В чем я точно уверена: теперь пустые дни в бесконечных размышлениях без всяких решений и действий закрутятся, как часовой механизм. И пока я не пойму, куда именно понесут нас события, Виктору не следует знать о снах и догадках. Не хочу попусту его тревожить.

Я сняла куртку, футболку и джинсы с таким отвращением, будто они были испачканы смертью, до тошноты неприятной и угнетающей. Кинула все в корзину для белья, накинула халат и прилегла. Жутко разболелась голова, так, что пульсация в висках закладывала уши. Совершенно не было сил доползти до душа. Удобно подмяв под себя одеяло, не заметила, как провалилась в сон. Или это не сон?

Я брела, окутанная густым, молочным туманом, странно себя ощущая. Казалось, что сознание мое – а тело другого человека. Посмотрела на руки. Мужские. Грудь крепкой хваткой сжимала жуткая тоска. Тяжело дышать. Одиночество поедало изнутри. В бесконечном тумане я была совсем одна. Это не было бы так удручающе, если хоть что-то здесь было бы живым. Хоть травинушка, хоть малое дуновение ветра.

Вдруг услышала голоса: мужские, женские, детские. Разговоры неразборчивые, как будто десять человек говорили в унисон. В груди встрепенулось сердце, загораясь надеждой увидеть жизнь. Я пошла навстречу голосам тяжелым мужским шагом, босыми ногами ступая по мягкому туману.

Неясные разговоры становились громче. Туман заклубился, рассеялся. Впереди чернели бреши, подобно дырам на ткани. Я заглянула в один из разрывов и увидела наряженную новогодней мишурой комнату. Дети бегали вокруг сверкающей елки и смеялись. Взрослые накрывали на праздничный стол. Казалось, я уже не один раз видела подобные моменты. Внутри кипело жгучее желание оказаться там. Веселиться вместе с детьми, чувствовать запах праздника.

Я отошла от бреши и заглянула в соседнюю. Оттуда повеяло теплом. Закат. Красивый алый закат, море сверкало под его угасающими красками. Молодая пара, прижавшись к друг другу, сидела на песчаном берегу и напевала красивую песню. Сердце сжалось от вновь нахлынувшей тоски. Я оглянулась, меня по-прежнему окружал неподвижный белый туман.

Подошла к следующему окошку и, заглянув в него, увидела заснеженную поляну. Потрескивал костер, подогревая большой казан, а вокруг него топтался сутулый старик в потрепанном балахоне. Он, что-то нашептывая, взял деревянный ковш и подошел так близко к бреши, что я отпрыгнула назад. Старик окунул в разрыв ковш и зачерпнул туман, как жидкость. Разрыв увеличился и заполнился чернотой. В эту тьму, как в бездонную воронку, потек туман, подобно воде льющейся из кувшина. Тут мне стало страшно. Рядом со мной вдруг появилась Гезария.

– Маир, залатай брешь немедленно!

«Маир?»

Я очнулась от громкого стука в дверь, но никто не вошел. Вероятно, показалось. Сбитое дыхание не позволяло отделаться от послевкусия сна. Ощущения тоски, одиночества, грусти и недоумения наполняли меня.

Не такого уединения я хотела, тем более не хотела быть Маиром, заточенной в его теле и глухой Небуле. Я чувствовала его желание оказать в мире людей и как чуждо ему то мертвое место. Мое нахождение в доме вампиров теперь казалось не таким уж плохим.

Поднялась с постели. Вышла из комнаты проверить, почудился ли стук. Тихо спустилась в холл. Из гостиной доносились бурные разговоры.

Я заглянула в приоткрытую дверь комнаты. Ви стоял в ночной тени и пристально наблюдал за соратниками.

На кожаном диване сидели Лилия и её муж – Макс. За ними стоял Роберт по прозвищу Роб. Рядом с ним – молодой вампир Филин. Несмотря на его короткую стрижку, на виске все равно было заметно седое пятно. Ещё пятеро молча стояли у камина. Трое у стеллажа с книгами тихо переговаривались. По центру комнаты ходил Михаил.

