Вынул член, глядя сквозь туман на заплаканное лицо Сары, не чувствуя ничего кроме голода. Член стоял, провел по нему несколько раз, размазывая сперму и слюну.

– Встань раком, да, обопрись о стену.

Задрав подол платья, прошелся пальцами по открытой плоти, Сара была влажная, готовая принять его. Прикрыл глаза, вошел на всю длину торчащего члена, до боли вонзаясь пальцами в пухлые ягодицы.

Женщина вскрикнула, но прогнула спину, принимая член еще глубже. Монотонные толчки, тихий приглушенный стон Сары. Рикон вбивался сильнее, словно и не было первого оргазма, такой же голодный и возбужденный.

Это все та дрянная дикарка. Это все она, из-за нее главному стражнику крепости, Рикону Суровому, приходится утолять ставший звериным голод, второй раз за вечер.

Женщина содрогалась под ударами и сильными толчками, член Рикона разбух еще больше, он был готов излить свое семя снова. Удовольствие накатывало волнами, накрывая с головой.

Рикон дернулся, сцепив крепко зубы, кончал второй раз, глотая воздух легкими.

Девчонка – зло, порок, от которого надо избавиться. Она околдует не только его, но и всех вокруг. Каждый будет желать ее, готовый на все ради одного только взгляда.

От нее надо избавиться.

– Спокойно, спокойно, хороший песик. Такой славный, лохматый. Может, ты еще немного поспишь? А лучший вариант – заснешь и вообще просыпаться не будешь?

Лиза вжалась спиной в угол своей небольшой клетки, вцепилась в кружку и тряпку, шептала что-то еще, глядя на зверя, который просыпался рядом. Кричать и звать на помощь смысла не было никакого, хотя стоило попробовать.

Может, конечно, рискнуть, но десяток здоровых мужиков – это сомнительная помощь голой девушке.

А вдруг она своим криком разбудит эту лохматую тварь? Она разозлится, разрушит клетку, доберется до нее? А уж потом останутся от Елизаветы с красивой фамилией Романова рожки да ножки. И не быть ей счастливой ни в каком мире.

Печальный исход.

– Да, вот так, спи дальше,– девушка бормотала себе под нос, вглядываясь в зверя, тот все пытался поднять голову, встать на лапы, но падал обратно, продолжая рычать и скалить зубы.

Это все паленое вино на годовщину трудовой деятельности Маргариты Павловны, точно оно, может, даже с намешанными в него галлюциногенами. Лиза вспоминала, сколько вообще она могла его выпить, но выходило, что всего лишь два бокала.

Наверняка ее тело сейчас лежит дома, на родном старом диване, а проекция здесь. Но как тогда она все чувствует? И этот сон, с мужчиной, который имел ее, прижав к стене, и карлик, и зверь за решеткой.

Это какой-то пиздец, именно так сказала бы ее подружка Карина. Как бы ей не загреметь в психушку после всего этого.

Снова вздрогнула, когда с грохотом открылась дверь, испуганно уставилась уже в ту сторону. Здесь что ни минута, то событие, и, какое оно будет, неизвестно.

Их было всего двое: карлик Густ и тот противный Рикон. Лиза предположила, что он начальник всех остальных воинов и стражников. Понять бы еще, что или кого они все так активно сторожат. Но при этом он называл красивого и пафосного Кая господином.

Не, этого не может быть, все вокруг –это отлично поставленный спектакль. Реалити-шоу.

– Она просила пить…пить… воды…пить.

– Что она делала еще?

А что она вообще могла тут делать? В бильярд играть?

Рикон внимательно рассматривал девушку, шарил взглядом по телу, останавливаясь на обнаженных, ничем не прикрытых коленях, бедрах, плечах. Лиза, забыв о звере, снова вжалась в прутья клетки.

Этот мужчина был страшнее и опаснее его. Зверь разорвет тебя защищаясь, чувствуя исходящую от тебя опасность. А человек осознанно сделает больно.

– Спала…потом проснулась…Густ…я Густ…пить дал.

Карлик перебирает ногами, тычет в девушку пальцем, дрожит как осиновый лист, глядя снизу вверх на крепкого мужчину.

– Ты дал ей воды?

– Да…Густ, дал…воды…дал.

– Открой.

