— Не хочу, чтобы тебе было больно…

Убрав пару прядок ей за ухо, Обанай одним движением сдвинул на пол с футона пару писем. Их взгляды всё ещё не прерывались, чему Мицури снова смутилась, поправив ту же прядку, что он убрал мгновение назад:

— Не будет… Мы ведь оба этого хот…

И снова он не дал ей закончить фразу, более страстно, чем прежде, поцеловав её. Обанай, быть может, и хотел этого, но никогда себе в этом не признавался до этого момента. Даже в мыслях не доходил до подобного, чтобы не осквернить её светлый образ.

Обнимая Мицури, он постепенно снимал с неё всю лишнюю одежду, продолжая дарить многочисленные поцелуи. Девушка с каждым из них всё меньше стеснялась, и даже помогла смахнуть со своих плеч надоедливую юкату, которую пришлось носить целый день. И, потянувшись к тонкому поясу на юкате Обаная, смогла его развязать. Он особо и не держался — вот уж Игуро, будто нарочно!

Под навесом этих ненавязчивых поцелуев, он успел уложить Мицури на спину, и эти беззащитные глазки так манили его разум, что он будто терялся в них. Дорожка поцелуев спускалась всё ниже. Переходя на нежную шею, ощущая горячее частое дыхание девушки, Обанай спускался ещё ниже, поглаживая изящную талию. Он помнил всё, что мог видеть, пока она надевала эту открытую форму. Честно признаться, она была слишком открытой, но из-за стеснительности Мицури не просила её переделать, и потому носила так.

Вернувшись к смущенному лицу девушки, Обанай выдохнул, а Мицури кивнула, на миг отведя глаза. Успокоив любыевозможные страхи поцелуем, Обанай улыбнулся.

Плавно двигаясь, Игуро не спешил, придерживая её бедра, чтобы было удобнее. Его взгляд оставался на её лице, на котром отражались всё новые эмоции и ощущения. Пытаясь контролировать дыхание, Мицури не могла сдерживать редкие стоны, что иногда вырывались меж толчками. Обанай ощущал каждую её эмоцию, стараясь не причинять дискомфорт.

Странные, но приятные ощущения, что ранее не были известны, манили все больше как Мицури, так и Игуро.

Стеснения отошли на задний план, и девушка плавно двигалась в такт движениям мечника, отдаваясь ему полностью. Ожидания были самыми разными, но реальность оказалась куда лучше, чем она себе представляла.

Почувствовав приятную тяжесть внизу живота, она сжала в ладони простынь. Обанай и сам чувствовал, что осталось ещё немного, и немного усилил толчки, но двигался всё также плавно. Вот, тело Мицури зашлось мелкой дрожью, и она задышала ещё глубже. Обанай тоже дошел до конца и выдохнул, заглушив очередной стон Мицури поцелуем. Она, пожалуй, и не замечала, что он смущён не меньше, и поняла это лишь после того, как обхватила его лицо своими ладонями:

— Да, и я умею смущаться…

Отшутился Обанай, снова поцеловав девушку, и уже не прерывая длинный поцелуй, мягко вышел из неё.

— Я… — выдохнула Мицури гладя его по горячим щекам, и не давая подняться хоть немного выше — Заметила…

— Повезло, что это тяжёлое кимоно нужно надевать лишь раз в жизни!

Смех заполонил комнату, что мгновение назад была свидетелем куда более откровенных сцен:

— Согласна, это кимоно было не очень удобным…

— Угу…

Очередной мимолётный поцелуй был ещё более приятным.

— Игуро… Я… Люблю тебя…

— И я тебя люблю, Мицури…

— Знаешь, мне немного жаль расставаться со своим поместьем…

Накинув юкату на плечи, Мицури посмотрела на Игуро, что обняв её, снова уложил рядом с собой:

— Да, но мы ведь всё решили.

Уже обнимая девушку, Обанай лежал, уткнувшись в её волосы — они пахли сакурой и чем-то сладким, такие приятные…

— Да, но просто я там так долго жила… Но здесь будет куда лучше. И к городу ближе!

Чувствуя, как бьётся его сердце, Мицури прислушивалась к каждому его удару, словно в них запечатано тайное послание.

— А если что-нибудь будет нужно, мы обязательно это купим, не переживай…

Прижимая к себе ещё горячее, девичье тело, Обанай закрыл глаза.

