— Кто ты? — катана прорезает кровать насквозь прямо рядом с ним, в сантиметре от его бока. Сердце подскакивает к горлу. — Это… просто сон. Просто подсознание издевается надо мной… Шутит злую шутку, — катана снова врывается в матрас уже возле ноги. Через секунду уже возле его головы, он отчётливо видит, как лезвие сверкает совсем рядом, и он снова несдержанно кричит. — Это просто сон! Просто сон…

Меч прорезает его грудь насквозь, прямо в сердце, боль распространяется по всему телу слишком быстро для того, чтобы он успевает понять. Глаза наполняются слезами непроизвольно, губы распахиваются в немом крике. Лезвие покидает его грудь тогда, когда он становится просто лежащим бездыханным телом в своей собственной спальне.

◎ ◍ ◎

— …В общем… — держа в руках плюшевую панду и поглаживая её по мягкой искусственной шёрстке, говорит клиент. — Сны всё так же ужасны.

— Можно и так это описать, — Хиджин кивает. Гук пересказывает ей всё содержание своего сна, который практически не отличим от реальности, и она понимает, что наступил тот самый момент, которого она так сильно боится.

— Этот ужас — олицетворение всего, через что я проходил, — он не находит в себе сил поднять взгляд на терапевта, поэтому смотрит под стол.

— Почему?

— Моё подсознание… показывает главный вопрос, который мучает меня с момента возвращения к отцу, — профайлер всё же откладывает в сторону плюшевую игрушку и направляет взор на врача. — Что произошло, когда я нашёл девушку в чемодане?

— Твоё потерянное время, — утвердительно отвечают ему, парень устало выдыхает.

— Но как только я начинаю находить ответы…

— Твой отец в карцере, а NIA снимают тебя с дела, — Хиджин поджимает губы, пытаясь донести до Гука: вести дело в его состоянии жизненно опасно.

— Настоящий удар кинжалом в сердце, — улыбается Гук, и женщина прячет взгляд, но не может спрятать снисходительной улыбки. — Это почти что слишком, как мне кажется. Вы не согласны?

— Я не могу согласиться с твоими чувствами, Чонгук, — терапевт пожимает плечами. — Это твои чувства. Но твой ужас нужно расценить по-другому. Этот сон возбудил тебя? — внешне Чонгук никак не реагирует, но внутри его всего встряхивает. Взгляд он не отводит, но становится более напряжённым.

— Вы хотите сказать, в сексуальном плане? — женщина кивает, и Гук нервно усмехается, насмешливо поднимая брови. — Меня закололи.

— В тебя вонзили… меч.

— Ладно, — соглашается он. — Там были… некоторые эротичные моменты.

— Чонгук, что если этот сон… — она отводит глаза, подбирая несколько секунд правильные слова для выражения своей новой мысли, — это другая сторона твоего подсознания, которая требует, чтобы её услышали? Сторона, которой нужен сон… пища… и нужен секс.

— Похоже на фрейдизм, но ладно… — неуверенно отвечает парень, опустив глаза в пол.

— Не всё крутится вокруг твоего отца. Может быть, это твой шанс… что-то изменить. Поделать что-то… нормальное.

— Нормальная жизнь? — вздёрнув бровью, спрашивает клиент, на что получает положительное «угу». — Звучит странно, но…

◎ ◍ ◎

The Isley Brothers — It’s Your Thing

После сеанса мир приобретает немного более яркие краски, потому что Чонгук чётко ставит перед собой цель — забыть обо всех убийствах, делах, анкетах, судах, и зажить поистине настоящей нормальной жизнью. Да, он до сих пор безумно хочет, чтобы этого Ёнбина засадили в тюрьму на пожизненное или приговорили к смертной казни, но дело перешло в NIA, а он знает их, и уверен, что они справятся. Хочет в это верить. А сейчас он идёт по украшенным к новогодним праздникам улицам, рассматривает ряды искусственных ёлок. Время уже близится к вечеру, темнеет, и деревья, подведённые гирляндами, сияют в темноте. Чонгук сворачивает на Итэвон, где сейчас огромные толпы людей, разбегающиеся по ресторанам, барам, клубам, многочисленные уличные лавки с едой открыты и пользуются спросом у туристов. Чонгук вдыхает холодный воздух, осматривается и думает о Тэхёне. Ему хочется побыть с ним в такое время, раз уж он начинает жить нормально, им стоит поговорить обо всём и обсудить их самих. Поэтому брюнет набирает номер и ждёт ответа.

