Михаил вернулся с обеда и застал офис в непонятном ажиотаже. Женская часть коллектива собралась вокруг стола Светланы Сергеевны, что-то активно обсуждая, мужская же: Юрий и Иван – явно ждали Михаила. Завидев его в дверях, Юрий махнул рукой.

– Пошли, покурим. Новости есть! Классные!

– Пошли, – согласился Михаил.

Оказалось, что начальство объявило о летнем корпоративе. Каждый год сотрудники социальных служб выезжали на природу и устраивали «весёлые старты» на все выходные.

– Круто! – рассказывал Юрий. – Шашлычки, речка, водочка! Я в том году аж обгореть успел!

– Ага, помню, – подтвердил Иван. – Ты с пляжа не вылезал. Ещё и напился! Удивительно, как до головёшки не сгорел.

– Да ладно тебе, напился! Я как все, – возразил Юрий и назидательно поднял вверх указательный палец, – не отставал от коллектива!

Он в последний раз затянулся и выбросил окурок. Можно было возвращаться.

– Звучит неплохо, – сказал Михаил. – В июле, значит?

– В июле. А у тебя что, там отпуск?

– Да какой отпуск? Я только устроился.

– А, ну да. Тебе отработать сначала надо. Ну так хорошо же. – Юрий похлопал его по плечу. – В прошлом году, помню, даже отпуска на эти дни не подписывали. Явка обязательна!

– А если у меня планы? – удивился Михаил.

– Отменяй, – вполне серьёзно ответил Юрий. – Вот ещё что. Если живёшь с кем-то или встречаешься, то надо вдвоём ехать.

– Чего?!

Юрий пожал плечами.

– Негласное правило. Уж лучше послушаться, а то Цокотуха потом припомнит.

– А если ни с кем не встречаешься?

Юрий остановился и пристально посмотрел на него.

– Ты что, расставаться решил? Ты ж всё время своей кошечке звонишь.

– Не всё время, – ворчливо заметил Михаил, уходя вперёд.

Мужчины нагнали его.

– Поссорился, значит, – сказал Юрий. – Бывает. Тогда один поедешь. Или подругу какую пригласи. Я так всегда делаю: с подружкой приезжаю. И Цокотуха не цепляется.

– Ага, приезжает, – поддакнул Иван, широко улыбнулся и добавил: – Каждый год с новой.

Они рассмеялись, а потом Юрий ответил:

– А завидовать нехорошо!

До вечера Миша дорабатывал размышляя только о предстоящем корпоративе. Сергея брать с собой точно не вариант, а подруг – да так, чтобы ещё и незамужних, – у него не было. По-всякому выходило, что на это веселье он поедет один. И этот вывод испортил ему остаток дня.

Выруливая на домашнюю стоянку, Миша думал о том, как бы хорошо было взять и поехать отдыхать с Сергеем вместе. И будь, что будет.

«Ага. А на лекарства от нервного срыва после такой выходки ты остаток жизни поработать не хочешь?» – вернул его на землю внутренний голос. Миша и сам знал, что на такое он ни за что не решится: о том, чтобы про его отношения узнали на работе, не могло быть и речи! Светлана Сергеевна и так относилась к нему с подозрением, а из трёх оставшихся женщин в офисе одна только Наталья, пожалуй, заговаривала с ним без явного пренебрежения. В их компании он был чужаком. Про мужчин и говорить не надо было. Юрий – гомофоб, а Иван… Иван будет как Юрий. Миша ещё ни разу не видел, чтобы Иван высказал своё мнение по какому-то вопросу. Особенно, если своё мнение уже высказал Юрий.

Во двор въехала белая «Тойота». Миша мысленно чертыхнулся и решил переждать, пока сосед не войдёт в дом первым. Дмитрий приехал с семьёй. Наверное, забрал их по дороге. Миша смотрел, как они идут к дому, и в его груди тлело странное чувство: у него никогда так не будет.

«А надо именно так? – мысленно спросил он сам себя, и сам же ответил: – Хочу быть как все».

Выждав некоторое время, Миша вышел из машины и поднялся домой. Сергей работал в кабинете. Миша переоделся в домашнее и зашёл за ним: постучал в дверь и сразу открыл. Сергей что-то печатал на ноутбуке, не вёл переговоры – это точно. Значит, Миша ему не помешает.

– Не хочу ужинать один, – сказал он.

Сергей обвёл широким взглядом стол, заваленный бумагами, перевёл взгляд на Мишу и кивнул.

– Сейчас буду.

Он выбрал Мишу. Предпочёл его своей работе. Интересно, насколько важными были его сегодняшние дела.