Пару месяцев назад я задалась вопросом: почему после битвы у алтаря, произошедшей в большей степени по вине Михаила, вампиры так беспрекословно продолжают служить ему? Теперь я понимала причину. Он отец, тот, кто дал им смысл и шанс на вторую жизнь. Клан – их семья. И хоть сейчас ощущалось напряжение, я была уверена: когда трудности останутся позади и все лугару будут мертвы, вампиры все равно останутся вместе, ведь больше у них никого нет. В среднем, каждому было около шестидесяти лет. У кого-то человеческую семью убили лугару. Совсем пожилые родители умерли от старости. Остальные вовсе не знали о существовании сверхъестественных существ. Скрывалось это в целях безопасности. Я как никто понимала важность этой тайны.

Все малейшие перешептывания прекратились. Вампиры внимательно слушали лидера:

– Сегодня Виктор видел Маира. Надеюсь, он еще не покинул посёлок и мы поймаем его в ближайшее время. Не хотелось бы гоняться за ним по всей России. Мы попросили Софию помочь найти убежище лугару. С завтрашней ночи на стражу отправляетесь по двое и ни на шаг не отходите друг от друга. Если увидите что-то подозрительное, почувствуете опасность – сразу же звоните Виктору. Все ясно?

– Да, лидер! – первой отозвалась троица у стеллажа с книгами. Лев и Ник переглянувшись улыбнулись. Братья-близнецы часто говорили одновременно. Илья похлопал друзей по плечу.

– Все сделаем, только бы побольше знать о Маире. На что он способен, мы, – Роб бросил взгляд на рядом стоящих у камина, – никогда не сталкивались с ним. Лугару знаем – его нет. Темная лошадка.

– А что с Кирой? – переменила разговор Лилия.

– Переживает последствия перехода из Небулы. Сейчас это все, что могу вам о ней рассказать.

– Почему нашей сестре не поможет Николь? Она же единственная наследница Моры. Кстати, с помощью её крови Кальмия оказалась в нашем мире. Не будь её, никто не смог бы открыть дверь между мирами. Каждый был бы на своем месте и жил как прежде, – выпалил Филин.

Виктор, который все это время неподвижно стоял в стороне, напрягся и хотел было выйти вперёд, но Михаил его остановил жестом руки.

– Мир магии неоднозначный. И ты ошибаешься, Филин, Николь здесь вовсе не при чем. Она помогла нам в последней битве. И благодаря ей мы все живы и в разуме.

– Мы потеряли многих наших братьев, с которыми сражались бок о бок годы. Маир убил Алекса. А мы все топчемся на месте вокруг этой ведьмы.

«Да уж, хорошо, я там не присутствую», – подумала про себя и прошла к лестнице. Мне никогда не стать частью этой семьи. Возможно, со временем вампиры смирятся с моим присутствием, но я – навряд ли.

Ночь окутала Домбай своей синей пеленой. Маир и стая отправились на охоту. Покинув холодное бездыханное убежище, он замер у леса и оглянулся. Высокая, как скала, заброшенная гостиница «Аманауз» угрюмо смотрела и разделяла скромный поселок на две половины. А спиной она как будто тянулась к густому хвойному лесу, который взъерошивал могучие горные склоны. И хоть «Аманауз» – восемнадцатиэтажное здание, но на их фоне казался совсем крохой. Саму же гостиницу местные называли пчелиными сотами из-за многочисленных выпирающих серых балконов, но Маир видел пустое осиное гнездо, и для стаи оно оказалось подходящим логовом. В недостроенных, заплесневелых помещениях можно было затеряться. Гостиница не охранялась. Забраться внутрь и быть незамеченными не составляло для лугару труда.

Долгие наблюдения за людьми через разрывы в тумане Небулы не прошли впустую. Маир изучил характер, поведение и реакции человечества. Злость – ответ на провокацию или недопонимание. Радость – удовлетворение желаний. Добро – родственное тепло. Любовь… На этом чувстве Маир никогда не останавливал своё внимание, оно казалось ему слишком незначительным. Все накопленные знания сейчас помогали ему и стае оставаться в тени – не привлекать внимание людей, избегать паники и держать на расстоянии вампиров. Пусть дальше сторожат дом. Неведенье Михаила позволит Маиру быстрее добраться к задуманной цели. Во-первых, ему нужно вернуть утраченную в Небуле память. Во-вторых, добраться до девушки с желтыми глазами. Он верил, что с помощью ее силы по-настоящему обретет свободу и избавится от постоянной слежки вампиров. Пришла пора остановить многолетнюю войну, и наследница Моры должна это исправить.