ГЛАВА 41

После нескольких часов на огне тушеное мясо было наконец готово. Воины обоих кланов, собравшиеся в обеденном зале Кармайклов, приветствовали служанок лэрда Деклана и леди Роуз, когда те начали обслуживать горцев. Монце, однако, не пожелала появляться в зале. Она не хотела видеть человека, который занимал все ее мысли рядом с Рапунцель, и поэтому вызвалась отвечать за поддержание огня, чтобы еда не остыла, пока остальные ждут за столами.

Эдель и Агнес, которым помогали Хуана и Хулия, обслуживали своих воинов, а Лина и Тина угощали воинов клана О'Каллахан. Мужчины, забавляясь видом мелькающих среди них девушек, наперебой хвастались, когда те проходили мимо, а девушки хихикали и уворачивались от их рук. Но Агнес перестала смеяться, когда увидела, как ее Перси встал и пошел к Лине, чтобы она наложила ему еду.

Деклан, сидевший с матерью, леди Роуз и Алистером, заметил, что Синди нигде не видно, что его очень обрадовало. Он не хотел представлять ее в этой толпе мужчин, не хотел, чтобы ему пришлось так же тяжело, как Алистеру. Его друг, раздосадованный тем, что видит свою возлюбленную среди стольких веселящихся воинов, почти не ел. Лэрд, зная об этом и ничего не сказав своему лейтенанту, попросил одного из воинов предупредить остальных мужчин, чтобы они следили за своим поведением с молодой Пэрис.

Десять минут спустя Агнес, растрепанная и расстроенная, спускалась по ступенькам на кухню, пыхтя от злости как паровоз.

— В чем дело, Агнес? — спросила Монце, увидев ее в таком состоянии.

— Я не могу на это смотреть, не могу! — закричала она, бросая поднос с рагу на стол. Через несколько секунд она упала и начала плакать.

Опечаленная и понимающая, о чём та говорит, Монце заставила Агнес сесть рядом с собой, чтобы её утешить.

— Ты так говоришь из-за служанок Рапунцель?

Вытирая слезы, Агнес кивнула. В этот момент появилась разъяренная Эдель, а за ней Хуана. Последняя, увидев отношение двух мужчин, в которых влюбились ее новые подруги, взорвалась от ярости.

— Не надо больше плакать и причитать, Агнес. Разве ты не понимаешь, что от этого твои глаза опухнут, и ты будешь выглядеть несчастной и жалкой?

— Но.

— Нет никаких «но»! — воскликнула Монце, хлопнув рукой по столу, чтобы поддержать Хуану. — Возьми себя в руки! Я говорила тебе, что ты в тысячу раз красивее этих двух подражательниц Рапунцель. Ты просто не знаешь, как правильно себя подать, и, кроме того, тебе стоит улыбаться другим мужчинам, а не дуракам Перси и Неду.

— О нет, Синди, и я не могу улыбаться никому, кроме Перси.

— А я не могу улыбаться никому, кроме Неда.

— Ну что ж, очень жаль, юные леди, — отругала их Хулия, появляясь с подносом, который тут же поставила на деревянный стол. — Очень жаль. Чтобы мужчина понял, что вы существуете, он должен увидеть, что вас хотят другие. Послушайте, когда полюбила своего Пепе, я сделала именно так. Я видела его каждый день, когда шла на работу, и думала, какой он красивый и статный, но он даже не замечал меня. Долгие месяцы я пыталась заставить его увидеть, что существую, но он начал замечать меня только тогда, когда увидел, что я разговариваю с другими парнями из Валлекаса и даже не смотрю на него. С этого момента мой Пепе стал полностью принадлежать мне. И это, моя дорогая, — прошептала Хулия, присаживаясь рядом с Агнес, — то, что вы с Эдель должны сделать. Если хотите, чтобы эти два осла Перси и Нед обратили на вас внимание, начинайте бороться. Заставьте их думать, что не заинтересованы в них, что вы смотрите на других мужчин, чтобы упрямцы поумнели и поняли, кого могут потерять.

— Неплохо для Дюваль, — пошутила Хуана. — Ты редко говоришь, но когда это происходит, ты просто сногсшибательна!

— Дело в том, что мой Пепе много раз заставлял меня чувствовать себя так, как эти девушки чувствуют себя сегодня, и единственный совет, который я могу им дать, чтобы они перестали страдать, — это ценить и любить прежде всего себя, чтобы другие смотрели на них другими глазами.

