Он встал с подлокотника дивана, на котором сидел, и нервно зашагал по гаражу.

– А кто сказал, что так будет правильно? Где эти незыблемые законы прописаны? Кто их утверждал? – Марк зло смеялся и яростно жестикулировал. – Хватит рассуждать! Опять трусишь?! Всё решено, назад пути нет! Дело делай! – приказал он сам себе.

Он взял под мышки Артёма и потащил к выходу, планируя вынести его наружу, но, проходя мимо водительской двери, остановился от внезапно пришедшей ему в голову страшной, но ужасно приятной и возбуждающей мысли. Она была настолько притягательной, что сопротивляться ей у него не было сил. Марк открыл дверцу, с трудом, но усадил Артёма на водительское сиденье. Мозг работал чётко, учитывая каждую деталь. Он протёр ручку двери, руль и ключ зажигания тряпкой, чтобы стереть свои отпечатки, и наставил новых безвольной рукой Артёма, на сиденье положил откупоренную бутылку так, чтобы она пролилась. Рукой приятеля повернул ключ зажигания, вышел из гаража и закрыл за собой дверь.

Марк спал, как обычный студент, крепко и сладко. Наутро он проснулся в весёлом настроении, ответил на пару вопросов по поводу синяка на скуле и разбитой губы, только правду, что с приятелем повздорил, и направился на пары в институт. Часа в четыре вернулся в общагу и засел готовиться к предстоящим экзаменам, разговаривал с Мишкой о появившейся у него девушке.

Около восьми раздался стук в дверь. Сосед открыл, а Марк лишь оглянулся, сидя на стуле. В дверях стоял молодой человек в милицейской форме.

– Младший лейтенант Дорохов, – представился он. – Могу я видеть Раевского Марка?

– Это я. А что? – Он встал со стула и подошёл ближе к милиционеру.

– Давайте присядем, мне нужно записать. А вы, – он обратился к Мишке, – подождите за дверью, пожалуйста.

Марк уступил ему место за столом, а сам расположился рядом, на кровати.

– У меня есть к вам несколько вопросов, товарищ Раевский.

– Что случилось-то? – Студент смотрел с искренним недоумением на лице.

– По порядку, Марк Борисович. Что вы делали вчера вечером? Расскажите, пожалуйста, в подробностях, ничего не упуская. – Младший лейтенант взглянул на Марка ясным, внимательным серо-зелёным взглядом, от которого его передёрнуло, точно такой же цвет глаз, как у мамы.

– Много чего, – пожал плечами Марк. – Вчера был мой день рождения, ну, мы с приятелем, Артёмом, решили, его, кстати, была идея, – он усмехнулся – познакомиться с девушками на дискотеке и потусить с ними в гараже. С девушками что-то произошло? – испуганно спросил он. И будто оправдываясь, продолжил: – Так они не поехали с нами, мы высадили их из машины на остановке у Крайней.

– Рассказывайте всё по порядку, пожалуйста. Ехали? На чём? Давайте сначала.

– У Артёма есть дядя, который разрешает ему, когда тот в отъезде, покататься на его «Волге». На ней мы и поехали в Полтинник на дискотеку, там познакомились с двумя девушками, Леной и Оксаной, но они испугались ехать с нами в гараж отмечать мой день рождения и попросили высадить их у Крайней, мы так и сделали. А потом поехали уже вдвоём, дальше некрасиво так напились в гараже и подрались. Оттуда и синяк. Я психанул и ушёл, Артём злился, что девчонки из-за меня не поехали и всё обломалось.

– Почему он так считал, что именно из-за вас?

– Да я ляпнул невпопад лишнего, они и напугались. – Марк знал, что нужно говорить правду, если её легко было проверить.

– Что именно?

– Да послушайте! – возмутился он. – Почему я должен отвечать?! Может, это личное. Скажите, наконец, что произошло?

– Скоро всё узнаете. Ещё вопрос. В котором часу вы покинули гараж?

– А я смотрел?! Не знаю. Темно было. – Марк, наслаждаясь, разыгрывал нетерпение.

– В общежитие во сколько пришли?

– Не смотрел я на часы, пришёл и свалился прямо в одежде, тут же уснул, был пьян, да голова болела немного после драки.

