Зверёк прищурился на меня и улыбнулся. А потом легко вспорхнул на плечо к Зиму.

– Всё? – я посмотрела на Вёртку.

Она снова кивнула.

– Тогда уходим, – я поправила сумку. – Вернёмся в Долину тысячи ветров к нашим вещам, обсудим новости, позавтракаем…

– …и пообедаем, – поправил Зим, глянув на свой всезнающий снежок.

…и познакомимся. Заново. Как лучи одного солнца, а не люди с разных берегов.

– Зим, прожорливое ты хладнокровное! – я в сердцах запустила в знающего парой искр.

Он в ответ лишь рассмеялся и легко увернулся. Я глянула на него исподлобья, подбросила на ладони увесистое солнышко и с трудом подавила желание швырнуть чары по назначению. Так и до драки недалеко. А за еду стоит драться, лишь когда она есть.

А её не было.

Пока я просвещалась в склепе памяти, Зим ухитрился истребить всё съестное, что хранилось в сумках. Почти всё, кроме небольшого кулька с крупой и связки сушёных себряшек. Вьюж перетаскал ему еду из верхнего города, не иначе. Мы же там все вещи оставили, прежде чем в гробницы спуститься. Вот знала бы… припрятала бы свою половину.

– Не злись, Верн, – примирительно попросил он. – Я волновался. И время тянулось медленно. И, честно говоря, думал, у нас ещё есть. У тебя, – и указал на мою сумку.

Я молча распустила завязки и показала содержимое – одежда, мешочки с травой и пара мёрзлых веточек укропа. Зим приуныл и заизвинялся. Я сжевала одну ветку и, повоевав с собой, протянула вторую знающему.

– А поблизости нет города с кладовыми? – с надеждой спросил он, жестом отказавшись от укропа.

– Нет, они только у Южной гряды уцелели, – я закрыла сумку. – Пошли вниз. Может, там что-то найдётся. В верхний город искры не только умирать приходили, но и подумать. Поди, есть кладовые. Хорошо, если зачарованные и с ледниками. Всё равно пока наставители набираются сил, нам идти некуда. Надо ждать Светлу. А внизу безопасно. Отдохнём, обговорим… пообедаем, если повезёт.

Не повезло.

В городе искрящих мы сразу разделились и внимательно обшарили все постройки, даже странные одно- и двухстенные. Кладовые встречались, но съестные припасы давно превратились в труху и пыль. Мы обшарили весь городок, но зря.

Вернувшись раньше Зима в тот дом, где мы ночевали накануне, я разожгла очаг и решила, что Шамир с ней, с едой. В конце концов, мы же знающие, полумёртвые. Сейчас перебьёмся кашей, а потом протянем как-нибудь несколько дней без еды, затыкая голодное урчание животов чаем. Конечно, без еды в паутине худо будет, но…

– Верн, смотри!

Я обернулась. Зверёк Вьюжен появился рядом со мной – соткался из снежинок и улыбнулся. Стряхнул с крыльев снежную крупу, сжал в ледяных зубах ремешок сумки – и исчез, чтобы появиться у порога, где и стоял Зим. Безлетный шевельнул хвостом и снова появился рядом со мной, по-прежнему держа в зубах сумку.

– Ты же можешь перемещаться на большие расстояния, да? – дошло до меня. – И до целых городов хватит сил добраться?

Вьюж кивнул. Вёртка немедленно забралась в сумку: мол, с тобой пойду. Зверёк-безлетный тихо фыркнул и исчез, лишь сверкнула в воздухе пригоршня мелких снежинок.

– Живём! – взбодрилась я, доставая из другой сумки котелок.

– Интересно, а нас он так перетащить сможет? – предположил знающий, разуваясь.

– Стужа тебя с собой не прихватил – значит, нет, – я занялась кашей.

– Расскажешь? – Зим присел у очага. – Что в склепе видела?

Я помешала крупу, отложила деревянную ложку, вскипятила в кружках воду для чая и за мелкими делами начала неспешно пересказывать недавние события и открытия, ничего не утаивая. Услышав о своей роли в исчезновении записей Весела и Бела, знающий помрачнел, но смолчал. Дождался, когда я закончу, встал и вышел наружу.

Наверное, иногда не помнить отдельные моменты прошлого – это благо… или проклятие.

