– Ну и правильно.

– Все еще хуже стало на девятый день, тогда первые зомби появились. Я думаю, это из-за радиации, а может, их чудища чем-то заразили. Вот и вся история. Узнал что хотел?

Все кластеры, в которых период обращения больше трех дней, зовутся тянучками, судя по всему, этот один из них, но вот как быть со всем остальным…

– Да. Только вопросов стало еще больше, чем ответов. Все, что ты описала, не укладывается ни в один из сценариев, о которых мне доводилось слышать. Я не могу с ходу придумать логичное объяснение такому поведению тварей. Пожирать людей – их основной инстинкт. Чем больше они едят, тем сильнее мутируют.

– Ты что, был в лаборатории, когда их в пробирках выращивали? Ты какой-то ученый, да?

– Угу, кандидат наук. Защитил диссертацию на тему «Поиск приключений на задницу». Фух, – я выдохнул, собирая мысли в кучу и готовясь толкнуть длинную речь.

Рано или поздно каждый становится наставником для свежака, видимо, настал и мой черед. Я долго рассказывал ей об устройстве Стикса. Она заинтересованно слушала, теребя седую прядь, но боялась поверить до конца, пока не узнала про копирование. Ухватившись за эту теорию как за шанс того, что где-то в оригинальном мире все хорошо, девушка как-то сразу расслабилась. Затравленная настороженность исчезла из ее взгляда.

– Это ужасный мир, – заключила она, когда выслушала мой рассказ до конца.

– Привыкнешь, если, конечно, ты иммунная, а если нет, тем более привыкнешь, – улыбнулся я.

– Не смешно, – скисла девчонка. – А можно это как-то проверить?

– Можно, но не в наших с тобой далеких от лабораторных условиях.

– И все-таки это страшно. Если все, что ты сказал, правда, то получается, Стикс рукотворен. Слишком уж тут все выверено, что ли.

Я залпом осушил из фляги остатки Шаманского отвара. Свет от фонарей стал теплее, а на лицо невольно наплыла ухмылка.

– Ничего нельзя исключать. Неизвестно, что это. Может, просто телешоу для инопланетян или вселенский отстойник, в который сбрасываются все системные ошибки мультиверсума. Может, только благодаря существованию Улья возможно существование вселенной. Мы не знаем, но это и неважно, – слова лились из меня рекой, информация словно шла из самых глубин космоса, а я лишь транслировал ее. – Улей более честен. Он открыто заявляет, что хаос – это естественное состояние мира. В моей родной реальности усиленно пытались это прикрыть, убедить, что есть какие-то законы, закономерности, но правда в том, что все происходит нипочему. Все причинно-следственные связи лишь череда многотысячных случайных совпадений. Взять тех же программистов. Вот, казалось бы, где должно быть все упорядочено. Нули и единицы, чистая математика, но почему тогда золотое правило программирования – если что-то работает, не надо это трогать? Потому что нули и единицы породил человек, а нас породил хаос. Мы выдумали себе мир, подчиняющийся нами же сочиненным законам. А Стикс – математически точно выверенное воплощение первозданного хаоса, как бы парадоксально это ни звучало. Ты не можешь ни бороться с ним, ни возглавить его. Все, что остается, – это принять его как данность, смириться, как с законами природы. Как первобытный человек не поймет логику поступков нашего современника, так и мы не в силах осмыслить происходящие явления. Так что забей, тут и без того есть над чем задуматься.

Да уж, вот это я загнул. Шаманское зелье все-таки знатно вштыривает. Девчонка загрузилась, какое-то время молча пыталась переварить все услышанное и наконец выдала:

– Надо пойти к остальным выжившим. Рассказать им все. Может, совместными усилиями удастся что-то придумать.

– О чем я тебе только что говорил? Хаос, – я щелкнул зажигалкой. – Объясни этому пламени что-нибудь. Договорись с ним. Возглавь его. Люди сейчас находятся на грани безумия. Мгновенное озверение, характерное для человеческой природы в экстремальных условиях, усугубилось психозами, сопутствующими процессу захвата паразитом разума человека. Пытаться обуздать это безумие самоубийственно.

– И что тогда делать?

