– Звонить в полицию! – отрезала Ключевская.

– А может, сначала Севастьяну Павловичу? – просительно проговорила Черинская.

– Ему параллельно! – отрезала преподавательница истории.

– Как это параллельно? – совсем растерялась жена профессора Черинского.

– Я позвоню в полицию, а вы звоните Игнатьеву. У вас есть его телефон?

– Нет, – покачала головой Изольда Ростиславовна, – Эдик где-то записывал, но я не интересовалась где.

– И как он только вас одну оставил? – вырвалось в сердцах у Ключевской.

– Я сама не захотела поехать, – жалобно проговорила жена профессора.

– Зря! – категорично заявила Ираида Матвеевна.

– Теперь и сама вижу, что зря, – вздохнула женщина и добавила: – Если бы не Лулу…

Но Ключевская её не дослушала.

– Идёмте ко мне. У вас мобильник с собой?

– Сейчас возьму, – Изольда Ростиславовна метнулась было в прихожую, но увидела, что Лулу уже держит её сотовый в зубах.

– Молодец, девочка! – похвалила Ключевская собаку.

Все трое спустились вниз. Ираида Матвеевна быстро нашла номер телефона Игнатьева, сунула его под нос соседке сверху – звони! Сама позвонила в полицию и коротко изложила ситуацию.

Изольда Ростиславовна тем временем всё ещё объяснялась с Игнатьевым. Севастьян Павлович никак не мог понять, чего именно от него хочет соседка.

Ираида Матвеевна решительно взяла мобильник из холёных рук профессорши и проговорила:

– Сева! Ты меня слушаешь?

– Ира? – удивился Игнатьев. – Что у вас там случилось?

– Случилось что-то в твоей квартире! Не разглагольствуй! Бери ноги в руки и дуй сюда! Понял?

– Понял! Еду, – отозвался Игнатьев.

– Мы будем у Изольды, – сказала Ираида Матвеевна и отключила связь.

Но уйти в квартиру Черинских они не успели. У кого-то внизу сработал домофон. Дверь в подъезд распахнулась, и по лестнице загромыхали шаги сразу нескольких ног.

– Полиция приехала, – сказала Ключевская и оказалась права.

Первым на лестничную площадку ступил молодой широкоплечий мужчина.

– Капитан Турусов Виталий Сергеевич, – представился он. Его тёмно-карие глаза внимательно осмотрели женщин.

– Я Ираида Матвеевна Ключевская, а это Изольда Ростиславовна Черинская, это Лулу, – машинально представила она и собаку, – мы соседи.

– Что тут у вас произошло? – спросил Турусов обеих женщин сразу.

Лулу громко тявкнула, вероятно, хотела сообщить, что это именно она подняла тревогу. Но капитан проигнорировал собаку, ответила ему Ключевская.

– Вот из этой квартиры, – она указала на дверь рукой, – идёт подозрительный запах.

– Кто хозяин квартиры?

– Севастьян Павлович Игнатьев.

– Он живёт один?

– Он не живёт! – внезапно выкрикнула Изольда Ростиславовна.

Суровый римский нос капитана повернулся в сторону профессорской жены.

– Что? – спросил он несколько недоумённо.

– Я хотела сказать, что Севастьян Павлович сейчас не живёт в этой квартире, – стушевалась Изольда Ростиславовна.

– Кто же здесь живёт? – На этот раз капитан почему-то посмотрел на Лулу.

Но собака отвернулась, оскорблённая до глубины собачьей души первоначальным невниманием полицейского к её особе.

– Этого мы не знаем, – вступила в разговор Ираида Матвеевна, – Игнатьев сдаёт квартиру. Кому именно, нам неизвестно.

– У вас есть его телефон? Адрес проживания?

– Есть. Мы уже позвонили ему, и он сейчас подъедет.

– Хорошо, не будем пока вскрывать квартиру, подождём. Но недолго, – предупредил Турусов и добавил: – Вы обе будете понятыми.

Обе женщины закивали. Лицо Ключевской при этом ничего не выражало: ни волнения, ни любопытства. А Черинская выглядела испуганной и машинально придвинулась поближе к Лулу.

В это время зазвонил телефон Турусова.

