- Да. – Кивала она, изумляя его. – Я подарила тебе книгу, неужели, ты думаешь, что я могла ее не прочитать, пока везла?

Мальчик даже замер. Вот тебе и райвенкловцы. Именно там он впервые столкнулся со словом «крестраж».

- Том, – отвлекла его Селина от очередного талмуда, – можно я тебя поцелую?

Риддл опасливо оглянулся по сторонам. Поцелуй Селины не был ему неприятен, просто для нее он значил очень многое, а для него – совсем ничего. Убедившись, что людей вокруг нет, он лениво кивнул. Она быстро придвинула стул и прижалась к нему губами, на этот раз так просто девушка его не отпустила. Тому пришлось отвечать, прикрыв глаза, что-то в этом было…

- Риддл! Салютем! Что это такое?! Да я вас…

Библиотекарша задыхалась от негодования. Селина с трудом сдерживала смех. Тому почему-то тоже было смешно, он комкано извинился, схватил одной рукой книги, а другой – девушку и вышел из библиотеки. Они смеялись всю дорогу до их дуба… а потом Том сам шагнул к Селине. Он пытался понять, почему ему хочется повторить ее поступок, почему губы девушки стали вдруг такими желанными, а от прикосновения к ним учащался пульс. Девушка тяжело дышала. На рождественские каникулы Риддл впервые покинул Хогвартс. По возвращению, он поймал Селину и отвел с собой наверх. На башне гулял ледяной ветер, но Тома это совершенно не смущало. Он рассказал ей все, о том, как нашел Риддлов, как этот маггл отказался признавать его, отнекиваясь от матери, словно последней оборванки. Том не сдержался, он уже выяснил все подробности изготовления крестражей, убил отца и применил подчерпнутое заклятие. Жгучее, болезненное, оно оторвало от него часть и заточило в кольцо, отобранное у Морфина в хибарке. Риддл старший был гадом, бросившим беременную женщину, его мать, нежелавшим признавать уже взрослого сына. А ведь Том ничего у него не просил, просто хотел посмотреть в глаза. Посмотрел и сверкнул Авадой. Пришлось убить еще и деда с бабкой. Они бы не выпустили его из дома. Кольцо теперь сияло на безымянном пальце, словно обручив его с бессмертием. Селина не перебивала, просто слушала.

- Надеюсь, ты несильно наследил?

- Нет.

- Это хорошо.

- Ты меня осуждаешь?

- Том, у меня нет на это прав. Кто знает, как бы я повела себя в подобном случае? – По глазам он видел: девушка не лгала.

- Не говори никому.

- Не обижай меня, Том, я хоть раз сказала кому-нибудь что-то лишнее?

И верно, ничего. Это был его личный омут памяти. Только о крестраже Том умолчал. Их отношения вновь не изменились. Правда, к середине весны девушка стала задумчивой и рассеянной. На вопросы Риддла только качала головой. А потом сама спросила, могут ли они поговорить.

- Я хочу кое о чем тебя попросить, – почти шепотом начала Селина.

- Давай, – Том подвинулся ближе, его интриговало подобное начало.

- Если тебе не понравится, мы не будем продолжать…

Селина по обыкновению поцеловала его, оплетая руками шею и неожиданно села ему на бедра, крепко прижимаясь всем телом. Том положил руки ей на талию.

- Сел…

- Приходи сегодня ночью в ванную старост. Скажешь, что это ты, и я пущу тебя. Я не настаиваю, Том, – она серьезно посмотрела ему в глаза и слезла.

Полдня Риддл пытался собрать разбегающиеся мысли. В комнате разговоры Малфоя и Блэка сводились только к их романам да похождениям. Что такого они находили в этом? Он не знал, ему не особенно хотелось идти куда-то ночью. Однако любопытство и симпатия к девушке не дали сидеть в гостиной Слизерина. Добравшись до ванной старост, Том постучал, дверь быстро открылась с той стороны. Селина встретила его в халате и улыбнулась.

- Привет. Я… рада, что ты пришел.

Она отвернулась и сбросила халат. Том замер: фигура девушки походила на точеные песочные часы, золотистые локоны доставали до лопаток. Селина сделала несколько шагов по направлению к ванне и скрылась в водовороте пены. В воздухе пахло ароматными маслами, из-за пара картинка была нечеткой. Риддл чувствовал, как начал волноваться. Он медленно расстегнул рубашку и положил ее на халат девушки, снял брюки. Селина осторожно терла руки воздушной пеной. Раздевшись, Том нырнул в большой бассейн-ванну и приблизился к девушке. Она выглядела решительно, а он чувствовал себя неуютно.

