— Здравствуй. К сожалению, у меня много дел и нет времени на разговоры.

Она видит, что старший напряжён: сильные руки увиты венами, на шее пульсирует жилка. Взгляд стальной, под таким долго стоять почти невозможно. Девушка улыбается, расслабляя лицо и расправляя брови.

— Не сердись. Я ведь не со зла… Она бы всё равно узнала, и всё могло быть хуже.

Из-за спины Чонгука выплывает мужчина, неизвестный Дженни. Глаза, что всегда смотрят с насмешкой, сейчас оценивающе бегают по фигуре девушки. Цепочка на оголённой шее блестит в свете тусклой лампы, тонкая ткань рубашки с зелёными листьями скрывает под собой крепкое тело с медовой кожей. Недолгий зрительный контакт, и Дженни снова возвращается к брату. Старший Чон не пробиваем, об этом говорит его по-прежнему ледяной взгляд и беспристрастие на лице.

— Пропусти, поговорим внутри.

— Нет у меня времени на разговоры.

Чонгук заходит внутрь, обходя вставшего стеной Хосока. Парень собирает беспорядочные пряди в хвост и звенит бутылками, выискивая среди пустых стекляшек хоть одну полную. Чонгук не пьёт из своих собственных принципов, но сейчас расслабиться ему действительно не помешает. Дженни заходит следом в офис, кратко посмотрев на Хосока, что услужливо прикрывает за дамой дверь. Намджун уже успевает перебраться на диван. Убрав руки за голову, он поворачивает голову в сторону пришедшей, уткнувшись носом в руку. Пелена перед глазами не даёт нормально сфокусироваться, он присматривается к девушке, чья фигура никак не обретает чёткий контур. Дженни скользит взглядом по крепким рукам с татуировками и отходит в сторону рабочей зоны, ограждённой невысокой стенкой.

Всплеск прозрачного алкоголя, волна по стенке чистого стакана. Чонгук обжигает губы и рот, брови хмурятся. Парень протирает след от спиртного тыльной стороной ладони, прижимая кулак к губам. Тепло разливается по груди, просачивается в напряжённые мышцы и снимает стресс. Хосок, вертя в пальцах шариковую ручку, утыкается бедром в стол.

— Ты ведь репортёрша, да? — Дженни оборачивается через плечо, ловя взглядом чужой, заинтересованный. Хосок сейчас как зверь на охоте, но младшая Чон явно не та, кто ему придётся по зубам. — По телеку видел. Ничё такие у тебя репортажи, надо признать.

— Спасибо, — сдержанно цедит она, терпя липкий взгляд.

Мужчина хватает со стола наполненный до середины стакан с виски, в котором звонко бьются кубики льда. Чонгук подходит к сестре, скрестив руки на груди. Кажется, он всё же смиряется с тем, что от неё отвадиться не выйдет. Проигнорировав проблему, у него не получится её избежать. Парень тягостно вздыхает и падает в офисное кресло, поднимая взгляд на младшую сестрёнку. Она любезно кладёт сумочку на рабочий стол и присаживается на стул, кладя ногу на ногу.

— Ну так, оппа? Что скажешь?

— А что мне тебе сказать? Поблагодарить могу.

— Ты просто невыносим.

Телефон в женской сумочке звенит, заполняя всё помещение непрекращающейся трелью. Дженни с неохотой поднимает трубку, увидев, что звонят с работы. На другом конце мужчина, его голос слышен из динамика практически всем, только слова не разобрать. Какое-то время младшая Чон висит на линии, выискивая в сумке блокнот с личными записями.

Хосок подкрадывается к Чонгуку и со стуком ставит стакан на стол.

— Сколько твоей сестричке лет?

— Даже не пытайся, Хосок. У неё есть парень.

Недовольство мужчины льётся из него, как вода из дырявого ведра. Всеми своими телодвижениями он показывает, что очень недоволен выбором Дженни, потому что как можно позариться на другого, когда существует он. Но, к сожалению, Чону приходится отступить, и он снова выбирается на балкон, где уже сидит Джису, проветривая пропитые мозги.

— Что там? — Чонгук крутится на стуле, расслабившись и прикрыв глаза. Полумрак и небольшое количество алкоголя пробуждают в нём сонливость. Единственное, что не даёт ему вырубиться, — сидячее положение.

— К счастью, ничего такого. Тебя отвезти домой?

Чонгук смотрит на девушку снизу вверх, его глаза вспыхивают, бликуя. Дженни замечает, как растягиваются его губы в подобии усмешки.