Густ засуетился, начал греметь ключами, только с третьего раза попал в замочную скважину огромного замка, что висел на ее клетке.

– Достань ее.

А вот это Елизавете не понравилось, выходить девушке не хотелось совсем. Этот взгляд Рикона, сдвинутые брови, то, как он сжимает в руках рукоять плети, говорило о том, что настроен он никак недружелюбно.

– Никуда я не пойду, и не трогайте меня. А если вы продолжите и дальше в таком духе, я вас затаскаю по судам. Так и передайте своему начальству. Где у вас камеры? Я выскажу все прямо в них. Немедленно прекратите этот спектакль. Я устала и хочу домой.

Лиза завертела головой, отбиваясь ногами от рук карлика, что он тянул к ней в надежде схватить и вытащить из клетки.

– Не трогай меня, я сказала, мерзкий ублюдок! Я что, похожа на девку с улицы, которую всем подряд можно лапать? Убери руки, а ну, пошел вон!

Карлик взвыл, когда Лиза лягнула его больнее, продолжая при этом кое-как прикрываться тряпкой.

Рикон просто наблюдал за возней, слушал девушку и не мог понять, какие эмоции в нем преобладают. Растоптать, убить, бросить в клетку к таким же диким псам, как тот, что сейчас находится здесь? Или забрать себе, подмять, обуздать ее дикий нрав, спрятав ото всех, а по ночам иметь это прекрасное тело, жестоко вбиваясь членом?

– Пошел вон!

Громкий приказ, хриплый голос, Лиза снова вздрагивает, Рикон отталкивает карлика, просовывает руку в клетку. Хватает девушку за ногу и, вытащив, ухватив за плечи, держит перед собой.

Ноги Лизы не касаются пола, она смотрит с ужасом в глаза мужчины, видит тонкий шрам на левой щеке. Он белеет, а лицо покрылось красными пятнами гнева. Седые волосы собраны в низкий хвост, брови нахмурены. Верхняя губа изогнута, в глазах чернота, словно он смотрит на что-то мерзкое, мешающее ему жить.

Все, теперь ей точно пиздец. И когда это Лиза успела ему насолить?

– Отпусти, отпусти меня,– говорит сдавленным от страха голосом.

Мужчина не слушает, продолжая держать девушку на весу, опускает на пол, а пес в клетке просыпаться окончательно. Теперь с одной стороны – этот бешеный мужик, с другой – зверь, вставший на лапы.

А Лиза чувствует, как ее тело начинает наливаться чем-то горячим, словно невероятная энергия собирается в сгусток и как огненная лава, медленно поднимается из недр когда-то спящего вулкана.

– Густ, уйми его,– короткий приказ, движение, Лиза даже не понимает, что происходит, но один миг – и перед глазами снова темнота и пустота.

– Уйми…уйми…да…Густ…я…Густ.

Рикон опускает на пол обмякшее в его руках тело девушки, накрывает плащом, подхватывает и несет наружу. Широкий коридор подземелья, здесь еще с десяток таких камер, уверенный шаг, позади раздается рычание, а затем жалобный скулеж.

Странно, что пес так реагировал на него, был более агрессивным, но об этом он подумает потом.

На заднем дворе две женщины, они разговаривают, три стражника седлают коней и пара ребятишек ковыряется в поваленном несколько дней назад от удара молнии дереве.

Это был знак, так сказала старуха Хильда, но Рикон не верил знакам, только своему острому ножу и копью. Эту ведьму давно пора сжечь на костре и развеять пепел по всей Сумеречной долине, там ей и место.

Но великие правители Гуры слушают ее открыв рот, а она им рассказывает сказки о том, что совсем скоро все изменится, и они найдут ту единственную, которая родит всемогущего правителя – их сына, приняв в свое чрево семя трех братьев.

Наиглупейшая глупость, нужно жить здесь и сейчас, подчиняться законам, брать своих женщин, а не верить выжившей из ума ведьме, что никто не в силах родить им наследника.

Мужчину все провожали любопытными взглядами, но под большим плащом не видно, кого несет начальник стражников крепости Рикон Суровый.

Надо как можно быстрее избавиться от дикарки, выкинуть ее с дальней башни в ров с водой, пусть утонет, а он скажет, что чертовка хотела сбежать, но сама себя в итоге и наказала.