Диспетчер такси заверила, что машине ко мне не пробраться, общественный транспорт встал, потому я потопала к Богдану пешком. Да, где-то мне пришлось идти по колено в воде, где-то понадобилось сделать крюк, но тем не менее я даже не опоздала. Наверное, любовь и правда окрыляет.

Я торопливо отжала платье и волосы и, затесавшись в компанию других жильцов, без всяких ключей проникла в жилой комплекс. Минуты не прошло, как я уже стояла перед дверью Богдана. Нажала на звонок и замерла с глупой улыбочкой на лице.

Он долго не открывал. Густая тревога даже успела окутать меня темным, удушливым коконом, успела затуманить голову дурацкими подозрениями и домыслами. Но наконец замок щелкнул, дверь распахнулась.

— Зачем ты пришла? — Глаза Богдана, появившегося на пороге, были черны и как будто пусты.

— Я же должна тебе еще один поцелуй, — напомнила я, смущенная его неприветливостью.

Он ответил мне недоуменным взглядом. Я подалась вперед и легонько поцеловала его в губы. Богдан не шелохнулся.

— Что, даже на порог не пустишь?

— Зачем? — Он сложил руки на груди и прислонился к косяку. — Ты выполнила свою часть уговора, так что можешь быть свободна.

Меня пронзило мучительной болью. Я замерла, не в силах поверить в услышанное.

— Впрочем, подожди, — вдруг спохватился Богдан. — Ты удовлетворила все мои желания в полном объеме, так что заслуживаешь бонус. И он у тебя будет. Я тоже поведаю тебе одну маленькую тайну.

— У тебя тоже есть тайна? — Мой голос отказывался мне подчиняться.

— Нет, она не моя. Просто мне известны не только твои секреты. — На лице Богдана появилось невероятно злое и холодное выражение. — Помнишь тот вечер в баре, когда мы познакомились?

Я кивнула.

— А ту официантку, что дала мне номер?

Снова кивок.

— Когда Артем проводил тебя и вернулся в бар, он тоже стал с ней флиртовать. И знаешь, твой жених довольно быстро уболтал эту девочку на интим. А потом на пару часов одолжил у меня ключи от моей квартиры…

Мне понадобилось секунд двадцать, чтобы осмыслить услышанное. Артем мне изменял? Надо же, не ожидала от него такой прыти. Хотя так даже лучше — меня больше не будет мучить чувство вины за то, что я так вероломно его бросила.

Я покачала головой, сказала:

— Знаешь, эта его измена уже не имеет для меня значения.

Губы Богдана скривились.

— Ну, конечно! Какое тебе дело до измен Артема, если ты сама такая же, как он? Ты же сама насквозь фальшивая! Строишь из себя идеальную девочку, а сама только и выгадываешь момент, чтобы нажраться где-то мяса и покувыркаться с дружком своего жениха.

Я от души залепила Богдану пощечину. Он потер щеку рукой и снова ухмыльнулся.

— На правду не обижаются.

Мне казалось, он скажет что-то еще, но Богдан просто ушел, громко захлопнув за собой дверь. Я вызвала лифт и на негнущихся ногах вошла в кабину.

Девятнадцатый этаж, восемнадцатый… Перед глазами все плыло и качалось. Неужели все кончено? Неужели Богдан и правда считает меня мерзавкой, недостойной его внимания?

На десятом этаже я сломалась: закрыла лицо руками и зарыдала.

Не помню, как добралась в снятую давеча комнату. Но оказавшись там, я сразу запаковала вещи и через потоки воды потащилась на вокзал. К счастью, взять билет домой не составило труда. В это время года все ехали в Сочи, а из города поезда уходили полупустые. Уже через два часа после приезда на вокзал я села в поезд. Распихала по углам чемоданы и свернулась калачиком на верхней полке. Мне было горько и больно, и все, чего хотелось, — провалиться в сон.

— Ты спишь? — Соня застыла на пороге с тарелкой очередных вкусняшек. — А я тебе тут наггетсов нажарила.

— Спасибо, но мне что-то не хочется есть, — пробормотала я, напрасно пытаясь улыбнуться.

Сонька плюхнула тарелку на стол и подсела ко мне на диван.

— Лиз, ну нельзя же так? Ты уже пятый день валяешься лицом к стенке.