- Мы попробуем, – глядя ей в глаза, произнес Том, и Селина кивнула.

Он прижал ее к бортику, выплеснув воду на кафельный пол и поцеловал. Селина обнимала его, пропускала волосы через пальцы. Том поднял ее ногу себе на бедро и остановился, чуть отдалившись. Он ничего не чувствовал.

- Что-то не так? – Спросила Селина, накручивая его локон на палец.

- Нет, – солгал Том.

Но Селина была девушкой проницательной, ее учащенное дыхание коснулось его шеи, губы дорожкой прошлись до ключицы, осторожно сжались зубы. Том широко раскрыл глаза и резко вдавил девушку в бортик. Ее мягкая кожа, смазанная скользкой пеной, мягко ласкала его, упругая грудь терлась о торс, влажные губы целовали нежно и страстно одновременно. Кровь застучала в висках, рождая огонь сначала в голове, а потом и в позвоночнике. Пульсировало уже везде. Том крепко обнял девушку и резко опустил на себя, она застонала, содрогаясь от его грубого проникновения, зацарапала ему спину. Кажется, у него в голове тоже появились пена и пар, потому что разум вдруг затуманился, какое-то нереальное ощущение блаженства накрывало их двоих, заставляя часто дышать и сумбурно двигаться. Том уперся одной рукой в кафель и поддался вперед, напрягая мышцы, Селина изогнулась, закусывая губы. На ее лице застыла гримаса боли, а он уже не смог бы прекратить… Ее руки не останавливались, они сжимали его напряженные плечи, опускались по позвоночнику и касались ягодиц, иногда управляя темпом и глубиной, Том позволял ей эти вольности. Она стонала, оставляя на нем царапины, он сжимал зубы, силясь не кричать в такт с ней. Сумасшедшая ночь, сумасшедшая пара в объятиях друг друга, хаотичный безумный танец горящих тел. Селина выгнулась дугой, приоткрыв рот в немом крике, ее тело напряглось, а потом обмякло. Том крепко прижал девушку к себе, продолжив свой танец, она целовала его в шею, мокрая, и усталая. Волна звона накрыла голову, заставляя забыть о дыхании, сердце стучало где-то в голове, созвучно с этим странным чувством наслаждения. Он отпустил ее и отошел, пытаясь прийти в себя. Удовольствие постепенно сходило на нет. Селина смотрела на него, похожая на русалку, измученная и довольная. Под водой не было видно, ни как дрожали ее ноги, ни как сильно горел от боли живот. Они оделись в полной тишине, а на пороге ванной старост напоролись на Дамблдора.

- Что вы делали там вдвоем?

Том с трудом сдерживал эмоции, сейчас он слишком устал, чтобы играть в пай-мальчика.

- Разговаривали, профессор, – обезоруживающе улыбнулась Селина, – Том пришел, когда я уже уходила, и мы разговорились.

- Что ж, не стоит бродить по замку в такое позднее время. Это опасно.

- Конечно, сэр.

Они уже собирались уйти, как Дамблдор неожиданно вспомнил:

- Том, а вам разве не туда?

- Разумеется. Но могу ли я отпустить девушку одну в ночь? Для начала провожу ее.

- Благородно, – оценил Дамблдор, открывая им дорогу.

Том долго не мог понять, что же между ними произошло. Он пытался мысленно воспроизвести сцену в ванной старост и понимал: таких эмоций у него никогда еще не было. Необузданные, всепоглощающие, туманящие разум… ему было настолько хорошо с этой девушкой, что ее нужно было сгребать в охапку и тащить под венец. По крайней мере, так сделал бы нормальный человек. Том же понимал, что не имел права привязываться к кому-либо. Слишком непредсказуема его дальнейшая жизнь, слишком велика вероятность стать слабым рядом с таким человеком. Он не сможет ей пожертвовать, если понадобится. Он привязывался к ней. А это недальновидно. На следующий день за завтраком Том подозвал Селину к себе и, глядя в глаза, сказал:

- Мы больше не будем общаться.

Селина смотрела ему в лицо. Без злости, без непонимания, без вопросов. Она несколько побледнела, маска безразличия закрыла от него ее истинное отношение к происходящему.