– А музыку во сне слышишь или она просто возникает у тебя с утра в голове?

Такими вопросами я до сих пор не задавалась, но он заставил меня задуматься: а действительно, откуда берутся сны и что происходит в это время в нашей голове?

– А мне сегодня снился дом и большая лестница, а потом меня разбудили… – продолжила я разговор и затихла в печали.

– Лиза, я очень соболезную тебе… После похорон тебе обязательно нужно развеяться. Поезжай куда-нибудь, отдохни, – ответил Ден. В ответ я кивнула и расплакалась.

О своих новых планах я подумаю завтра, а сейчас… мясные медальоны уже готовы и пора отправлять «Безе» в духовку. В мыслях я хотела скорее сорваться к родственникам и поговорить с кем-то из родных, из той моей жизни, в которой была моя бабушка.

В этот момент привезли тарелку, сделанную на заказ для Дена. Я смогла немного отвлечься, ведь то, что я увидела, восхитило меня. Ден заказал прозрачную тарелку, на дне которой были видны настоящие цветы и красовалась надпись «Выходи за меня замуж». Я улыбнулась, и мне стало немного жаль, что я не увижу реакции Анны, когда она доест свои любимые пирожные "Безе" и заметит эту надпись.

Мы накрыли на стол, и я стала собираться. Анна уже ехала на свидание, а мне нужно было уезжать. Я подбодрила Дена, сказав, что не сомневаюсь в ее согласии, ведь они созданы друг для друга.

Пока дороге домой я думала над тем вопросом, который мне задал Ден: какие сны мне снятся, цветные или нет? Надо будет как-нибудь обратить на это внимание, помнить бы еще их.

Добравшись до дома, я позвонила тете Дине. Она сказала, что убирается в доме у бабушки. Как же мне хотелось тоже сейчас оказаться там, трогать ее вещи, чувствовать запах, который всегда стоял в ее доме – аромат жасмина и груш. Удивительно, но самые точные воспоминания возникают перед глазами, когда чувствуешь знакомые запахи. В такие моменты кажется, что можешь переместиться во времени и в пространстве, почувствовать рядом людей, которые были рядом тогда.

Как хорошо было там, в детстве, когда все были рядом, когда музыка звучала из соседней комнаты, пока все гости собирались за столом, а мы с кузиной таскали булочки с кухни. На бабушкин день рождения собирались все родственники, с некоторыми из них мы встречались раз в году, именно в этот день. Кого-то уже нет с нами, а с кем-то мы уже так далеки, что совсем не о чем поговорить.

Дома я никак не могла найти себе места: то за компьютер сяду, то к окну подойду, то лежу на кровати и плачу в подушку. Снова и снова смотрю билеты, чтобы помчаться туда прямо сейчас, но всё раскуплено. Попутные машины мне тоже не удавалось найти.

Анна присылает фото обручального кольца и пишет, что согласилась. На моем лице промелькнула улыбка. По-другому и не может быть, когда два человека любят и дополняют друг друга.

День был полон разных эмоций, но сейчас осталось только чувство опустошенности. Я ушла в сон.

На следующий день я не знала, как мне поторопить время. Собирала вещи, звонила родственникам, убирала свою комнату и просто ждала ночи, чтобы отправиться на вокзал. Ехать на поезде шесть часов до Этандема и полтора часа добираться на автобусе до маленького городка, где жила бабушка.

В пять пятнадцать утра мой поезд отправился в Этандем. Всю дорогу я слушала музыку, читала и мечтала о том, что когда-нибудь буду не так одинока, что я здесь не просто так и могу что-то изменить в своей жизни. Для чего я здесь? Явно не для того, чтобы всю жизнь сидеть за кассой и слушать ворчание Эндрю…

Приехав в Этандем, я не стала ждать автобус. Села в такси и сразу же направилась к дому бабушки. Бабушка жила не в самом Этандеме, а в ста километрах от него. На такси дорога составила чуть больше часа. Добравшись, я увидела много людей возле её дома, где должно было состояться прощание. Душа ее уже была не в этом теле, но чувствовалось ее присутствие рядом. Как только я увидела бабушку, лежащую бездыханно, мои ноги подкосились, все внутри сжалось, я облокотилась на стену, мне казалось, ничего хорошего уже быть не может. Ушла целая эпоха, она останется только на фотографиях, редких видео и в моей памяти, которая постепенно будет стираться, как старая пленка.

