– Что ты от них хотел?

– Попросил приглядеть за твоей серебряной пулей.

– Она бронированная и на сигнализации, – пожал плечами друг, – ничего бы с ней не случилось.

– Может быть и так, – согласился я, – но эти детишки могли просто разрисовать её флэш-краской. Хрен отмоешь, поверь. За чистку заплатишь куда больше сотни, которую я им обещал. Ты что, первый раз тут?

– Не заморачиваюсь такими мелочами.

– А зря. Иногда стоит потратить пару минут на вежливый разговор даже с такими ребятами.

Войдя в обшарпанный серый холл со сломанными камерами, Петя вызвал лифт. Войдя внутрь, он направил его на двенадцатый нижний этаж, и мы быстро спустились.

Коридор, честно говоря, по чистоте мало отличался от улицы. Пыльно, грязно. Неприятный затхлый запах витавший в воздухе, также не вызывал приятных ассоциаций. Десятки дверей с голограммами цифр на них тянулись вдоль всего коридора в тесной близости друг от друга. Я поражался – неужели в таких узких квартирках можно жить?

Как оказалось – можно, и ещё как! Шумоизоляция тут была совсем ни к чёрту – даже в коридоре было прекрасно слышно всё, что происходило в «сотах». Секс, ругань, детский плач, громкая музыка, удары, звуки кухонных комбайнов и ещё чёрт знает что разносилось на пару этажей вверх и вниз.

– Ну и дыра, – высказал я своё мнение.

– И не говори, – поддержал меня Петя, – В отцовских «ульях» куда приятнее.

– Неужели?

– Серьёзно! У нас с сервисными службами заключён договор, там и ремонтные работы проводят при необходимости, и уборку.

Комплекс был огромным. Не знаю, сколько тут насчитывалось «сот», но идти до нужной пришлось довольно долго. Мы миновали несколько поворотов коридора, длинный и плохо освещённый переход в соседнюю часть здания и лишь после этого оказались перед дверью с цифрами «0124». Петя нажал на кнопку коммутатора, и через пару десятков секунд перегородка с тихим шуршанием ушла вбок. На пороге стоял высокий мужчина.

Очевидно, это был охранник – широкие скулы и высокий лоб испещрены сеткой ровных шрамов, говорящих об установленных имплантах. Одна рука встречающего оказалась искусственной, и в ней он держал ужасающе огромный револьвер. Ладно, хоть на нас его не наставил.

– Ну? – коротко спросил мужчина.

– К Ольфи, – коротко ответил Годунов.

Внимательно оглядев меня и Петю, он отошёл в сторону. Внутри грохотала электронная музыка, а вместо нормального освещения горели красные и синие лампы, превращая окружающую действительность в какую-то пародию на артхаусный голо-фильм.

Тусовка шла полным ходом – люди, которых внутри оказалось порядочно, танцевали и выпивали. Часть так и вовсе устроилась где попало, явно находясь под воздействием чего-то очень тяжёлого. Я поначалу даже удивился – зачем устраивать рейв-вечеринку в таком маленьком помещении? Но пройдя вслед за другом, который, кажется, неплохо ориентировался в этом содоме, я понял – «сота» была соединена с несколькими соседними. И притом, самым банальным методом – с помощью слома тонких пластиковых перегородок, разделяющих «квартиры». Кто-то постарался, и превратил этот гадюшник в подпольный клуб. С монолитными колоннами каркаса здания посреди танцпола.

Пройдя по импровизированному коридору через пару помещений, мы оказались возле бара. Громкое название, конечно – просто пара столов, на которых в беспорядке были расставлены бутылки дешёвого алкоголя и пластиковые стаканчики. Петя повернулся ко мне, кивнув на один из свободных стульев:

– Подождешь меня тут? Я минут на десять, не больше.

– Хорошо. Если что – зови.

– Всё нормально, расслабься! – друг хлопнул меня по плечу, – Тут относительно нормальная публика.

Я с сомнением проводил его глазами и сел на предложенное место, постаравшись дистанцироваться от происходящего. Годунов, мать его… Какого чёрта ему потребовалось якшаться с отбросами, да ещё и вне закона? Явно же его встреча проходила здесь неспроста – скорее всего, собеседник Пети просто не может покинуть трущобы, или пройти проверку на КПП. Других причин тащиться сюда я не видел. А если это так – значит, друг ведёт какие-то не слишком законные дела.

