― Ты сейчас как помидор из-за того, что стоишь передо мной голая, или из-за того, что я без майки? Или из-за того и другого сразу?
― Из-за тебя, ― промямлила она, сложив руки на груди.
― Привыкай. В конечном счёте я ещё не полностью раздет.
Брови Сакуры поползли наверх, и, прикрыв рот, она от удивления икнула. Указав подбородком на ванну, Саске подал ей руку и сказал: «Залезай». Ухватившись за него, Сакура села в ванну, скрестив ноги перед собой. Вода доходила ей до середины живота, а густая пена окружала, словно пушистое облако. Тепло улыбнувшись, Саске присел на корточках перед ней и опустил руки в воду. Оглянувшись, она взяла на ладонь немного пены и подула на лицо Саске, пузырьки закружились и взмыли в воздух под весёлый смех и аплодисменты Сакуры. Хозяйка его воздушного замка была счастлива и вовсю улыбалась. Достав из кармана резинку для волос, Саске собрал на макушке Сакуры небольшой пучок, задев чувствительные уши, и неумело его закрепил. Причёска получилась неаккуратной и нелепой: короткие пряди торчали во все стороны, несколько длинных локонов быстро выскользнули из хлипкого пучка, а резинка при лёгком наклоне головы была готова слететь. Но Саске, удовлетворённый работой, гордо кивнул и показал ей большой палец.
― Ты где резинку нашёл? ― зло шикнула Сакура, видимо, догадываясь, что творилось на её голове.
― Ты даже представить себе не можешь… Мой брат такой перфекционист, но резинки для волос он раскидывает по всей квартире.
― Должно быть, Итачи-сан намного лучше умеет заплетать волосы девушек, ― продолжила она, аккуратно поправляя получившееся безумие.
― Наверное ― у него длинные волосы и опыта больше. Но твой альфа ― я, а не Итачи! Так что не мечтай! ― договорил Саске и в подтверждение, приподняв верхнюю губу, показал волчьи клыки.
Нахмурившись, Сакура обрызгала его и важно вздёрнула нос. Не обращая на это внимания, Саске взял мочалку и, окунув её в воду, намылил гелем для душа. Обхватив плечо Сакуры, он попросил её не шевелиться и мягко провёл губкой от подбородка до ключиц. От неожиданности она вздрогнула, но постаралась сохранить самообладание, чему Саске был безгранично рад. Сакура должна научиться сдерживаться, чтобы испытывать наслаждение вместе с ним. Вернувшись к её шее, он массирующими движениями нанёс сладко пахнущий гель. В ванной запахло яблоками и ванилью, а природный аромат Сакуры начал ощущаться сильнее. Саске вдохнул его полной грудью и пошатнулся от удовольствия ― секрет истинной омеги пьянил его и сводил с ума. Он готов был съесть её тут же или, вытащив из воды, взять на холодном кафеле. От одной мысли о подобном стечении обстоятельств Саске возбуждался, а его член наливался кровью в ожидании проникновения. Выбившись из причёски, на плечо Сакуры упала тонкая прядь, и Саске заправил её за ухо. Сакура блаженно закрыла глаза, отдаваясь его нежным рукам, а её сомкнутые ресницы затрепетали. Её кожа была нежной и бархатистой, и он, не удержавшись, скользнул пальцами от щеки до розового соска. Укорив себя за поспешность, Саске решил отдёрнуть ладонь, но она его остановила. «Рано», ― еле слышно произнёс он и вырвался из её хватки.
Дотронувшись до округлого плеча, Саске сжал мочалку, и между пальцами выступила белая пена. Струи мыльной воды потекли по её предплечьям и груди и утонули в тёплой воде. Сакура громко выдохнула. Короткий чувственный стон отозвался у него паху и заставил член дёрнуться. Если Сакура хотела, то могла быть милой или откровенно соблазнительной, и обе стороны её личности одинаково нравились Саске. Прошли те дни, когда он прельщался неприкрытой красотой и зазывающими взорами, ― теперь его покоряла её чистота и острый на колкости язык. Никто из его бывших не умел так оригинально язвить и одновременно проникновенно заглядывать в душу. Сакура прикусила губу, показав ровные зубы и едва выраженные клыки, а Саске, сглотнув, опустил глаза на плавно очерченную грудь. Его ладонь вполне могла бы накрыть её и сжать, оставив следы от когтей на ровной коже. Соски встали бы, наглядно демонстрируя состояние Сакуры, а она, возможно, прошептала бы с придыханием: «Саске-е-е». Вернувшись в реальность, Саске продолжил намыливать белую грудь и живот Сакуры. Иногда его частое дыхание сбивалось, а взгляд подолгу задерживался на одной точке ― тогда Сакура начинала кокетливо хихикать, прикрывая рот ладонью. Пытка Сакуры медленно превращалась в наказание для него: он был так близок к вожделению и так далёк от него.