– Когда вы уходили, что делал Артём?

– Я ушёл сразу после потасовки, обиделся. Он сидел возле дивана, на полу, челюсть тёр, точно не помню. Мудаком меня называл, когда я дверь захлопывал.

– Так вы поссорились из-за девушек?

– Ну да, он подготовился, хотел развлечься с ними, а я не такой, понимаете, я серьёзно к этому отношусь, не сошлись у нас с ним интересы, – горячо ответил Марк.

– Ясно.

– Вот вы всё спрашиваете, – чуть обиженно произнес студент. – Думаете, мне легко так с вами разговаривать, если не знаю, что произошло? Я сильно его ударил? Что?

– Артём мёртв.

Марк выпучил на Дорохова глаза, очень умело играя крайнюю степень удивления. Но в этот момент что-то неизведанное, приятное разлилось по его грудной клетке, он даже задохнулся, внешне такая реакция могла походить на эмоциональный шок.

– В смысле? Умер? Как?

– Отравился выхлопными газами в гараже при включённом двигателе.

– Не понимаю, – мотал головой Марк. – Как это произошло?

– Выглядит так, будто в пьяном виде, не отдавая себе отчёта в своих действиях, он сел за руль, завёл мотор и собрался ехать, а ворота открыть забыл, следовательно, задохнулся. Может, даже уснул за рулём. Вскрытие даст более полную картину. Но существует вероятность, что ему кто-то в этом помог. Моя задача разобраться, что это – убийство, самоубийство или несчастный случай.

Марк продолжал ошарашенно мотать головой, а дальше было несколько допросов, следствие, косые взгляды однокурсников, много эмоций, но больше всего поразила Марка встреча с мамой Артёма. Она сама захотела с ним поговорить о последних часах жизни своего сына.

Женщина была разбита горем, голова опущена и глаза заплаканы, уставший, измученный вид и укоризненный взгляд, будто знала, чувствовала своим материнским сердцем, кто виноват.

«Виноват? – думал Марк. – Артём планировал напиться и обесчестить девушек. Он явно не стал бы после жениться на той, с которой у него случилась бы связь, а она побежала бы делать аборт, и никто бы ей это не запретил. А я помешал ему так поступить».

Нет, его вину не доказали, Марк вышел сухим из воды, испытав от всей этой встряски чувство необычайного удовлетворения, будто родился заново. Отняв жизнь у Артёма, он почувствовал облегчение, больше не ощущая себя ничтожеством.

– И как ты мог его там одного пьяного оставить?! – корила его убитая горем мама приятеля, а он только смотрел недоумевающим взглядом.

– Вообще-то он избил меня, оскорблял, я и не думал ни о чём таком, просто ушёл, и всё, – пожимал плечами Марк.

А она всё повторяла:

– Как ты мог?! – валила всю вину на него, еле отвязался от назойливой женщины.

Однажды ночью, когда уже вся эта кутерьма закончилась, а дело свернули довольно быстро, Марк лежал в кровати и упивался сладостными мыслями о смерти, к которой он стоял так близко, но избежал, спрятавшись за спиной друга, они приятно щекотали его нервы.

«Он принял удар на себя, чтобы я мог жить дальше. И в мыслях не было так поступать. Не я это делал, нет, сами события сверстались в красивый стих, наполненный смыслом». Это было наслаждение за гранью.

Но, как думающий человек, склонный к самоанализу, Марк понимал, что, назвав его психом, Артём был прав. И его совет посетить психиатра не был лишён смысла, и он бы хотел, очень хотел, понимая, что нездоровые гены вышли на свободу и правят бал и для их укрощения нужна мощная, ему не известная сила.

Пойти на приём к врачу теперь уже было нельзя, после того, что он сделал, а вот стать психиатром – можно и нужно, сама судьба назначила эту профессию ему в призвание. Вот он – смысл его жизни, он напишет уникальную диссертацию, как исцелил в самом себе потомственного маньяка. Марк поставил перед собой цель изучить свою психику и помочь самому себе стать нормальным человеком. От этой гениальной мысли у него захватывало дух.

Лёгкий моросящий дождик слегка намочил их головы, пока шли от машины до гаража, возле которого толпилось несколько человек, и стоял уазик их наставника.