Я не моралист, нет. И прекрасно знаю, что Годунов-старший получил своё состояние не совсем законными путями. Это меня совсем не смущает, учитывая, что с его сыном мы дружим вот уже десять лет. Но Петя, имея в этой жизни все возможности, вполне мог вести законопослушную жизнь. Вероятно, поговорка про яблоню и яблоко в этом случае достаточно актуальна…

– Не помешаю?

Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как на соседний стул рядом со мной уселась девушка. Она была красива – круглое лицо, «свежее», в отличие от большинства тех, кто тут тусовался; ярко фиолетовые глаза – явно импланты; пухлые губы, тонкие брови и причёска вполне соответствующая современным стандартам моды – выбрит левый висок, розово-зелёные волосы длинные и зачёсаны направо.

На незнакомке была одета белая футболка, короткая кожаная курточка чёрного цвета, потрёпанные синие джинсы и ботинки на высокой платформе. На правом предплечье виднелась татуировка в виде компаса, обрамлённого канатами.

– Нет, – ответил я, закончив рассматривать собеседницу.

– Окей, – девушка взяла две аллюминивые банки с пивом со стола и протянула одну из них мне, – Не видела тебя тут раньше. Новенький?

– Можно сказать и так. Просто жду друга.

– Хм, забавно. Я тоже. Подождём вместе?

Я пожал плечами, давая ей понять, что не вправе что-то запрещать.

– Меня, кстати, зовут Женя.

– Матвей, – представился я в ответ. Открыв банки, мы отсалютовали друг другу, и выпили за знакомство.

– А неплохое пиво, – удивился я, сделав первый глоток.

– Конечно, это контрабанда с краснодаских пивоварен, – рассмеялась девушка, – То, что варят в этом районе лучше вообще не пробовать – можно запросто расстаться с кишечником, если он у тебя свой. Порошковая синтетическая дрянь.

– Зато дешёвая.

Она усмехнулась.

– Уж кому-кому, но явно не тебе рассуждать о дешевизне алкоголя.

– Почему ты так решила?

– Ой, да ладно. Думаешь не видно, что ты с побережья? Дом, наверное, в пяти минутах от моря?

– Не думал, что по мне это так заметно.

– Скажем так – у меня глаз намётан.

– Интересно. И где же ты его так… «наметала»?

Девушка снова рассмеялась (полагаю, моей тупой попытке пошутить, а не самой шутке).

– Мы не так хорошо знакомы, чтобы я об этом рассказывала.

– Могу попробовать угадать, если ты не против?

– Вау! У нас тут сыщик? Что ж, давай, интересно послушать.

– Только давай договоримся – если я угадаю, ты не будешь врать и отпираться, идёт?

– Окей.

– У тебя слишком модные импланты для такого гадюшника, – я протянул руку и указал пальцем на небольшой разъём за ухом девушки, – Нейрочип явно ставил не кто-то из местных коновалов. Работа серьёзного мастера в хорошей клинике. Скорее всего – «Нео-протезис», или китайский «Сабуро». Оптика тоже не из дешёвых, следов установки почти нет, и я подумал бы, что это линзы – если бы мой спутник не просканировал их. Правый глаз аугментирован. Но так как это всё, что он смог рассказать перед тем, как остановил проникновение с твоей стороны – видимо, на тебе отличная защита. Учитывая, что в мой софт включена огромная база данных и мощный «таран» – либо штучный файрвол, либо – самодельный. А ещё ты сказала, что ждёшь здесь кого-то. Значит – пришла по делу, а не отдыхать. Не слишком много данных для вывода, но ты либо корпоративный агент под прикрытием, либо – хакер. Впрочем, в первом ты явно не сознаешься, так что даже если и так – удобнее будет согласиться со вторым.

– Обалдеть, – Женя допила пиво и поставила пустую бутылку обратно на стол, – я что, правда угадала, и ты детектив?

– Нет. Но угадал ли я – вот, в чём вопрос?

– Угадал, – кивнула девушка, – Я хакер.

– Точно не корпорат?

– Сам же сказал – я бы всё равно не призналась. Слушай, не злись, что я попыталась влезть к тебе в нейрочип, ладно? Профессиональная привычка. Блин, это круто, что ты подметил столько деталей! Тебя где-то специально учили этому?