— Ты уже спать?

Натянув плед больше на себя, Мицури улыбнулась, и Игуро открыл один глаз:

— Поздно уже… Пора бы…

========== Булочки с корицей ==========

Проживание в близи к городу давало свои плюсы: можно было позабыть о нехватке еды в самый неподходящий момент, и за пару часов приобрести всё необходимое. Со временем, жизнь налаживалась всё больше, все понемногу забывали ужасные последствия долгой битвы.

Даже семейная жизнь становилась лишь лучше, и их частые прогулки по лесу Обанай очень любил. Его поместье пусть и стояло на окраине, но было достаточно далеко от городского шума. Тут было спокойно и тихо, как раз то, что нужно. Мицури это тоже явно нравилось, ведь река неподалеку пела свои шумные песни, унося опавшие осенние листья в свою пучину.

Был конец октября, на улице холодало, и с момента свадьбы прошло полтора месяца. За это время оба свыклись с семейной жизнью, хотя что привыкать, и так проводили все время вместе, ещё пока были друзьями:

— Мицу, ты простудишься…

Обанай вышел на веранду к ней, и накинул на плечи утеплённое, чёрное хаори с подкладкой. Погода была ещё достаточно теплой для октября, но температура стремилась к минусу — а значит, пора бы утеплиться.

Мицури наблюдала за тем, как в саду опадала цветная листва. Это по-своему завораживает, и держа в руках уже почти остывший чай, она сидела, свесив ноги с порога и немного покачивая ими:

— Не простужусь! Я сижу на подушке — сделав последние глотки ароматного чая, она отставила чашку в сторону, посильнее натянув хаори — Спасибо…

— Всегда рад… У тебя всё хорошо?

Усаживаясь рядом с ней, Игуро доедал печенье, которое взял из кухни. Мицури утром успела приготовить его, и оно было хрустящим и ещё чуть тёплым.

— Вроде, да… Правда, что-то сильно устаю в последнее время…

— Вот как…

Опустив оставшуюся печенюшку себе на колени, Обанай посмотрел на девушку. Очаровательные щёчки сейчас покраснели от прохлады и чуть надулись:

— Я ведь уборкой занималась последние пару дней, может, поэтому…

— Может, мы бы тогда вместе убирались? Будь осторожнее… Ты слишком часто выходишь на улицу и плохо одеваешься.

Мицури всегда думала, что это Обанай не следит за тем, как одет в непогоду. Оказалось, наоборот, её тяга к природе затуманивала ощущения холода или сырости, и Мицури выбегала на улицу иногда даже в одной рубашке, слушая, как в саду поют птицы, или стоя на веранде наслаждалась запахом дождя.

— Да, хорошо… Ты не менял палочки в комнате?

Речь шла про ароматизированные палочки, что зажигались с помощью огнива, и после сгорания оставляли в воздухе приятный аромат. Обанай их очень любил, и всегда ставил пару штук по углам в доме, от чего всё наполнялось приятным запахом чайного дерева.

— Да нет, уже как пару дней. Пора бы…

— Запах и так очень резкий, тебе не кажется? — стащив печеньку у парня, Мицури довольно улыбнулась

— Нет… Его почти не слышно, как ты его так чувствуешь? Может, ты заболела?

— Игуро, ну я же не буду лгать! — запихнув всю печенюшку в рот, Канроджи виновато посмотрела на мужа, и тот улыбнулся

— Да, знаю… Ну хорошо, пока менять не буду. Кстати, на работе снова осталось много выпечки…

— Это значит то, что я подумала?!

Обанай устроился пекарем в хорошей булочной, и со временем, из-за отсутствия начальника, сам им стал. Небольшое помещение, размером в несколько книжных шкафов в ширину и в длину, осталось в его распоряжении, и он продолжил там работать. Конечно, печь булочки после того, как ты почти всю жизнь убивал, так себе занятие, но лучше чем ничего. А тяжёлая работа Обанаю слишком наскучила, да и пропадать ему не очень хотелось, и так Мицури натерпелась всяких переживаний!

— Да, если захочешь, приходи сегодня после ужина. Потом вместе поедим слоек!

Он всегда откладывал парочку сладких слоек с яблоками специально для Мицури, ведь она их просто обожала. Хотя он сам решал, сколько и чего готовить, главным было верно рассчитывать количество поставляемых продуктов.