Взяв её руку в свою, Саске размеренно провёл мочалкой от пальцев до подмышки. Сакура вздрогнула и хохотнула, но позволила ему закончить и перейти к другой руке. Почему-то это начало её забавлять, а Саске, наоборот, желал как можно скорее перейти к главному. Но оторваться от её улыбки, прижатых к голове ушей и лучистых глаз было выше его сил. Как одержимый, он любовался ею и растерзал бы любого, кто посмел бы им помешать. Не совладав с собой, он рыкнул, а Сакура поцеловала его в кончик носа, назвав милым. Казалось, она почти не смущалась его обнажённой груди, по которой недавно стекали капли, пожирающего взгляда и наглой улыбки, а испытывала счастье от того, что он разделял этот процесс с ней. Чтобы перевести дух и прийти в чувство, Саске безэмоционально обратился к ней: «Повернись ко мне спиной», ― но внутри всё пылало. Сакура покорно выполнила просьбу, не ответив ничего, и облокотилась на бортик ванны, выгнувшись и подставив ему ровную спину с острыми лопатками. Придерживая её за талию, Саске прочертил жестковатой губкой линию от шеи до низа поясницы, следуя взором к складке между ягодицами, скрытыми гладью воды. Завершив непрерывное движение, он возвратился к плечам и вновь устремился вниз, направляя губку, как профессиональный художник ― кисть.
Поднявшись, он приказал ей сделать то же самое, и его глазам предстали стройные ноги и аппетитные ягодицы. Больше минуты Саске с упоением смотрел на свою омегу сзади и, как дурак, ухмылялся. Сакура была идеальной во всех местах и возбуждала не меньше, чем девушка с обложки мужского журнала. Её тело, запах и даже привычки доводили его до исступления и заставляли хотеть большего. Она оставалась девственницей, всецело принадлежала ему и вот-вот должна была вступить в пору течки. Чего ещё можно было желать? Только соития с ней: когда его член проникнет в её лоно, растянет под себя и, достигнув предела, увеличится, сформировав узел. Саске жаждал оказаться с ней в сцепке, испытывать один оргазм за другим и ни о чём не думать, ведь никакая бета не способна выдержать неделю гона с альфой и принять узел. Поэтому он никогда не был в сцепке раньше, а его истинная натура изнывала от намерения испытать это. Посмотрев на него через плечо, Сакура загадочно улыбнулась, будто проникла во все его потаённые мысли, но, промолчав, отвернулась. Её пленительный взгляд и очаровательная улыбка стоили дороже золота, но, что гораздо важнее, она не упрекала Саске за его сущность и без возражений становилась частью любой задумки.
Когда Сакура переминулась с ноги на ногу, Саске вернулся к осуществлению замысла, чтобы она не замёрзла в ожидании. Снова опустив губку в остывающую воду и добавив немного геля, он коснулся подтянутых ягодиц Сакуры и, не сумев подавить желание, несильно сжал округлость. Сакура от неожиданности ойкнула и дотронулась до его ладони, намекая, что не против. Удерживая её за бедро, он водил мочалкой по ногам, и они казались бесконечно длинными. Он закрыл глаза и представил, как, поцеловав её колено, раздвинет их и заберёт Сакуру в мир нескончаемого блаженства. Очертив ягодицу, он проник в её гладкую промежность, и Сакура, встрепенувшись, едва не подпрыгнула. Грубоватый ворс мочалки легко царапал нежную кожу, раздражая нервные окончания и пробуждая первородный инстинкт. Она интуитивно свела ноги и сдавленно выдохнула, упёршись ладонями в стену. Саске попросил её вернуться в прежнее положение, и она с трудом выполнила это. Спустившись, он скользнул по внутренней стороне бедра, и Сакура задрожала от волнения и предвкушения, переполняющего её. Решив, что пора переходить к захвату следующей территории, Саске тихо произнёс: «Повернись ко мне», ― и она недовольно простонала, чему он был несказанно рад.