Ко мне подошла мама. Мы обнялись. Она была вся в слезах, как и я. Папа слез не показывал, но весь его вид был полон скорби. Он будто из последних сказал: «Привет, я рад, что ты с нами». Ну конечно, я не могла по-другому, я должна с ней попрощаться.

Она лежала, как фарфоровая кукла, лицо ее будто не знало морщин. Она казалась мне родной, но в то же время я её совсем не знала. Передо мной была моя родная и любимая бабушка и в то же время это была женщина, жизнью которой я так мало интересовалась. Я не знала её настоящих чувств в последние годы жизни, никогда не задумывалась, какая она была в молодости, не вникала в мучавшие её переживания и даже не знала, боялась ли бабушка чего-нибудь. И вот её не стало, а я так и не могу собрать воедино всё то, что сейчас хотела бы ей сказать. Я хочу знать о тебе всё, слышишь, всё, не оставляй меня здесь и сейчас! Как же я тебя отпущу туда, одну? А вдруг тебе будет скучно, а вдруг тебе будет страшно, а может быть, тебе там будет плохо?

У меня началась истерика, которую я не могла контролировать. Тётя отвела меня в комнату и сказала, что на кладбище мне лучше не ехать. Наверное, я могла себя остановить, понимая, что ничего уже не изменить и остаётся только смириться, но это была бы не я. Поэтому я продолжала захлебываться слезами в комнате. Когда зашёл папа, я сказала, что наверно, мне лучше будет остаться дома, не уверена, что выдержу еще раз этот её вид и свои мысли рядом с ней в гробу.

Все уехали. Я осталась наедине с этим горем, которое постепенно захватывало все мои внутренности, словно спрут. В потерянном состоянии я стала ходить по комнате, пытаясь отвлечь себя мелкими деталями. О нет, я боюсь теперь запомнить ее такой навсегда. Только не это, я опять представляю ее лицо безмятежное, спокойное, в глубоком сне, слезы снова падают на моё платье.

Я спустилась вниз, чтобы попить воды. Вокруг висят фотографии пятидесяти, семидесяти и даже столетней давности. Как много загадок таится в них, как много истории и чьих-то жизней. Я всматриваюсь в них и без труда отыскиваю на них бабушку, даже дедушку, которого с нами давно нет, я нахожу всегда рядом с ней. Я вдумываюсь и представляю историю каждой фотографии. На большинстве фотографий изображены незнакомые мне люди. Это ее жизнь до того, как я её узнала. Захлебываясь слезами, я поняла, что мне не хватает воздуха.

Я вышла в сад и начала осматривать территорию. Хотя она и небольшая, но здесь уютно. Возле калитки стоит будка для собаки, в которой сидит горюющий старичок Бекон. Он периодически скулит, оплакивая свою ушедшую хозяйку.

За домом приуныли уже отцветшие яблони и вишни. Первый месяц осени уже заканчивается, а трава и листья частично все ещё зеленые. Среди деревьев стоит небольшой колодец рядом со скамеечкой. Он зарос еще тогда, когда не стало деда, но убирать колодец никто не собирался. Уж больно любил дед сесть на скамеечку возле колодца и говорить с ним, как с живым, как будто кто-то ему ответит из него. А уж если и ругался с бабулей, пойдет, да колодцу выскажет все свои обиды, и как ничего и не было, мириться идет. Эти воспоминания унесли меня в далёкое детство. Я даже не заметила, как вернулись родственники с похорон.

– Лиза! – послышался голос папы.

– Иду, – обессилено ответила я.

– Как ты, дочка? Мы похоронили бабушку. Нам всем сейчас тяжело, но нужно крепиться! – сказал папа.

– Да, я все понимаю, просто это произошло так неожиданно, что выбило меня из равновесия.

– Пойдем, посидишь с нами, помянем бабушку, поговорим о хороших моментах из ее жизни, посмотрим фотографии.

Мы пошли в дом. С похорон вернулись не все, кто-то уже разъехался по своим делам. Мы сели за стол. Мама и папа, тётя Дина с мужем, моя кузина, двоюродные дядя Эдван с женой и тётя Эльза – это дети бабушкиного брата, который покинул свою семью сорок лет назад и ушел создавать новую. Но моя бабушка сохраняла отношения с дядей Эдваном и тетей Эльзой, они были одни из самых близких родственников.