— Привет, Гугу, — мягко и аккуратно, как всегда. Гук улыбается, чувствуя себя более свободным и, наконец, расслабленным.

— Хён, ты знаешь, где находится Итэвон?

— Э, да… А что? — недоумевает он.

— Приезжай, я… хочу сводить тебя в один бар, — улыбаясь так, что сверкают зубы, говорит парень и в предвкушении дожидается ответа. Никогда раньше он не был так взбудоражен не очередным делом об убийстве, а просто встречей с человеком.

— Ты ударился сильно? Что случилось? — голос звучит действительно обеспокоено, на что младший в трубку смеётся, смотря на то, как между рождественских декораций бегают дети.

— Всё в порядке, честно. Возьми с собой Джухён, поедим вместе. Жду вас, — и отключается.

Гук идёт вдоль лавок, рассматривает всевозможную еду: клубнику в карамели, корндоги, шашлычки на шпажках, токки в остром соусе, рыбные пирожки, булочки с фасолью. Завороженный запахами и видами еды, не видевший нормального питания желудок парня урчит, а сам он с тоской думает о том, что сможет сесть и поесть только где-то через двадцать минут.

— Чонгук? — он дёргается от неожиданности и поворачивает голову к подошедшей девушке. Распущенные русые волосы отражают цвета горящего Итэвона, а серёжки блестят так же ярко, как и звёзды.

— Миён, — растерянно улыбается он. — Что ты здесь делаешь?

— Я живу тут неподалёку, — она указывает куда-то вперёд, в сторону спального района, которому не очень везёт находиться рядом с самой шумной улицей Сеула.

— Какое совпадение, мой психотерапевт тоже здесь рядом.

— Ты ходишь к терапевту? — удивлённо спрашивает Чо и улыбается. — Проведёшь меня до подъезда?

— Конечно, — парень соглашается, потому что… а почему нет? Тэхён приедет через пятнадцать минут максимум, так что он вполне успеет сходить туда и обратно. Они идут вдоль ресторанов и баров, откуда слышна громкая музыка и шумные разговоры. — Всё хотела спросить. Как дела у твоей матери?

— Больше не вооружена, — немного взбудоражено отвечает он, жестикулируя одной рукой, что находится не в кармане пальто. — Всё ещё немного опасна.

— Отлично. Все женщины должны быть немного опасными.

— Миён, можно… — он делает несколько шагов вперёд и поворачивается к ней лицом, идёт задним ходом, про себя молясь ни с кем не столкнуться и уж тем более не упасть прямо на мокрый асфальт. — Я задам тебе вопрос? — Гук осекается и толкает язык за щёку, вспомнив о том, что у него есть Тэхён и на сегодня у них запланирована встреча. Ветер в его голове быстро сметает все мозги, но, благо, он успевает всё разложить по полочкам. Миён симпатичная девушка, но Гук, кажется, уже занят. — А, знаешь… не бери в голову.

— Ну, как скажешь, — она загадочно улыбается и смотрит в сторону подземного перехода. — Ты, наверное, здесь ждал кого-то? Дальше я пойду сама, здесь всего пять минут. Да встречи, Чон Чонгук.

Они кланяются друг другу, парень совершенно не возражает, если девушка дальше пойдёт сама. Он возвращается в центр Итэвона и идёт к автобусной остановке, на которой через десять минут встречает красноволосого Тэхёна и малышку Джухён, которая, как только они вылезают на улицу, запрашивает клубнику в карамели из ближайшего ларька. И Чонгук сейчас в слишком хорошем настроении, чтобы просто так отказать ей в небольшой прихоти. А дальше парень приводит их к бару «Сладкая ночь», прославившемуся за последние несколько месяцев настолько, что о нём говорят почти все. И, несмотря на свою популярность, он все ещё сохраняет в себе несколько пустых мест. Ребята усаживаются возле аквариума с рыбками, потому что туда тянет их Джухён.

— Так… ты точно не ударился? — Тэхён неловко садится напротив парня за квадратным низким столиком, чувствуя, как соприкасаются внизу их ноги. Раньше его это бы никак не повлияло на него, но сейчас он чувствует смущение, потому что раннее утро у мамы Гука никак не хочет выходить из головы. Возможно, он был слишком эмоциональным и ему стоило тогда сдержать себя в руках, но уже ничего не изменить.