– Есть, спать и выяснять, иммунная ли ты. Так что тащи сюда жратву. В жизни не поверю, что у такой ушлой особы нет нычки с едой.

День второй

Просторы Стикса

Минус двадцать один градус по Цельсию

– Как тебя хоть звать-то? – спросил я у новой знакомой, когда мы притащили приличный запас еды из ее заначки.

– Гарпунова Дара Александровна.

– Как официально. Очень необычное имя, но оно тебе совершенно не подходит. Ты себя в зеркало-то видела? Ты Ёжик или Кактус. В крайнем случае Шпик. Тьфу ты. Шпиц!

– Сам ты шпиц.

– А чего, такая же маленькая и злобная.

– Шпицы не злобные.

– Видимо, ты их плохо знаешь. Это мохнатая молния о четырех лапах. Если она войдет в режим берсеркера, остановить ее уже невозможно.

Дара заулыбалась.

– Меня, кстати, просто Фартом звать.

– Как-то не очень ты свое имя оправдываешь.

– Почему же? Я еще жив, значит, вполне себе оправдываю. Сколько тебе лет?

– Двадцать.

– Понятно. Ладно, не хочешь – не говори.

– А тебе?

Я напряг память, вспоминая ничего не значащие цифры.

– Двадцать четыре. Пойдем, нужно притараканить несколько вещей.

Дара облазила обрушенное здание вдоль и поперек и примерно помнила, где можно найти что-то полезное. С ее помощью отыскать кастрюлю не составило труда. Мы сварили наваристый бульон из банки тушенки и лапши быстрого приготовления.

После этого я еще немного побродил в поисках одеял и одежды. Сменил нижнее белье, футболку, кофту, носки и еще раз обтерся влажными салфетками. С горечью отметил, что начался легкий тремор. Скоро споровое голодание еще больше усилится.

Затем мы завешали все основные проходы погремушками на случай чьего-нибудь проникновения. Забрав один из матрасов и спальник, я расстелил себе лежанку возле кресла-качалки.

– Эй, я замерзну, – возмутилась Дара.

– У тебя еще два мешка остается.

Я с наслаждением стянул ботинки, отставив их подальше. Снял куртку со штанами и залез в спальник в одних кальсонах, футболке и кофте, накрывшись одеялом.

– Ты ведь не будешь пытаться меня убить во сне? – спросил я.

– Если не будешь пытаться меня изнасиловать, то постараюсь, но ничего не обещаю.

– Отлично. Начнешь обращаться, урчи погромче, чтоб я проснулся. Спокойной ночи.

– Спокойной.

Стоило мне закрыть глаза, как раздалось:

– Фарт.

– Что?

– Ты ведь не бросишь меня?

– Брошу, если будешь доставать. Дай поспать.

Спустя секунд тридцать, когда я наконец отпустил все тревоги ушедшего дня и начал проваливаться в сон, Дара снова подала голос.

– Фарт.

– Ну-у-у? – недовольно буркнул я.

– А зачем тебе со мной возиться? – закономерно поинтересовалась девчонка.

Я тяжело вздохнул.

– Есть в Улье несколько базовых вещей, нарушая которые, неизбежно рискуешь подохнуть не самым безболезненным способом. Во-первых, если ты родился мужиком, то необходимо сменить имя. Во-вторых, новичкам нужно помогать, даже если у тебя ничего нет, то хотя бы информацией или советом свежака необходимо снабдить. Я не самый суеверный парень на деревне, но есть вещи, которые лучше соблюдать, особенно если они соответствуют твоим собственным моральным установкам. В общем, сейчас я действую по принципу: мы в ответе за тех, кого приручили. Экзюпери читала?

– Экзю что, прости?

– Ладно, проехали. Все, рота, отбой.

– Фарт.

– Ну чего? – спросил я, начиная терять терпение.

– Ты странный.

– Ой, да иди ты на хер. Спи давай.

– Фарт.

Я молчал, притворившись спящим.

– Фа-а-а-рт. Фарт!

– Что?! – не выдержал я.

– А ты убил тех мужиков?

– На шестьдесят шесть процентов.

– В смысле?

– Двух из трех.