Сергей вошёл на кухню следом за ним, прошёл к плите, включил, поставил на конфорку сковороду, достал из холодильника Мишину порцию ужина. Он всё делал слаженно и чётко, как автомат, но в воображении Миша сразу представил хвост, хлещущий его Монстра по бокам. Он был зол – это очевидно.

– Извини, что отвлёк, – сказал Миша. – Я могу и один поужинать, если ты занят.

Взгляд чёрных глаз скользнул по нему сверху-вниз, на миг задержавшись на столешнице, которая скрывала самое интересное.

– Я не занят. Ничего такого, что не может подождать.

Миша продолжил наблюдать. Внутренний взор его не обманывал. Монстр только рычать не начал, как был зол.

– А если всё в порядке, то почему ты злишься?

В этот раз Монстр даже не обернулся. Он опёрся о столешницу перед собой и замер.

– Скоро встреча у Дэна. Мне это не нравится, – сказал он и вернулся к ужину.

– Мы можем не пойти? – осторожно спросил Миша.

– Нет. – Монстр резко развернулся, ударил по столу ладонью и громко сказал: – И это мне не нравится больше всего.

Он закрыл глаза, запрокинул голову и тяжело вздохнул. Миша встал со стула и подошёл.

– Тч-ч! – зашипел он на своего любимого Монстра и тихонько погладил его по спине.

Ну, хотя бы попытался. Сергей вздрогнул и отклонился.

– Не надо, – прошипел он.

– А не то что? – спросил Миша, сделал ещё один шаг вперёд и снова дотронулся до Сергея. Его рука немедленно оказалась схвачена за запястье и отведена в сторону.

– Не надо, – повторил Сергей.

– Руку отпустил!

Приказ был исполнен тотчас. Сергей и сам понимал, насколько он опасен в этот момент. Миша зашипел на своего Монстра и снова погладил.

– Тихо! – предостерёг он его. – Тихо! Не надо трогать, а иначе что?!

Миша нарочно сильно погладил Монстра по спине. Тот моментально развернулся, тяжёлая лапа схватила Мишу за горло и приподняла, вынуждая встать на носочки.

– Не. Надо, – по словам прорычал Монстр Мише в лицо. – Дай мне просто уйти и выпустить пар.

Миша дышал с трудом. Он хватался за лапу Монстра, но не старался её разжать – держался за неё. Мышцы на ногах начало сводить от напряжения. Гул в ушах нарастал, а глаза застилала пелена – только всё это возникло не сейчас, и сжимающая горло лапа тут тоже ни при чём. Миша ощутил предвестников своего желания в тот самый момент, когда обозлённый Монстр вошёл на кухню.

Он дотянулся до свободной руки Монстра, притянул её к себе и прижал ладонь к промежности, давая ощутить своё возбуждение.

– На! Даю, – прохрипел Миша. – Выпускай пар!

Хватка на горле ослабла; взгляд Монстра изменился.

– Не надо, – Сергей уже не рычал, он просил.

Миша усмехнулся.

– Не надо думать, что только тебе надо выпустить пар, – сказал он и до крови прокусил губу, накидывая на Монстра последний поводок.

Ноздри Монстра затрепетали, показались клыки. Он качнулся вперёд, коснулся губами места укуса, лизнул. И сорвался.

Монстр приподнял Мишу над полом, встряхнул и швырнул на стол, тут же придавливая сверху лапой, толкнулся членом внутрь, – Миша даже не заметил, как остался без штанов, – и мышцы податливо разошлись в стороны. Миша застонал: напор был слишком чувствительным. Боли не было, но предчувствие, что она может резануть по нервам в любой момент, сводило с ума.

– Давай! – подстегнул Миша своего Монстра, и тот толкнулся в него до упора.

Миша вскрикнул и тут же обмяк на столе и расслабился: он точно знал, боли не будет.

Сергей отвёл таз назад для следующего удара, его член вышел до самой головки, так приятно промассировав чувствительную зону входа. Миша прикрыл глаза и застонал. И снова толчок до упора. Миша вскрикнул, зацарапал ногтями по столу, попытался выпрямиться, но давление сверху стало лишь сильнее. Он глубоко вздохнул, пытаясь привести дыхание в норму, но сорвался, как только Сергей повторил движение: максимально назад и вперёд до упора, так резко, что при ударе раздавался громкий хлопок. Теперь весь Мишин мир, всё его восприятие сузилось до паузы между этими хлопками, которая становилась всё меньше и меньше. В воздухе пахло сексом, потом и кисловатым запахом крови из прокушенной губы; звуки хлопков перемежались со стонами и вскриками; а в голове ничего не осталось, кроме нарастающего белого шума. Ни единой мысли о прошедшем дне. Ни одной – о проблемах. Ни намёка на сожаление, тревогу или страх. Миша был свободен.