– Слушаю, – мгновенно отозвался он. Помолчав, проговорил тоном, каким информируют начальство: – Мы на месте. Здесь подозрительная квартира. Соседи, вернее, соседки, вызвали полицию. – Вероятно, его перебили, потому что он замолчал, выслушал собеседника и пояснил: – Квартира принадлежит пенсионеру. Он её сдаёт. Скоро должен подъехать. Вскрывать квартиру не стали, к чему лишний шум поднимать. – Снова пауза, после которой капитан отрапортовал: – Понял, – и отключил связь.

– Итак, барышни, – сказал он, повернувшись к женщинам.

От удовольствия взвизгнула только Лулу. Ираида Матвеевна посмотрела на него строго-осуждающе, а по лицу профессорской жены было видно, что она чувствует себя оскорблённой.

– Прошу извинить меня, – проговорил капитан, – я лишь хотел сказать, что хозяин квартиры задерживается.

– Он же не на ковре-самолёте летит, – ответила Ираида Матвеевна.

– Согласен, – ответил капитан, – но полиция не может дневать и ночевать на лестничной площадке в вашем подъезде. – Не удержавшись, он добавил: – Даже в обществе таких обаятельных дам, как вы.

Ираида Матвеевна фыркнула, а Изольда Ростиславовна слегка зарумянилась, подумав при этом про себя: «Ах, какой шалун».

И только Лулу не проявила на этот раз никаких эмоций. Видно, что ей больше понравилось обращение «барышни». Ведь она по сути своей была ещё юной девушкой, хоть и собакой, а значит, как ни крути, барышней.

Капитан уже хотел послать одного из своих сотрудников за слесарем, как дверь подъезда открылась, и кто-то стал торопливо подниматься по лестнице. Вскоре на лестничной площадке возник запыхавшийся мужчина преклонного возраста.

– Что случилось? – закричал он, обводя взглядом всех присутствующих.

Не дав ответить ни одной из женщин, капитан спросил:

– Вам принадлежит эта квартира? – он кивнул в сторону квартиры Игнатьева.

– Моя! Чья же ещё! – ответил тот несколько невпопад.

– Ваши соседки вызвали полицию. Я Турусов Виталий Сергеевич, – капитан развернул перед глазами пенсионера своё удостоверение и попросил: – Представьтесь, пожалуйста.

– В чём, собственно, дело? – начал возмущаться Игнатьев, но потом махнул рукой и назвал себя: – Севастьян Павлович Игнатьев.

– А теперь откройте, пожалуйста, квартиру, – попросил капитан.

– Но… – начал пенсионер.

– Севастьян Павлович, – на этот раз сердито прервала его Ключевская, – принюхайся сам! Из-под двери твоей квартиры несёт скотобойней!

Игнатьев вскинул брови, и присутствующим показалось, что пенсионер сейчас произнесёт возмущённо: «В моём доме попрошу не выражаться». Но он снова только махнул рукой, полез за ключами и открыл дверь. И когда она распахнулась, одуряющий запах хлынул на площадку волной. Даже ко всему привыкшие сотрудники полиции стали прикрывать нос кто чем мог. Жена профессора достала из бюстгальтера надушенный шёлковый платочек и закрыла им почти всё лицо.

– Понятые, – проговорил Турусов, когда опергруппа уже шагнула в квартиру.

Неожиданно для капитана Ключевская подбежала к лестнице и стала подниматься вверх.

– Вы куда, гражданочка?! – крикнул он.

– Я сейчас Даню приведу. Он живёт над квартирой Игнатьева. Будет понятым.

– Двоих достаточно! – попытался остановить её капитан.

– Вы на Изольду посмотрите!

И капитан посмотрел. Изольда Ростиславовна, белая как мел, кажется, собиралась упасть в обморок. Усатый участковый опередил кинувшегося было к ней капитана и подхватил её на руки.

– Куда мне теперь девать дамочку? – растерянно спросил он, держа на руках профессорскую жену.

К этому времени успела вернуться Ключевская.

– За вашей спиной её квартира, дверь открыта, просто толкните её плечом и внесите Изольду.

– А дальше? – спросил участковый.

– Степаныч, да брось ты там её на какую-нибудь мягкую мебель! – выкрикнул кто-то из оперов.

– Понял. Но она вроде без сознания, – с сомнением проговорил жалостливый участковый.

– Полежит и очухается, – сказал капитан. – А если хочешь, вылей на неё стакан!

– Стакан он лучше в себя выльет, – пошутил кто-то.

– Шутники выискались, – прикрикнул капитан, – я имел в виду стакан воды!