◎ ◍ ◎

Помещение, тёмное и прохладное, озаряется ярким светом потолочных ламп, и Чонгук щурится из-за контраста подъезда и квартиры. Девушка, цокая каблуками по паркету, кладёт на обеденный стол свою сумку и натыкается взглядом на пять небольших полупрозрачных баночек, заполненных до середины. Чонгук ковыляет до дивана и устало разваливается на нём, после чего слышит голос сестры.

— Как часто ты их пьёшь? — младшая Чон, судя по звукам, берёт в руку одну из баночек и читает инструкцию и состав, напечатанный на стенке с наружной стороны.

— Когда плохо становится, — Чонгук уворачивается от прямого ответа.

С лестницы на второй этаж спрыгивает мохнатое недоразумение, которое мчится к Дженни, словно она и есть его любимая хозяйка. Гук оборачивается через плечо и смотрит на то, как Хван лижет лицо девушке, забравшись нагло к ней на руки.

— Предатель, — с улыбкой хрипит Чон, с трудом поднимаясь на ноги и пропадая за дверью ванной комнаты, что так удачно помещается под лестницей. Прохладный душ ещё сильнее расслабляет, Чонгук надеется обойтись без снотворного и провести обычную, спокойную ночь без всяких кошмаров и неприятных сновидений.

Он выходит в халате. Дженни уже переоделась в домашние вещи брата, что висят на ней огромным мешком, и успела смыть макияж, забрать волосы в незамысловатый пучок на голове. Она выглядит очень по-домашнему, и Чонгук ненароком вспоминает подростковое время, когда они жили все вместе и он наблюдал эту картину ежедневно. Сестра возится у плиты, временами спотыкаясь о назойливого пса, и готовит что-то ароматное.

— Когда ты успела в магазин сходить? — Чонгук, вялый и сонный, подходит к столешнице и присаживается на барный стул, подпирает подбородок рукой. Дженни оборачивается на старшего, улыбаясь.

— А я уж подумала, что ты утонул там. Магазин прямо под домом, пять минут и дело с концом, — младшая Чон пожимает плечами.

Она готовит отличное рагу с овощами — любимое блюдо Чонгука. Как противник мясоедения, парень придерживается вегетарианского образа жизни, потому что так ему легче живётся. Но сейчас есть не хочется от слова совсем, даже когда девушка красиво раскладывает ужин на столе и садится рядом, поджав ноги под стул.

— Ты плохо питаешься, тебе нужно поесть.

По её взгляду становится понятно, что спорить абсолютно бесполезно. Годы идут, но что в ней остаётся неизменным, так это забота по отношению к старшему брату. Даже сейчас, когда между ними пропасть, которую расколол сам Чонгук. Даже так она умудряется оставаться рядом с ним, несмотря ни на что. Парень ковыряет вилкой овощи, от которых валит пар, согревая влажную кожу. В горле ком стоит, и даже мелкий кусочек застрянет и не пройдёт дальше. Аппетита вообще нет.

— Дженни-я, я не голоден, — он видит свирепый взгляд сестры и улыбается виновато. — Ну правда. Прости.

Чон прячет глаза, опустив голову, и быстро уходит в комнату, чтобы не чувствовать слишком сильную вину. Он понимает, что ей обидно и что он, возможно, плюёт сейчас ей в душу, но он слишком устал. Чонгук роняет свою тушу на кровать, и по мышцам расходится ноющая боль. Сон приходит стремительно, и парень совсем не противится: закрывает глаза, засыпает.

◎ ◍ ◎

Маленькая лошадка с красивой блестящей гривой скачет по столу, управляемая маленькой девочкой. В кафе людно, разговоры со всех сторон, пряный запах горячей еды. Вскоре к одинокому круглому столику подходит женщина в фартуке, в её руках небольшой чугунный горшочек с супом, от которого клубится ароматный пар.

— Суджи, поешь. Маме ещё надо работать, — женщина улыбается, гладит дочурку по голове. Она ещё недолго сидит, наблюдая за тем, как малышка берёт в руки ученические палочки и ложку, кушает и довольно улыбается.

Стены здания начинают дрожать, свисающие лампы подозрительно качаются, с потолка начинает осыпаться мелкая пыль. Здание начинает дрожать сильнее, и посетители в панике выбегают на улицу. Женщина быстро берёт дочку на руки и со всем потоком людей выходит наружу, чувствуя, как ветер лёгкими порывами бьёт в лицо. Многоэтажное здание, на первом этаже которого располагается лапшичная, начинает разрушаться. Медленно, трещина за трещиной, оно сбрасывает тяжёлые камни на стоящие внизу автомобили. Люди ещё выходят, стараются спастись.