Джихо ужаснулась — это была её мама! Мало того, что она застукала её с волшебником противоположного пола, так ещё узнала, что она ходила с ним куда-то в бор под покровом ночи! Ей точно грозит заключение на долгий срок и очень-очень-ОЧЕНЬ много ограничений. Она уже потеряла надежду в завтрашний день. Сонхун же знал, кем был второй спутник завуча, и его реакция не была сильно отличной от подруги, потому что это был Чхве Дабин — мракоборец, известный своими сомнительными методами, но служащий в подразделении только благодаря связям. Насколько Сонхун знал, он умудрился незаконно содержать дома особо опасную тварь, и министерство даже выделило для этого специальные, скажем, приспособления. Но отличие между Сонхуном и Джихо всё же было — девушка перепугано остолбенела, а Сонхун выдохнул и усмехнулся, а глаза его загорелись огнями. Ну не был он впечатлён настолько, чтобы забиваться в угол. Жизнь у него была одной, к тому же они совершенно ничего запретного не совершили, а этот любитель садизма лишь вызывал желание обвести его вокруг пальца. Да и, по правде говоря, очень хотелось побесить дорогую мамочку, приобняв подругу, но ему было жаль Джихо, ведь это ей придётся отбывать наказание за «проступок». Но как же ему сейчас хотелось увидеть, как на этой женщине волосы встают дыбом и глаза сверкают злостью!
— Мы захотели попросить помощи у хранителей, ведь нам страшно находиться в академии сейчас, мало ли, кто нападёт, верно ведь? А мракоборцы только больше страха нагоняют, потому что, ну, вы сами видели эти ограничения? Конфискация литературы, постоянные упрёки, да в этих служителях закона больше ненависти к нам, чем в кумихо, — он ухмыльнулся на миг, чувствуя, как Дабин сейчас едва сдерживался. Это чувствовалось по его взгляду.
— Пройдёмте в мой кабинет, — попросил Тэхун, и девушка уже собиралась повиноваться указу, однако Сонхун снова заговорил.
— Ради чего? Мы ничего преступного не совершили. Знаете, мне кажется, что сейчас вы должны заниматься вещами более важными, чем пустая болтовня с парочкой студентов, который вышли в лес на территории школы, прошу заметить, — он говорил уже без игривости в голове. — Ваша задача обеспечить нас безопасностью, но почему-то никто не чувствует этой безопасности. Странно, да? И после этого вы решаете, что лучше побегать и проследить, что же делает парочка в лесу вместе с Ёкбином, а не, например, узнать состояние пострадавшего ученика? Я уверен, сейчас там только врач. Хм… — Сонхун задумался. — Или он снова отошёл к дорогому алхимику?
— Да что вы себе позволяете?! — женщина взревела, и Джихо хотела бы одёрнуть друга, но при маме, ещё и такой агрессивно настроенной, лучше никак не прикасаться к парню. Вообще, лучше его не замечать, не видеть и не реагировать, иначе дома проблем добавится.
— Успокойтесь, госпожа, — попросил Тэхун и взглянул мельком на мракоборца, чтобы оценить ситуацию. Они втроём единогласно считали, что студент перешёл черту. — С чего вы взяли, что за ним не следят?
— Потому что я тоже пару раз лежал в нашем лазарете, и, если честно, безопаснее было бы в этом лесу, — хмыкнул Хун, щёлкнув зубами, и брекеты больно задели щёку, но парень не стал обращать на это внимания. — Пациенты почти всегда оставались без присмотра, вы бы хоть медсестричкой обзавелись за всё это время, а?
— Кхм, мало кто желает работать в нашем больничном крыле, потому что большинство желают попасть в Авроры, а остальные не компетентны…
— То есть многоуважаемый господин Донгиль — единственный компетентный и достойный работы в нашей академии? И поэтому он в медпункте находится втрое меньше обязанного?
— И где же он тогда находится, если не в кабинете, господин Пак? — Тэхун сдерживался, потому что понимал, что если сорвётся он, то этих двоих бестий рядом с ним просто не остановить.
— Это у вас спрашивать надо, господин Ким Тэхун, — хмыкнув, Сонхун убрал руки по карманам брюк. Его нисколько не трогала ситуация, просто хотелось скорее уйти, ну, и, может, чтобы до девушки не докапывались. По сути, она ничего такого и не сделала, чтобы возводить всё в такие масштабы.