— Да ладно тебе со своим Пепе, я думала, он глупый, — поддразнила Монце.

— Он никогда не был и не будет дураком. И ты не представляешь, как он взвыл, как только увидел, что я веселюсь с его друзьями, — засмеялась Хулия при воспоминании.

— Бедняга Пепе, — обняла ее Монце, увидев переживания подруги.

Они почти не говорили о нем с тех пор, как оказались в замке Элчо, но подруги знали, как сильно Хулия скучает по мужу. В конце дня имя Пепе прозвучало около двадцати раз.

— Ты с нетерпением ждешь, когда снова увидишь его? — ласково спросила Эдель.

Взволнованная, Хулия кивнула и ответила:

— Я не могу дождаться, чтобы увидеть его снова. Как обниму его и скажу, что я сильно его люблю.

— Ты увидишь его, когда вернешься в Испанию, к себе домой?

Испанки посмотрели друг на друга с нечитаемым выражением, и Хулия изо всех сил сдерживала слезы.

— Да, я надеюсь, что он ждет меня.

— Конечно, он будет ждать тебя, глупышка! — Монце утешала ее, поддерживая взглядом. — Где еще твой Пепе найдет такую женщину, как ты?

— Эй, не забывай, что ты Норма Дюваль! — засмеялась Хуана. — Восхитительная женщина.

Хулия разволновалась, и Монце попыталась переключить разговор на другую тему.

— Девочки, давайте поднимем настроение, а лучшее средство от депрессии — это. поход по магазинам! Но так как хорошие бутики тут отсутствуют, я поговорю с Фионой и спрошу, нет ли у нее тканей, из которых мы могли бы сшить для вас помимо всего прочего несколько красивых платьев. Я уверена, что благодаря упорной работе и нашей помощи, вы будете выглядеть на все сто, и тогда эти два осла падут к вашим ногам.

— Какая хорошая идея! — похвалила Хуана. — Мы сделаем вам сногсшибательный макияж. Что вы думаете об этой идее? Давайте посмотрим. чтобы вы поняли, о чем я, — мы сделаем вас настолько красивыми, что они вас даже не узнают: новый стиль одежды, волосы, руки.

Агнес и Эдель удивленно посмотрели друг на друга.

— Вы действительно сделаете это для нас, — прошептала Эдель, взволнованная.

— Вы еще сомневаетесь? — ответила Монце, глядя на своих подруг.

ГЛАВА 42

Наступил вечер, а вместе с ним усилились и сомнения. Монце со смехом наблюдала за Хуаной, которая расчесывала волосы перед зеркалом, готовясь к свиданию с Алистером. Она выглядела счастливой. Вечер начинался прекрасно.

— Как мне оставить волосы — распущенными или наоборот заплести?

Хулия и Монце смотрели друг на друга, недоверчиво наблюдая за ее нервозностью.

— Я не думаю, что твоему рыжему горцу есть дело до того, как ты их носишь, — ответила Хулия.

— Оставь волосы распущенными. Мужчинам так больше нравится, — заметила Монце.

— Дьявол! Я так нервничаю. Это же не в первый раз!

— Это твой первый раз с ним, это нормально, — улыбнулась Монце, слушая подругу. — Кстати, если ты собираешься рассказать ему наш маленький секрет, захвати с собой смартфон, чтобы он немного испугался, когда увидит его, и поверил в то, что ты говоришь. Я возьму свой айфон для Деклана. Он все равно не поверит моим словам, но по крайней мере это заставит его задуматься.

Хулия поднялась с кровати и встала перед ними. Все, что она сказала дальше, поразило Монце и Хуану.

— Что с вами двумя? Разве вы не понимаете, что это что-то. что-то случайное меньше чем через месяц, если эта чертова цыганка не разыграла нас, мы вернемся в свое время? Что вы вытворяете с двумя мужчинами, которым не можете ничего обещать? Разве не осознаете, какой вред нанесете им, как и себе?

— Хулия. — пробормотала Монце. Она знала, что та права, но не хотела об этом думать.

— Не Хулия, и хватить нести чушь! — запротестовала она. — Послушайте меня наконец, черт возьми! Вы влюбляетесь не в тех мужчин. Не потому, что они плохие люди, я знаю, что они хорошие, а потому, что они не настоящие. Разве вы этого не видите?