Он знал, что археологи и по более ничтожным находкам вырисовывают образ жизни людей прошлого, но сам ничего выяснить не смог. Почерневшие камни, поросшие мхом, и только. Парень сказал, что монастырь сгорел, оттого они, должно быть, и черные.

Сирил взял тетрадь и записал это как собственный блестящий вывод. Выглядело жалко. Потом он стал раздвигать траву вокруг руин. Однако в ней не было ничего, кроме редких камней.

Мимо пронесся порыв холодного ветра. Это напомнило Сирилу о призраках; он вспомнил слова парня, тот говорил, что он почувствует что-то, когда подойдет к монастырю. Но Сирил ничего не чувствовал, кроме скуки и желания поскорее вернуться в школу, раз уж больше некуда. Еще, пожалуй, была некая невысказанная тяжесть, как будто рядом находился кто-то, погруженный в гробовое молчание.

Он огляделся. Никого и ничего. Невозможно было поверить, что здесь погибло много людей. Если только при пожаре. В остальном местность была ровная и исключала любое мало-мальски зловещее событие. Как тут мог упасть брат отца, Сирил тоже не понимал. Не на ровном же месте.

Сирил посмотрел на холм. Падение с него не предвещало особых бед, если не быть совсем неудачником и не свернуть при падении шею. Возможно, парень все выдумал.

Подумав об этом, Сирил решил забраться наверх. Тогда он мог бы вернуться к загону и сказать покровительственно – был я там, нет никаких призраков, не бойся, ходи туда сколько влезет. А в школе рассказать всем со скучающим видом, что гулял там, куда валом валят охотники за привидениями.

Сирил взял тетрадь и направился к холму. Подъем оказался не особенно сложным, но все-таки уже на середине Сирил запыхался. Однако останавливаться он не стал, при таком наклоне это было неудобно.

Через десять минут Сирил добрался до вершины и посмотрел вниз. Как он и предполагал, вид был не очень. Тускло-зеленая травянистая скукота, убогие деревенские домики вдали.

– Привет!

Услышав за спиной голос, Сирил от неожиданности чуть не сверзился вниз. Он чудом удержался и повернулся с гулко бьющимся сердцем. Как Сирил ни убеждал себя, что это наверняка подстроил тот парень, чтобы попугать его, на мгновение он ощутил страх.

Перед ним стоял мальчик примерно одного с ним возраста, или, может, немного старше. Что-то в нем показалось Сирилу странным, и он не сразу сообразил, что именно.

Прежде всего – его удивительная бесцветность, как будто кто-то на компьютере до предела снизил контрастность. Вроде Сирил и мог сказать, что волосы у мальчика светлые, но немного рыжее, чем у него, и что одежда на нем синевато-серых оттенков, но все-таки все это вместе было таким бледным, что не вписывалось в окружающий мир – тоже блеклый, но не настолько.

– Привет, – сказал Сирил с некоторым запозданием. Как бы то ни было, сказал он себе, нельзя ударить лицом в грязь перед шутником – если шутник имел к этому отношение. – Ты, значит, призрак, – добавил он с изрядной долей сарказма.

– Ага, – мальчик ничуть не смутился. – Забавно, мы с тобой похожи.

Теперь Сирил понял другую странность. Они и впрямь очень походили друг на друга, только у этого мальчика волосы были подлиннее и другого оттенка, лицо повзрослее и одежда другая, а в остальном – как две капли воды.

Смущала и речь. В целом понятная, но какая-то не такая, с диковатым акцентом, заставляющая напрягаться, чтобы разобрать слова. Слишком быстро и слаженно для розыгрыша – ведь путь до монастыря был неблизким, когда бы деревенский парень успел все устроить? Не мог же мальчишка круглосуточно караулить на холме.

– Как тебя зовут? – спросил Сирил.

– Сирил.

– И меня тоже.

– Надо же, – Сирил-призрак улыбнулся. – И лицом похожи, и имя одно. Сколько тебе лет?

– В октябре будет четырнадцать.

– И мне должно исполниться четырнадцать. Должно было, то есть.

– А ты точно призрак? – решился уточнить Сирил, поставив на кон свою гордость, если это все-таки высококлассный розыгрыш. – Значит, если я попытаюсь тебя коснуться, то рука пройдет насквозь, и я ничего не почувствую?

– Ну да. Только мне говорили, что что-то чувствуется, как будто холод, – Сирил-призрак протянул ему руку. – Можешь попробовать, мне не жалко. Я-то как раз ничего не чувствую.

Сирил с опаской коснулся его ладони. Пальцы ухнули вниз, не встретив преграды, с тем же успехом они могли пройти сквозь голограмму. Но, действительно, Сирил ощутил прохладу.