— Хочу и валяюсь, — огрызнулась я, — на работу мне только через четыре дня, так что имею право отдыхать так, как хочется.

— Хотя бы порисовала немного, что ли.

Я замотала головой. От одной мысли о том, чтобы снова взять в руки карандаш почему-то стало больно. По правде говоря, я уже пробовала открывать любимый блокнот, но ничего не вышло. У меня ни на чем не получилось сосредоточиться. Стоило провести линию, как перед глазами вставало лицо Богдана, и по щекам тут же лились слезы.

Лучше уж буду просто так лежать, без слез. Как валенок.

— Лиз…

Я подняла глаза на сестру. Она сжала мою ладонь и пообещала:

— Все будет хорошо. Просто поверь. Сейчас тебе кажется, что жизнь кончена, но это не так. Однажды все наладится. Вот увидишь!

Мне вдруг стало неловко ее расстраивать. Я села и приосанилась.

— Сонь, видишь, я в норме. Тебе не о чем волноваться. Просто у меня небольшая акклиматизация.

Для пущей убедительности я даже закинула в себя пару наггетсов.

— М-м-м! Вкуснота какая. — Губы сами собой расплылись в улыбке.

— Я сама делала, — похвалилась Сонька. — Из куриного филе.

— Умница! Повезет же кому-то с женой!

Сестра покраснела.

— Так-так, у нас что, появились кандидаты в мужья? — сразу просекла я.

Она покраснела еще больше и тут же ломанулась к дверям:

— Я пойду. Мне надо. Нам на лето столько книг задали прочесть — ужас.

Я отлепилась от дивана, села за стол. Сонька права, пора начинать новую жизнь. Вот только с чего бы ее начать?

Немного подумав, я решила проверить соцсети. Вернувшись из Сочи, я ни разу не заходила на свою страничку «ВК», так что там скопилось множество сообщений. Я заглянула в список. Пару посланий от подруг, с десяток гневных воплей от Артема, предложение работы в интернете. И одно письмо от Богдана.

Сердце пропустило удар. А пальцы словно сами собой скользнули по тачпаду.

«Лиза, нам надо поговорить». И все. Больше ни слова.

Я сердито ухмыльнулась и представила, как швыряю в Богдана стоящей рядом со мной копилкой. Она была тяжелой, так что фингал моему шантажисту был обеспечен. Интересно, и о чем же он хотел побеседовать? Нашел для меня еще пару впечатляющих эпитетов?

С подступившими слезами помог справиться наггетс. Боже, до чего вкусный! Я прожевала его и даже зажмурилась от удовольствия. Нет, все-таки лучше Соньку рано замуж не выдавать. Такая хозяюшка еще нам самим нужна.

Пара щелчков замасленными пальцами по тачпаду — и моя переписка с шантажистом исчезла навсегда. Потом я собралась поместить Богдана в черный список, но слегка замешкалась. Дело в том, что на его аватарке был изображен какой-то странный предмет. Я прищурилась, но так и не поняла, что это. Поддавшись любопытству, пошла к Богдану на страницу.

Это резинка! В качестве аватарки Богдан поставил фото моей резинки для волос, которую я однажды оставила у него дома. Когда я это поняла, меня словно током пронзило, а в груди стало горячо. Само собой, я не удержалась и сразу написала Богдану сообщение.

«И о чем же ты хотел поговорить?»

Богдан был онлайн. Я настолько разволновалась, что очередной наггетс вывалился у меня из рук и плюхнулся на футболку. На груди осталось уродливое жирное пятно.

— Отвечай же! — потребовала я вслух, словно Богдан мог меня услышать. — Отвечай, пока я не передумала с тобой разговаривать.

Прошло двадцать минут, тарелка с наггетсами опустела, но Богдан не прислал мне ни строчки.

«И долго ты собираешься молчать? — настрочила я дрожащими, как желе, пальцами. — Учти, у меня нет времени ждать, пока ты соберешься с мыслями».

Прошло еще минут пятнадцать, а ответа все не было. Меня захлестнула безумная ярость, ярость вперемешку с отчаянием. «Раз так — иди к черту!» — наклепала я и вырубила интернет. Все! Богдан упустил свой шанс. Больше о нем даже не вспомню.

В дверь позвонили.

— Сонь, ты откроешь? — крикнула я, не желая ни с кем встречаться.