— Я настаиваю на том, чтобы пройти в мой кабинет…
Сейчас.
— Ты буквально зарыл нас в могилу, — девушка обняла подушку перед собой, прислушиваясь между слов к звукам за дверью. Если вдруг кто-то придёт, ей нужно будет быстро вернуться в постель.
— А мне нужно было молчать? Прости, милая, но это же наглость — винить нас в чём-то, хотя мы ничего не нарушили и никому не навредили. А всё из-за этой чокнутой… — он заткнулся, виновато взглянув на девушку. — Извини.
— Нет, ты прав, я иногда тоже думаю о том, что она чокнутая, — хихикнув и слегка расслабившись, девушка кивнула и решила отпустить ситуацию. В любом случае она бы очутилась тут взаперти, словно диснеевская принцесса.
— Ну так что, летим?
— Как ты предлагаешь мне выбраться? — фыркнула она.
— Ты ведь можешь пользоваться трансгрессией в доме?
— Ты в своём уме? Мама наложила чары на дом, чтобы я не могла выйти на улицу иными путями, она и дверь заперла, и окна запечатала, — сгоряча ругалась Ким, на что Сонхун усмехнулся и покачал головой.
— Я говорю, ты в доме можешь пользоваться?
— А, извини… Ну, да, наверное, могу, — она подумала немного. — Скорее всего. Не думаю, что мама накладывала отдельно на каждую комнату, да и к тому же куда я денусь, даже если трансгрессирую из своей спальни в ванную?
— Правильно, молодец, — он пытался подвести её к решению проблемы, но, видимо, она не умела читать его мысли. — В общем, я припаркуюсь возле вашего подъезда. Я дам тебе полчаса на то, чтобы собрать все вещи, взять деньги и прочее, и скажу, когда поднимусь на ваш этаж. Ты услышишь звонок. Когда дверь откроется, я отвлеку её, ты трансгрессируешь к входной двери и выйдешь, сразу беги вниз и садись в машину. К тому времени, как твоя мама увидит твоё отсутствие на часах, я успею только выйти из подъезда. Или спуститься вниз. Смотря на то, какую скорость умеет развивать твоя мама, — он рассмеялся, и девушка невольно тоже улыбнулась. — Идёт?
— Тупее идеи я не слышала, — девушка покачала головой. — Идёт.
Девушке удалось собраться меньше, чем за пятнадцать минут. Она быстро умылась, благо, у неё была личная ванная комната, надела молочное платье до колен с привычной ей россыпью маленьких цветов, затянула поясок и завязала бант с помощью магии, дрожащие пальцы не слушались. Надела термоколготки, завернулась в пальто, которое взяла с вешалки. Она постоянно оборачивалась на дверь и вслушивалась во все звуки, боясь, что мама вот-вот нагрянет в её комнату. Она закинула в свою сумочку всё самое необходимое: зарядку, телефон, таблетки от головной боли и от похмелья, зная, что друзья напьются сегодня до беспамятства, Бомгю уж точно.
Когда она расчёсывала наспех волосы, случилось самое страшное, чего она так сильно боялась — за дверью послышались шаги, сопровождаемые фразой «да она уже проснулась, видишь же, что часы показывают на “собирается”». Девушка запаниковала, бросила всё и пошла к кровати, едва успела залезть под одеяло, как дверь отворилась.
— Доброе утро, дочь, и куда…
Послышался дверной звонок, да не простой, а очень звонкий, звучный и продолжительный, словно бы пришедший норовил продавить его насквозь. Слова матери утонули в этой трели, и она, рассерженная, пошла узнавать, кого же это привело к ним. Не ждали ведь гостей. А Джихо очень ждала. Она быстро вскочила, собрала всё, выглянула из-за стены в коридор, приметила стоящие на полке ботинки. Нужно будет их захватить перед выходом. Палочку проверила, телефон тоже, и стала ждать.
Дверь распахнулась после того, как мама проверила глазок. На пороге стоял неизвестный мужчина лет семидесяти с седыми волосами, в клетчатой рубашке и широких тёмных джинсах, на плечо была накинута коричневая джинсовка с мехом. В руках он держал шляпу, видимо, снятую с полулысой головы. Мама что-то спросила у него и, услышав ответ, кивнула и быстренько убежала куда-то. Джихо неуверенно трансгрессировала к входной двери и обернулась, увидев, что мама высыпала немного соли в тарелочку.