Я поела в одиночестве, подремала, подогрела кашу и снова начала клевать носом, когда Зим наконец вернулся. И с порога хмуро заявил:

– Всё равно хочу всё вспомнить. Если буду точно знать, где и что я натворил, то смогу с этим сжиться. А если не буду, изведусь, думая, я или не я, под чарами или по собственному желанию.

– Лады, – я зевнула и указала на котелок. – Ешь. И ложись спать. Не хочу торчать в пределах больше необходимого.

– Думаешь, Стужа вернётся в Обжитые земли? – он сел на пол у очага, поджав ноги.

– Да. Среди людей затеряться проще, чем в пустынных землях. Проклятые «скользкие» чары… – проворчала я, обустраивая лежак. – Из-за них мы и тебя не разглядели, и Стужу не найдём. Спрячется так, что ой. И не всплывёт, пока не придёт время.

– Время для чего? – знающий поднял брови.

– Время для стужи, – тихо ответила я, – лютого мороза, который не щадит никого. Он копит силы для одного-единственного удара. Стужа достаточно времени провёл в Обжитых землях, чтобы раскидать повсюду свои чары. И я не уверена, что даже безлетные способны их распознать под «скользкостью» и обезвредить. Когда Забытый наберётся сил, он просто выплеснется стужей… и всё.

– Люди – под защитой городов и чар, – понимающе кивнул Зим. – Если старой крови в городах не будет, люди не пострадают.

– Или пострадают отдельные дома и кварталы, где спрячется старая кровь, – угрюмо добавила я. – Но люди – большинство людей – выживут. И у Стужи будет бездна живой силы от убитой старой крови и гора материала для её усвоения. Всё просто, Зим. Забытому нужно немного времени, чтобы создать ледяную среду и набраться там сил.

– А что безлетные? – возразил он. – Их-то чары не возьмут.

– Как знать… – я начала плести лежак. – Если они сейчас, укрывая Шамир и людей, вывернутся наизнанку… Они же смертны. И у них есть слабые места. И Стуже о них отлично известно.

Знающий задумчиво подъел кашу и, конечно, спросил:

– А мы ему зачем? Забытому?

– У Стужи Равс на хвосте, – напомнила я. – И не только он. Мы – дополнительная защита, только и всего. Заслоном нас, как верных псов, поставить, чтобы опять удрать от погони. Или натравить на старую кровь, а потом от пойманных пленников набраться сил. Ему нужны помощники, чтобы закончить дело наверняка. Но и без них он способен устроить на Шамире смертоносное стихийное бедствие. Мы поздно поняли, что Стужа давным-давно проснулся. Слишком поздно.

Посреди комнатки соткался из снежинок Вьюж – довольный, сияющий, с полной сумкой еды и не менее довольной Вёрткой. Но нас уже таким дурным настроением накрыло, что радости показать не получилось. Безлетный всё понял и требовать благодарности не стал. Отнёс сумку в сторону, дохнул на неё, укрыв ледяной крошкой, и тихо выскользнул из дома.

Зим допил чай и завалился спать. Вёртка вернулась ко мне и с восторгом поведала, что безлетный уже очень-очень даже очень. Я поворочалась с боку на бок, села, прислушалась к нервно-сонному дыханию знающего и сдалась.

Не успокоюсь же, пока не узнаю…

Вьюж лежал в десяти шагах от домика – на спине, раскинув лапы и крылья, любуясь чаротворным солнцем. При моём появлении он перевернулся на живот и принял более подобающую древнему существу позу. Льдистые глаза внимательно уставились на меня.

– Я хочу знать, сколько, – прошептала я и опустилась на колени напротив бывшего странника. – На сколько частей делится безлетный? На сколько осколков распался Стужа? Есть ли они здесь, в пределах? И сможешь ли ты их найти?

Безлетный смешливо прищурился и склонил голову набок.

– Извини, – я виновато улыбнулась. – Конечно, ты даже мысленно общаться пока не можешь… Кивай, если да, хорошо?

Он важно кивнул. Теперь главное – правильно составить вопрос.

– Все безлетные распадаются на одно и то же количество осколков?

Нет.

Плохо…

– Оно от чего-то зависит? Количество?

Да.

Так. От возраста оно зависеть не может, безлетные все из одного десятилетия, если не сказать из одного дня. Значит…